Михаил Коршунов - Наша компания [сборник рассказов]

В небольшой заводи плавал выводок утят.

— Чего вы там? — в недоумении спросил Андрейку «председатель артели» Митя Шкворин.

— Утенок... — растерянно повторил Андрейка. — Кто-то утащил утенка под воду.

— Да ну тебя! — отмахнулись ребята.

— Не верите, да? — обиделся Андрейка, и его скуластое лицо заострилось от упорства. — Он только нырь... Щука, наверное.

— Ну, в нашей Быстрянке щука давно не ловилась, — снисходительно ответил Митя. Он был самый старший, обо всем знал лучше всех.

С речки домой Андрейка возвращался молчаливый: обдумывал план. Он поймает эту щуку. Тогда и в «артель» примут. Еще упрашивать будут.

Вечером Андрейка приготовил две удочки. Одну — коротенькую, с тонкой леской и маленьким крючком. Другую — толстую, длинную, с плотной леской и большим крючком. Потом сходил к колхозной конюшне, накопал червей и сложил в банку.

Рано утром, как только рассвело, Андрейка вскочил с кровати, завернул в бумагу лепешку и кусок творога, взял удочки, банку с червями, травяной садок и подхватил стул, который тоже нужен был ему для охоты на щуку.

Хотел выбраться незаметно, но проснулся отец:

— Ты куда это чуть свет?

— Да так, — нехотя ответил Андрейка. — Пойду к речке.

— А стул на что?

— Стул?.. Посижу на нем, отдохну.

— На стуле-то у речки? — удивился отец.

— Сыро утром — ну, и на стуле.

Отец больше не допытывался, а махнул только рукой.

Андрейка натянул свою кепочку и вышел из дому. Перевернул стул вверх ножками и, положив сверху завтрак, садок, банку с червями и удочки, приставил его к голове и, придерживая за спинку, отправился к Быстрянке.

В деревне было тихо: все спали. Иногда в какой-нибудь конуре протяжно зевал пес, а потом начинал чесаться, стукая лапой по стенке конуры.

Проходил Андрейка, пес с недоумением высовывался из будки — кого это несет в этакую рань? — и долго глядел вслед непонятному стулу, который передвигался на двух босых мальчишеских ногах.

На кольях забора сидели сонные петухи. Они вздергивали чуткие головы и дивились раннему путнику. Один молоденький петушок даже кукарекнул. Он подумал: если этот серьезный человек уже встал и куда-то держит путь, может, и всем людям в деревне пора уже вставать.

Ку-ка-ре-ку!

И при этом петушок вспорхнул с забора, сел прямо на перекладину Андрейкиного стула и клюнул сверток с завтраком.

— Кыш! — крикнул разгневанный Андрейка. — Кыш!

Вот и речка.

Из воды выползла на берег жаба. Она выгнула свою бородавчатую спину и задрала голову к выходящему из-за леса солнцу, так что было видно, как у нее пульсирует горло.

Над речкой стлался прозрачный, точно самоварный дымок, туман.

Прибрежный песок, пропитанный ночной сыростью, был холодным и темным.

Андрейка поставил в воду стул подальше от берега, подложил под ножки голыши, чтобы ножки не вязли в песке, и взобрался на стул с ногами.

Теперь-то он уже достанет до щучьего логова!

Нацепив червяка на крючок маленькой удочки, он закинул ее — прежде всего надо поймать пескарика или карася для наживки.

Вскоре поплавок дрогнул и пустил на воде круг.

Андрейка подсек. На крючке трепыхался пескарик. Андрейке положительно везло.

Он осторожно вынул изо рта пескарика крючок и наживил им большую удочку. Забросил ее на щучье место и стал ждать.

Щука с клевом что-то медлила.

Постояв на стуле минут двадцать, Андрейка вспомнил, что ничего еще с утра не ел.

Тогда он привязал удилище к стулу, а сам присел, развернул завтрак и начал закусывать.

Поплавок, как исправный солдат, стоял в воде ровно и не двигался.

Лепешка и творог были съедены, а щука все не клевала.

Андрейка обнял руками колени и застыл.

Солнце только еще светило, но не грело, и Андрейке было холодно.

По другому берегу реки прошли косари. Они постояли, посмотрели на Андрейку, на стул, посмеялись и пошли дальше.

«Пусть смеются! — утешал себя Андрейка. — А вот когда эту самую щуку вытащу, тогда от зависти все лопнут».

Андрейка продолжал сидеть. Вокруг ножек стула тихо завивалась вода. На светлом мелководье играли мальки и уклейки.

Андрейка все больше цепенел от холода, сморкался, постукивал коленями. Он поднялся, помахал руками и опять сел.

Андрейка вглядывался в зеленую толщу воды. Ему все представлялось, что там, в глубине, между стеблями стрелолиста, затаилась большая полосатая щука с вытянутым и сплющенным рылом. Затаилась, добычу подстерегает.

Андрейка даже заглянул к себе под стул: всякое бывает, может, щука подплыла под него и спряталась там.

— Ик! — тихонько икнул от холода Андрейка.

— Ик!

Он встал и принялся осторожно отплясывать на стуле.

Между тем деревня наполнилась движением. Загоготали, потянулись к реке гуси. У колодцев загремели пустыми ведрами хозяйки. По дороге проехала рессорная двуколка — это председатель колхоза Илья Степанович направился в поле.

Андрейка вытащил из воды крючок. Пескарик был жив. Значит, все в порядке. И Андрейка опять погрузил крючок в воду.

Прошло уже больше часа, а щука по-прежнему не клевала.

«Надо собираться домой», — подумал Андрейка. Но тут кто-то рванул крючок, да с такой свирепой силой, что Андрейка слетел в воду.

Что-то огромное, черное ударило хвостом — взметнулись высокие брызги — и вильнуло куда-то в глухую глубину заводи.

Отплевываясь и дрожа от страха и холода, Андрейка поднялся из воды.

Рядом плавали стул, удилище и помятая кепочка.

В кустах на берегу раздался смех. Это была девочка-малолетка Ира. Она уже давно подглядывала за Андрейкой.

— Андрюшка-рыбак.

Пришел на Быстряк,

Со стула скувыркнулся

И в речку бултыхнулся! —

пропела Ира.

Разгневанный Андрейка выскочил на берег, но Ира скрылась за кустами.

«Всем теперь разболтает, как я окунулся, — подумал Андрейка. — Да еще приврет с три короба!»

Когда Андрейка вытащил на берег удилище, то на нем не было ни пескарика, ни крючка, а остался лишь огрызок лески.

«Надо бежать к Митьке Шкворину и все ему рассказать, — решил Андрейка. — Может, это даже не щука, а какое-нибудь водяное чудовище!»

Андрейка обжал на себе мокрую рубаху и штаны, собрал рыболовные снасти, вскинул на плечи стул и заторопился в деревню.

Только Андрейка подступил к крайнему на селе дому, как из-за плетня раздалось хором:

— Андрюшка-рыбак

Пришел на Быстряк...

Среди ребячьих голосов выделялся особенно въедливый голосок Иры-малолетки:

— Со стула скувыркнулся

И в речку бултыхнулся!

Андрейка не обратил на ребят внимания: ему было сейчас не до них.

Митька Шкворин еще спал. Андрейку встретила на дворе его мать, которая кормила поросят.

— Что это ты какой мокрый? — спросила она.