Вячеслав Тычинин - Каникулы на колесах

У развилки в селе Копти мы остановились посовещаться с Николаевыми. Вправо, на восток, уходила заманчивая гладь новой бетонной дороги, часть государственной автомагистрали Москва — Киев. Прямо, почти строго на север, перед нами лежала давно освоенная дорога на Оршу, где она пересекается с автострадой Минск — Москва. Оба направления имели свои преимущества и недостатки. Предстояло решить, какой путь мы избираем.

Разгорелся спор.

— Только по бетонке! — твердила мама, воинственно наступая на папу. — Кратчайшей дорогой на Москву, через Брянск — Калугу. Надо спасать фрукты. Иначе привезем сплошной кисель.

— Рабыня мелкособственнической психологии! — гремел папа, в возбуждении то надевая, то тут же снимая очки. — Ради нескольких ведер этих злосчастных фруктов ты готова досрочно прервать наше замечательное путешествие, в такой дружной компании, испортить каникулы собственному отпрыску. За что боролся зимой Алик? Скажи, Дикий Кот, за что ты героически боролся весь нескончаемый школьный год?

— Не хочу в Москву-у! — с нахальной улыбкой канючил я. — Хочу еще поездить.

— А какая дорога лучше? — озабоченно осведомился дядя Вася у дедушки. — Не знаете?

— Как не знать. По обеим ездили. Бетонка, конечно, лучше. Дорога — первый класс. Таких по всей стране немного наберется. Хоть боком катись. И движение по ней не особо большое, обгонов мало, — ответил дедушка. Ему явно хотелось поскорее добраться домой, чтобы разгрузить машину. Но, заметив, какое отчаяние написано на моем лице, тут же добавил. — Правда, по Минскому шоссе тоже одно удовольствие катить, любую скорость развивай.

— Мы-то временем не ограничены, — заметила тетя Вера, обменявшись с Наташкой быстрым понимающим взглядом. — У нас отпуск длинный. Нам любой вариант подойдет. Так что решайте вы. Но фрукты и меня беспокоят. Как с ними-то быть?

— А что, если часть их мы законсервируем на стоянке? — озарила папу спасительная мысль. — Сахару везде полно. Надо только добыть банки и крышки.

— Вот именно — "только", — передразнила мама. — Где ты их тут возьмешь, да еще в разгар заготовительного сезона?

— Это я беру на себя. Будут тебе банки, будет и свисток, — уверенно заявил папа. — Сегодня же. Заяц не любит трепаться. У меня уже созрела по этому поводу в голове некая стратагема.

Мама еще некоторое время сопротивлялась, но уже слабее. Дядя Вася и тетя Вера склонялись к тому, что путешествие лучше бы продолжить. Дедушка колебался, но, услышав обещание добыть банки, а главное, видя мою жалкую физиономию, перешел на сторону внука. Объединенными усилиями мы вырвали победу над мамой. Угроза срочного возвращения в Москву отпала. Мы с Наташкой тихо ликовали.

— Далеко забираться не будем, — примирительно сказал папа, победоносно посверкивая стеклами очков. — Где-нибудь на Десне, под самым Черниговом и обоснуем сегодня стоянку. И сразу же примемся за фрукты.

— В смысле — консервировать? Или может быть — лопать? — съязвила мама.

— И то, и другое, — невозмутимо ответил папа.

— А что, если нам остановиться на реке Снов? — подал я свой голос. И протянул папе Атлас. — Речка довольно большая, приток Десны; от самого истока ни одного города на ней, значит, вода чистая, не отравленная никакой химией или стоками.

Атлас пошел по рукам. Мое предложение поправилось.

— Речка петляет в сплошных лесах, — поддержал меня папа. — Есть шанс отдохнуть робинзонами, вдали от шума городского.

— У нее даже название приятное — река Снов, — мечтательно сказала тетя Вера. — Река Волшебных снов. Или река Грез.

— И близко за хлебом ездить, за всякими вообще продуктами, — одобрил мою идею дедушка. Он знал, что без поездок в Чернигов не обойтись, так уж лучше и стоять поблизости от него.

Так по моей инициативе для стоянки была избрана река Снов. А ведь мы вполне могли проехать мимо, расположиться лагерем где-нибудь около шоссе Киев — Орша. И тогда ничего из того, что приключилось с нами на этой реке, не вошло бы в мою жизнь. Подумать только, какую роль играет в нашей судьбе случай…

Сверх ожиданий дорога к реке Снов оказалась не глухоманным проселком, как мы предполагали, а вполне нормальной, даже асфальтированной. Сосновый бор подступал вплотную к сухому песчаному берегу. В километре виднелась какая-то маленькая деревушка. А это означало, что свежие молоко, яйца, творог нам обеспечены. Но больше всего восхитила нас речка. Давно мы не видели такой чистой, словно бы родниковой воды. Сквозь нее без труда просматривалось дно, тоже чистенькое, песчаное, без ям и коряг. В довершение всего течение было слабым, а пода теплой.

— Качать Дикого Кота за выбор лучшей в сезоне столики! — крикнул папа.

И первым схватил меня за штаны, чтобы я не успел улизнуть от почестей. Минуту спустя я уже взлетел в воздух, подброшенный сильными руками. Из бесчисленных карманов и кармашек моих джинсов на землю дождем посыпались болтики, значки, медные монетки и прочая мелочь. Не выпал только мой незабываемый голубой перочинный нож, который я так нелепо потерял.

На каждой, даже короткой, стоянке наше семейство устраивается капитально. Особенно привержен к капитальному строительству дедушка. Его хлебом не корми, дай только что-нибудь соорудить. Великий Змей не жалеет никаких трудов, чтоб получше благоустроить лагерь. Достается при этом и мне. Дедушка гоняет меня по всей округе в поисках подручных материалов: дощечек, колышков, кусков фанеры и жести. И не успокаивается, пока я не натащу ему целую кучу такого хлама. Тогда Великий Змей вбивает колышки в землю, покрывает их кусками фанеры — и получаются, надо честно признать, вполне сносные кухонные столики, радующие хозяйственное сердце Бледнолицей Сквау.

Из этого же утиля дедушка сооружает всевозможные скамеечки, натягивает между деревьями изолированный провод для сушки белья, вешает на шесте самодельный рукомойник из жестяной банки, а закончив работу, удовлетворенно обозревает свои творения и потирает руки.

А вскоре мы уезжаем дальше, и все архитектурные сооружения Великого Змея остаются на произвол судьбы. Однако дедушка ничуть не огорчается по этому поводу:

— Приедут добрые люди отдыхать, а им — нечаянная радость, готовая обстановка.

— Ну да, импортный гарнитур "Птичий глаз", — иронизирует папа.

— Давайте хоть эту скамеечку захватим с собой, — предлагает мама. — Пригодится на новом месте. В багажнике еще есть куда ее положить.

— Ни в коем случае! — горячо протестует дедушка.

— Что ты, дорогая! — так же горячо подхватывает папа. — Разрушится весь ансамбль. Что останется от интерьера?

На новом месте, где валяются только куски битого кирпича, все начинается сначала. Я сильно подозреваю, что дедушке очень нравится сам процесс труда, создание полезной утвари из никчемного хлама.