Любовь Воронкова - Старшая сестра

– А в детском саду. С одной девочкой поменялась. Я ей маленькую куколку, а она мне камешки.

– Ты, Изюмка, отдала свою маленькую Катеньку? Свою любимую-то?

Изюмка вздохнула:

– Ну что ж… А зато она мне камешки! А зато я тебе подарила!

– Ну, спасибо, Изюмка, спасибо! Я эти камешки буду всегда беречь.

Зина бережно взяла подарки – румяный кренделёк, имеющий такую приятную форму, и три зелёных с пенными узорами камешка, – чтобы спрятать в свой стол. Но когда она открыла ящик стола, то тихонько вскрикнула от новой неожиданности: там лежали сияющие атласные ленты – две синие, две белые, две коричневые.

– А уж это мама!

И она тут же побежала на кухню обнять маму и сказать ей спасибо.

К завтраку явился отец. Он поставил на стол высокую круглую коробку.

Антон и Изюмка со всех сторон оглядели коробку. Там, конечно, торт. Только вот какой?

Когда все уселись за стол, папа открыл коробку. Там действительно был торт, ореховый, с белыми и розовыми розами из крема. И розовым кремом была написана цифра «13». Тринадцать лет сегодня исполнилось Зине!

Отец принёс Зине ещё один подарок, и этот подарок больше всех других обрадовал её. Он неожиданно подал ей чёрную лакированную коробочку. Это были краски. Хорошие акварельные краски, большой набор. И тут же две новые, ещё нетронутые кисточки. Зина чуть не заплакала от счастья – ей так давно хотелось иметь настоящие акварельные краски! До сих пор у неё были только жалкие круглые красочки на картонке, какие покупают малышам.

После завтрака отец и младшие ребята отправились в дальнее путешествие – в Зоопарк. А Зина осталась помогать маме. У них сегодня будет полно гостей – надо как следует принять их.

– Кого же ты позвала? – спросила мама. – Давай посчитаем.

Зина начала считать по пальцам:

– Тамару Белокурову позвала, Машу Репкину, Симу Агатову, Шуру Зыбину…

– А Фатьму?

– И Фатьму. И ещё Сима просила пригласить её брата Костю. И, наверно, Машин братишка придёт…

– Ну ладно, – решила мама, – давай готовить побольше, чтобы всем хватило. Пускай твои подружки как следует попразднуют!

А подружки уже собирались, спешили к Зине. Маша гладила своё новое сатиновое, с красными цветочками платье. Мать её торопливо пришивала пуговицы к голубой полосатой рубашке: Ваня, младший брат Маши, тоже шёл на день рождения. Он стоял перед зеркалом и приглаживал свои жёлтые вихры, которые топорщились, как сухая солома.

– Ты их примочи, – посоветовала Маша.

Ваня сбегал под кран, примочил вихры, но они топорщились по-прежнему.

– Как дикобраз! – хихикнул младший братишка, Петька. – В книжке – аккурат такой.

Ваня показал ему кулак, но Петька не испугался: мать дома и Маша дома, ничего ему Ваня не сделает!

Младшая сестрёнка, Галя, тоже хлопотала. Она то подавала Маше ленту для косы, то чистый носовой платок:

– Маша, не забудь!

Ей тоже хотелось пойти с Машей в гости. Она до последней минуты надеялась на это – а может, Маша всё-таки возьмёт и её? Но когда Маша и Ваня, уже совсем одетые, стояли среди комнаты и мать в последний раз посмотрела – всё ли в порядке, – Галя заплакала:

– Ване можно, а мне нет!

– Ну вот ещё! Не хватало, чтобы вы туда всей оравой явились! – прикрикнула мать. – Вон вас сколько!

Но Галя не слушала никого и цеплялась за новое Машино платье. Тогда Маша напомнила:

– Галя, если ты уйдёшь, кто тогда Мурку накормит? Значит, она должна голодная сидеть?

Галя притихла. Кормить Мурку было её обязанностью. Однако Маша медлила уйти – уж очень жаль было Галю. Пробежав глазами по своей полке, где стояли книги и хранились разные нужные вещи – корзинка с яркими нитками для вышиванья, краски, ленты для кос, – Маша вдруг оживилась.

– А я тебе одну вещичку подарю! – сказала она. – Гляди какую! – И достала с полки засохшую дубовую ветку с пожелтевшими твёрдыми жёлудями.

У Гали засветились глаза.

Подошёл и Петька.

– Дай и ему один желудок, – сказала Маша.

Но Петька презрительно отвернулся:

– Очень он мне нужен! Мы сейчас с ребятами на каток пойдём.

– Ну и не бери! – обрадовалась Галя и побежала, забрав жёлуди, в уголок, где лежали её игрушки.

Маша улыбалась, шагая рядом с Ваней по хрустящему заснеженному тротуару. Вспомнился приятный, свежий денёк в лесу, ласковые речи подруг, их обещания… «Выдумали тоже – на ветке обещать! – с улыбкой думала Маша. – Мы и так будем дружить. А ветка тут при чём? Чудаки! Наверно, и Зина и Тамара давно свои выкинули… Ну, пускай хоть Галька позабавится».

И она посмотрела на Ваню, который бережно нёс закутанный в газету цветок герани – их общий подарок Зине.

– Смотри не сломай!

– Ну вот ещё! – возразил Ваня. И покрепче прижал к груди драгоценную герань.

…Тамару Белокурову мать сначала не хотела пускать:

– Ну что там интересного? Что за компания такая? Дворникова дочка, да уборщицы дочка, да вальцовщика дочка… Ах, какое общество завидное! Уж лучше, если хочешь, я возьму тебя с собой к Лидии Константиновне. Она просто ужас, как звала меня сегодня! Она, я знаю, будет очень рада…

– Так же, как ты ей? – спросила Тамара. Антонина Андроновна строго посмотрела на неё.

– Что ты этим хочешь сказать? Я просто не понимаю тебя! – сердито сказала она. – Не хочешь – не ходи!

– Не хочу, – спокойно ответила Тамара. – Будем там сидеть – так «душеньки». А как уйдём – так «наконец-то их черти унесли!» Ведь и ты тоже всегда так говоришь, когда от тебя гости уходят!..

– Перестань, пожалуйста! – оборвала её Антонина Андроновна. – Как ты обращаешься с матерью? Ты должна уважать маму… Ну да как тебя воспитаешь, если ты всё время среди некультурных людей! Разве там услышишь, что маму уважать нужно?..

– Какое мне платье надеть? – не обращая внимания на её слова, спросила Тамара.

– Какое платье? – оживилась мать. – Надень бежевое с вышивкой. Обязательно и ленту другую, коричневую.

Тамара оделась, посмотрелась в большое зеркало – красиво. Очень красиво! Это платье идёт к её рыжеватым волосам, к её розовому лицу. И Тамара вышла из дому очень довольная собой.

Но подумать о подарке для Зины ни ей, ни её матери и в голову не пришло.

Со всех сторон бежали, спешили по морозной улице Зинины гости. Проходили мимо зелёного домика под белыми от инея старыми тополями, в котором жила Дарима с дочкой.

Фатьма Рахимова тоже была приглашена, но она сидела дома за книгой и никуда не собиралась.

– Конечно, ты можешь идти. Но я бы, например, не пошла, – сказала ей мать, самолюбивая Дарима. – Мне бы не нужны были такие подружки: сегодня дружат, а завтра проходят мимо… Там дочка директора. Там дочка инженера… А дочка дворника зачем?

– А я и не собираюсь, – ответила Фатьма и уткнулась в книгу, подперев голову руками.