Дэвид Алмонд - Мальчик, который залез в Луну

— Ооои! — пробормотал Бенджи.

— Говори, — перевела Молли.

— Еееяиёёё.

— Время идёт!

— Может, и случалось. — На самом деле Пол ничего такого не вспомнил.

— Это мертвецы! — сказал Бенджи. — Они всё время за нами следят. И я следил, когда мёртвый в окопе лежал. Но если, когда ты чувствуешь, что за тобой следят, у тебя начинается зуд… ну, чешется там и сям… это кошка.

— Какая кошка? — удивилась мама.

— Мёртвая, — ответил Бенджи. — У кошек блохи. Они остаются живы и перепрыгивают с мёртвых на живых. Короче, лежу я такой мёртвый, уютно там в окопе вполне, и день подходит к концу, и гул уже не такой гулкий, и взрывы уже не такие взрывные, и бой почти закончен, и Луна всходит… и вдруг я вижу… вижу…

— Что?

— Бомбардировщик. Чёрный, остроносый, крылатый. Зигзагами по вечернему небу. Красивый. Изящный. Странно, что такие мрачные создания могут быть так красивы. Может, потому люди никак не могут с ними расстаться? Так или иначе, летит он по небу, сзади — огненный хвост, и в тот миг, когда бомбардировщик направился к Луне, я подумал: он по твою душу, Бенджи. Он определённо нацелился на твой окоп. Вижу, другие люди тоже так думают: вокруг визг, паника, солдаты бегут прочь, только пятки сверкают. И вдруг — тишина. Взрыв! То есть не взрыв! Просто тишина. И этой остроносой крылатой штуки больше нет. Исчез бомбардировщик.

— Куда делся? — спросил папа.

— В Луну влетел! — Бенджи хихикнул. — Хотите верьте, хотите нет. Бомбардировщик влетел прямиком в Луну. И я подумал про себя, когда вернулся из мёртвых: там, наверху, никакая не Луна. На самом деле это огромная дыра в небе. Так что нас уже двое, парень. Я поддерживаю твою теорию. — Он довольно потирал руки. — Только нам нужны доказательства!

Он почесал в затылке. И посмотрел на папу Пола. Потом наклонился и заглянул папе в глаза:

— Могу я задать вам вопрос, сэр?

— Конечно, — ответил папа.

Бенджи потёр подбородок и предупредил:

— Не спешите с ответом, крепко подумайте. Итак! Вы водите такси. А что вы ещё делаете?

— Что я делаю?

— Ну да. Кем работаете?

— Я ещё окна мою, — признался папа.

Бенджи захлопал в ладоши.

— Я так и знал! Как увидел вас, сразу подумал: вот человек, который не боится высоты! Кстати, как вас зовут?

— Альфред.

— Подходящее имя. Теперь, Альфред, другой вопрос. Правильно ли я полагаю, что на этой работе вы пользуетесь лестницей?

— Пользуюсь.

— Ага! И где вы храните эту лестницу?

— В гараже.

— Мы почти у цели! И где находится этот гараж, Альфред?

— За домом.

— Ага! А теперь самый главный вопрос. Не торопитесь с ответом. За каким именно домом?

Альфред ткнул пальцем вверх — там, над ними, совсем близко, темнел огромный небоскрёб.

— За нашим.

— Ух ты! — воскликнул Бенджи. — Откуда он взялся?

Бенджи вскочил и побежал к выходу из сада. На бегу он кричал:

— Нельзя терять ни минуты! Лестница Альфреда изменит ход человеческой истории! За мной! Вперёд! Такси!

Но у калитки он остановился. И задрожал крупной дрожью.

— Но… но… — Он никак не мог договорить.

— Но что? — поинтересовалась Молли.

— Но… но я не выходил в мир с самой войны! Мне нужен пакет!

— Опять пакет?

— Без пакета я слишком многое вижу! И все зачем-то видят меня!

— Где твоя отвага?! — сказала Молли.

— Смелее! — добавил Пол.

— Вот и на войне так говорили! — Бенджи всхлипнул. — Когда я падал и умирал! Господи, как же страшно!

По его щекам текли слёзы. Он закрыл глаза. И зашатался. Вот-вот упадёт. Пол схватил Бенджи за руку.

— Я буду вас защищать, — пробормотал он.

— Правда?

— Да. Обопритесь на меня.

Бенджи вздохнул.

— Мы недаром встретились, — прошептал он. — Это судьба.

Он позволил Полу довести его до такси.

Мама села впереди, а Пол и Бенджи втиснулись назад, вместе с Молли.

— Чур, маршрут выбираю сам, — предупредил Альфред.

— Ни в чём себе не отказывайте, — отозвалась Молли.

Папа выехал из переулка, где жил Бенджи, пересёк главную улицу и подъехал к их небоскрёбу.

— Видите? — сказал он. — Ровно две минуты!

Молли фыркнула:

— Разве это маршрут? Это прямая. Скучно и неживописно. Кстати, добраться «туда» всегда дольше, чем «обратно», это все знают. Ладно, болтать уже недосуг. Отпирай свой гараж и тащи эту дурацкую лестницу.

— Пожалуйста, не грубите моему папе, — произнёс Пол.

— Что-что? — Молли опешила.

Пол аж поперхнулся — никогда в жизни он так со взрослыми не разговаривал. Он вдохнул поглубже и повторил:

— Пожалуйста, не грубите моему папе.

Молли тоже вдохнула поглубже. И уже открыла рот, как вдруг…

— Пол прав, — сказала мама. — Молли, вам надо извиниться. А ты, Альфред, скажи Молли, что ты не обижен.

— Извините, — произнесла Молли.

— Мир и дружба, — ответил Альфред.

— Ух ты, — восхитился Бенджи. — Теперь понятно, откуда мальчик набрался такой мудрости. Как я могу называть вас, мадам?

— Как угодно, хоть Распутин, — сказала мама. — Но вообще-то я Франческа.

— Хорошее имя, — одобрил Бенджи. — Теперь в гараж! И приступим к делу!

Небо постепенно темнело. Над городом полыхали громадные красно-золотые полосы. В окнах небоскрёба горел свет. Альфред повёл их по дорожке к стоявшим рядком гаражам. Отпер свой, достал оттуда выдвижную алюминиевую лестницу. В лестнице было три секции, и все они поблёскивали, точно начищенные.

— Лестница богов! — воскликнул Бенджи. — Откуда такая роскошь?

— Купил во «Всякой всячине», — ответил Альфред. — За пятьдесят четыре фунта и девяносто девять пенсов. — Он взвалил лестницу на плечо и спросил: — Каков наш план?

— План? — возмутился Бенджи. — Что может быть скучнее плана? Как можно что-то планировать, когда результат неизвестен? Как планировать невозможное, неизъяснимое, невыразимое?

— Никак! — воскликнула Молли.

Альфред вздохнул:

— Скажите хотя бы, с чего начнём?

— Такой вопрос гораздо уместнее, — шёпотом ответил Бенджи. — Но сначала посмотрите туда!

Они посмотрели туда, куда он указывал. На горизонте показался серебристый край Луны. На её фоне уже чернели шпиль церкви и заводская труба. И ещё на фоне этого сияющего ночного светила сновали, танцевали, кружили не желавшие засыпа́ть скворцы.

— Нельзя терять ни минуты! — вскричал Бенджи. — Тащим лестницу на крышу!

Альфред покачал головой:

— Она слишком длинная, в лифт не влезет. А пешком слишком долго…

— Слишком длинная! Слишком долго! — засмеялся Бенджи. — Ты хочешь чего-нибудь достичь в этой жизни, Альфред? — Он прижал ладони ко рту рупором и воззвал: — Друзья! Друзья и соседи!.. — В третий раз у него закричать не получилось, он прохрипел: — Я теряю голос, сестра… Столько разговоров, рассказов после долгих лет молчания в бумажном пакете. Я для этой роли не подхожу, нужен зычный голос.