Вячеслав Тычинин - Каникулы на колесах

Тем временем местность вокруг начала потихоньку изменяться. Нет-нет, да и промелькнет в сторонке от шоссе беленький домик с красиво изукрашенными наличниками. А то покажется густо заросший ряской пруд с медлительно плавающими гусями.

Если б не приоткрытые стекла-ветрячки, мы бы давно изныли от жары. Но в салоне машины все время гулял свежий ветерок, настоенный на запахах спелого хлеба и нагретых трав. Я высунул руку и нежно погладил выпуклый гладкий бочок автомобиля, теплый от солнца. Сколько радости доставляет всем нам «Мышка»! Дедушка, тот не шутя относится к ней, как к живому существу, со своим характером. Он разговаривает с ней, сердится, когда ока капризничает — не хочет заводиться или глохнет на малых оборотах. «Что безобразничаешь, бесстыдница? Не хочешь выезжать из теплого гаража?» А если мотор тянет хорошо, ровно, кузов нигде не поскрипывает, дедушка удовлетворенно говорит: «Вот и умница. Молодец. На совесть трудишься. Всегда бы так».

А какое наслаждение мчаться на «Мышке» по хорошей дороге, навстречу ветру! Мне еще не приходилось летать на маленьких самолетах, но я почему-то думаю, что такое же или сходное ощущение испытывает летчик в открытой кабине, когда несется бреющим полетом у самой земли.

Проносятся и мгновенно остаются позади поля, рощицы, деревеньки, а человек, «отрастивший» себе «механические крылья», упивается скоростью, доступной раньше только птицам.

И вообще, если задуматься, разве не удивительно, чего достиг человек единственно благодаря своему разуму? На что громаден и тяжел слон, а человек шутя поднимает его краном. Самая жалкая дворняжка обгонит человека в беге, но стоит ему сесть за руль автомобиля, и где окажутся лучшие бегуны животного мира — борзые, антилопы, гепарды? На земле, в воде, даже в воздухе никто не может состязаться с человеком. И добился он всего этого собственным разумом, не получил в дар от природы. И все бы хорошо, но тот же разум вооружил человека таким безграничным могуществом, что он теперь в силах разнести в прах свою собственную планету Землю, вместе с самим собой, всеми животными и растениями…

Так я размышлял, пока мы не проскочили синий указатель, обращенный стрелкой к западу с надписью «КИЕВ — 500 км». Пора было обедать. После полдника на берегу Оки прошло уже несколько часов.

— Что думает Великий Змей насчет обеда? — почтительно спросил я.

— Великий Змей думает, что Дикий Кот мудр, — ответил дедушка, взглянув на круглый циферблат часов в щитке приборов. — Экипажу самое время принять пищу.

— Время, время! — авторитетно подтвердил папа. — Не знаю, как у вас, а у меня лично ферменты начали выделяться еще под Орлом.

— Чует мое сердце, съедите вы меня живьем в Скадовске, обжоры ненасытные, — притворно вздохнула мама.

Вскоре мы уже подкатывали к дорожному кафе.

— «Тещины блины», — прочитал вслух дедушка. И добавил: — Хорошее название, с юмором, не чета всяким там «Улыбкам» и «Фантазиям».

Блинов, к сожалению, в кафе на этот раз не оказалось, по пообедали мы плотно. Меня даже ко сну потянуло. По дорога звала вперед. И мы покатили дальше.

А еще через десяток километров едва не попали в большую неприятность.

На протяжении целого километра шоссе во всю ширину, от кювета до кювета, было залито жирным свежим гудроном и густо присыпано мелким белым щебнем. Как видно, дорожники готовились к укатке этого участка целиком, чтобы не заделывать отдельные ямки. Дедушка сразу сбросил газ, прижался поближе к правой обочине. Я не успел спросить его, чего он опасается, как из-за поворота навстречу нам вырвался новехонький бело-голубой ЗИЛ. Тут только я понял, чего боялся наш многоопытный водитель: из-под шин грузовика веером брызгала прилипшая к ним щебенка. Дедушка шарахнулся на самый край обочины, предостерегающе замигал фарами, умоляя о пощаде. Напрасно! Лихач и не подумал сбавить скорость. Щебенка пробарабанила по кузову «Волги» пулеметной очередью, а один камешек звонко щелкнул у самой кромки ветрового стекла. Я даже отпрянул назад и непроизвольно закрыл глаза. Мне показалось, что камень летит прямо в лицо.

Но все обошлось благополучно.

Миновав опасный участок, дедушка остановил «Волгу», тщательно осмотрел стекло и облегченно вздохнул:

— Наше счастье, дорогие мои путешественники. На сантиметр левее — и ехать бы нам до самого Скадовска, а то и дальше, без стекла. Вон какая вмятина в металле. Эх, люди, люди, — горестно добавил дедушка. — Ведь видит встречную легковушку, понимает отлично, что может вышибить ей стекло, а все таки не сбавляет скорости. И когда только мы научимся уважать друг друга в дороге?

Забылось неприятное путешествие, только когда наша «Волга» подъехала к памятнику, установленному в честь победы Советской Армии на Курской дуге. Это был танк Т-34 на массивном пьедестале.

Сразу отлетели все мелкие мысли. Мы стояли и молчали. Теплый ветерок ласково играл листьями деревьев. В траве трещали кузнечики. Я смотрел на танк и думал…

Сколько полегло здесь наших солдат, чтобы сегодня вот такие, как я, мальчишки спокойно учились, играли, ездили к морю. А ведь они тоже любили жизнь, радовались солнцу, мечтали. Но дороже всего для них была свобода Отчизны. И они отдали свои жизни, чтобы над нашей Родиной светило мирное солнце, было мирное небо.

До Харькова в этот день мы не дотянули.

Вернее, могли бы дотянуть, но никто из нас такую спешку, тем более езду по ночам не одобряет, И дело не только в том, что тебя могут ослепить фары встречных машин, хотя и это очень опасно. Куда опаснее, что ночью едешь, не видя, кто мчится тебе навстречу. А если это лесовоз, у которого на беду одно бревно сползло с тележки набок? Или кузовная машина с негабаритными железобетонными плитами? Не успеешь даже понять, что произошло, как тебя вмиг сбреет с шоссе…

Конечно, я не сам до всего этого додумался. Объяснил мне это дедушка. Он же рассказал, что только зеленые автотуристы мчатся без отдыха, судорожно вцепившись в баранку руля, а потом хвастаются дома: «Мы за одни сутки по семьсот — восемьсот километров проезжали!» А спроси такого горемычного гонщика, что он видел по дороге интересного, выясняется, что ему и рассказать-то толком нечего. Только и видел, что одну серую ленту асфальта. На большой скорости глаз не оторвешь от дороги.

Для ночевки задолго до темноты мы свернули в лесную полосу, одну из тех полос, что на многие километры тянутся вдоль автомобильных магистралей, защищая их зимой от снежных заносов. Под густой шумящей листвой мы сразу же окунулись в приятную прохладу. Запахло свежей землей и ароматом цветов.

В глубине лесополосы уже стояла такая же «Волга», как и наша, но без оленя на капоте, с новыми задними фонарями, бамперами без клыков, светло-шоколадного цвета. Вокруг нее суетились люди, разгружая багажник. По всему видно было, что они тоже собираются заночевать здесь.