Анна Зенькова - С горячим приветом от Фёклы [litres]

– А зачем они его… ну? – Я сделал выразительные глаза.

– Нечаянно. – Яшка грустно вздохнул. – Фаля с Захарушкой хотели из лагеря убежать. В путешествие отправиться. И по этому поводу свистнули у Эдика деньги.

– Могли бы просто попросить, – удивился я. – Они же братья!

Яшка сердито отмахнулся:

– Да уж, братья! Фаля сказал, что это якобы Захарушка придумал! Ага, прям-таки он такой больной, чтобы самому всё придумать! Я думаю, это Фаля деньги украл, а потом просто испугался и на Захарушку свалил. Эдик же их в два счета вычислил и сразу в лес побежал искать. Hашел, конечно. Стал орать, толкаться. Ну и всё. Так Захарку толкнул, что тот головой ударился. И сразу умер. Они испугались и сбросили его в люк. А вы нашли.

Яшка помолчал, а потом страшным голосом добавил:

– Представляешь, если он еще живой был? Ну, когда они его в люк сбрасывали?

– Не представляю, – прохрипел я, думая о Ржавом. Как он тогда в люке кричал!

– Поэтому Захарушка и рыщет теперь по лесу, возмездия ищет, – просиял Яшка.

– Очень смешно, – упрекнул я.

– Не очень, – согласился он.

– Я одного не понимаю. Зачем Фаля Эдика покрывал? Там же его брат был – Захарушка.

– Так и Эдик – брат, – возразил Яшка. – Фаля просто маленький был, глупенький. Испугался, что один останется. Вот и молчал.

– Лучше бы он и правда один остался, – отозвался я. – Был бы тогда человеком.

– Да. – Яшка печально вздохнул.

– И всё равно. – Я никак не мог успокоиться. – Не понимаю. Зачем Эдик эту сумочку взял? Это же вроде как улика!

– Даже не знаю. – Яшка озадаченно поскреб затылок. – Может, потому что она мамина?

– Может. – Теперь уже я тяжело вздохнул, и мы замолчали.

На следующее утро мне сняли капельницу, но до ужина всё равно сказали не вставать. Я приготовился провести еще один бесполезный день в режиме ничегонеделания, но после обеда в палату неожиданно заглянула Маечка и сказала:

– Пойдем по коридору погуляем? Медсестра разрешила.

Я так обрадовался, что вылетел из палаты, как торпеда. Правда, меня на первом же повороте так занесло, что я чуть в стену не врезался.

– Держись за меня, – предложила Маечка.

Я чуть не умер от смеха. Тоже мне опора.

Но взял ее, конечно, за руку. Мне лично больше скрывать нечего.

– Ой! – воскликнула вдруг Маечка. – Я совсем забыла тебе рассказать! Тут такое случилось!

Я сразу напрягся. Вот правда, сюрпризы – это не мое.

– За Мариком же папа приехал! – с сияющим видом сообщила она. И еще так шею вытянула – один в один Царевна-лебедь. Прямо балерина!

– Сева? Ты меня слышишь? – Маечка помахала у меня перед носом ладошкой.

– Слышал. За Мариком папа приехал, – повторил я за ней, как робот. И вдруг очнулся: – А кто это – Марик?

– Ну ты что? – Она дернула меня за рукав. – Наш Марик! Гнусик!

– Гнусик? – Я прямо остолбенел. – Так ведь отец его бросил.

– Не бросил! – заулыбалась Маечка. – Он, оказывается, в другой стране жил. И про Гнусика вообще ничего не знал. А тут вот приехал по делам, и всё случайно выяснилось.

– Ничего себе. – Я почесал затылок. – И что теперь? Он его к себе заберет?

– Ну конечно! – Она радостно закивала. – Обязательно заберет. Там просто с документами какая-то ерунда получилась.

– Какая ерунда? – хотел спросить я и вдруг увидел Ржавого. Он стоял у окна, опираясь на костыль. Правая нога была до колена покрыта гипсом.

– Смотри, кто вышел! – обрадовалась Маечка. – Пойдем?

Я и слова не успел сказать, как она схватила меня за руку и потащила к Ржавому.

Я, конечно, и сам хотел подойти. Да что там подойти – я чуть удержался, чтобы к нему не броситься. Хотя бы привет сказать. Да и вообще обнять, если уж совсем по-человечески. Но на самом деле я еле ноги волочил – так мне было неловко.

Мы подошли уже совсем близко, когда я всё-таки поднял голову и посмотрел на него. Он был бледным, как привидение. И тоже смотрел на меня во все глаза. Как всегда, недовольно.

– Привет, – сказал я тихо.

Он кивнул.

«И всё? – Я сразу весь закипел. – Хоть бы спасибо сказал. Я как-никак ему жизнь спас. Дважды! Но разве этот гаденыш может сделать что-нибудь по-человечески? Ну да, как же! Ему же главное выпендриться. Показать, какой он крутой, а я так просто – замешался под ногами».

Честно, я хотел плюнуть на всё это и пойти вместе с Маечкой своей дорогой. Но вдруг увидел, как он протягивает мне руку. Я стоял как дурак и таращился то на него, то на руку, то опять на него. На самом деле я промедлил-то – всего мгновение, просто чтобы запомнить всё это в деталях. А потом протянул свою.

– Друзья? – спросил он.

– Друзья, – ответил я просто.

И мы пожали друг другу руки.

На следующий день мы все собрались у ворот – провожать Гнусика. Томочка по этому поводу разрядилась в розовое платье с рюшами. А Ирма снова сменила прическу и напялила шляпу в какой-то невозможный горох.

Я стоял рядом с Маечкой и смотрел, как Ржавый скачет к нам на одной ноге, помогая себе костылями.

– Привет, – сказал он, запыхавшись.

– Привет, – ответил я. И мы стали смотреть кто куда, просто чтобы не смотреть на Яшку с Гнусиком. На то, как они прощаются.

Я начал вспоминать лес и всё, что с нами случилось, но всё равно слышал, как они шепчутся.

– Ты давай… держись там, – Яшка говорил бодро и уверенно. – Учись хорошо.

Гнусик мямлил что-то нечленораздельное. Я даже не глядя видел, какие у него красные глаза.

– А ты? – донеслось до меня.

– И я буду, – пообещал ему Яшка.

У меня от напряжения затекла шея. Я стал крутить ею, чтобы размять, и нечаянно увидел, как Гнусик вздрагивает плечами.

– Я не хочу ехать, – начал всхлипывать он. – Я с тобой хочу остаться.

– Ну всё, не кисни, – буркнул Яшка. – Нашел время!

Они неловко замолчали. Я понял, что смотреть уже можно, и перестал прятать глаза. Но Яшка вдруг как с цепи сорвался. Он вцепился в Гнусика так, будто тот сейчас утонет. И зашептал – громко-громко:

– Ты… Тебе нельзя здесь, понимаешь?… Ты не сможешь здесь. А я смогу… Так что я тебе прямо говорю – не кисни.

– Я… я когда вырасту… – с такой же интонацией зашептал Гнусик. – Я тебя к себе возьму, ладно?

Яшка кивнул и так вытаращил глаза, что я сразу понял – это у него не глаза. Это шлюзы! А за ними – целое море слез, и, если Яшка не справится, они сейчас хлынут и всё затопят – и его, и Гнусика, и всю их общую Вселенную.

Но Яшка даже улыбнулся кое-как. И сказал:

– Это я, когда вырасту, тебя к себе возьму. За тобой же глаз да глаз нужен!

А потом они оба стали кривляться, шушукаться и даже обнялись, как два дурачка. Хотя мы потом тоже с Гнусиком обнимались. И даже Ржавый! А Томочка сказала: «Храни тебя Бог», – и перекрестила его на дорожку, прямо как Валюха меня когда-то. Я теперь думаю, может, и хорошо, что она до такого додумалась. Я вон в лесу зато выжил!