Борис Раевский - Пусть победит сильнейший

Кароза уже давно занимался у Леопольда Николаевича. Знал тренера наизусть. Косматит бровь — значит, все в порядке, Король доволен.

Королем прозвали тренера много лет назад, еще до того, как Кароза пришел в этот боксерский зал. Почему Королем, Виктор толком даже не знал. Может, потому, что есть какой-то король Леопольд? В Бельгии, кажется. А может, потому, что внешность у тренера внушительная: крутой лоб, серые навыкате глаза и курчавая бородка от уха до уха.

Виктор Кароза, опустив плечи, весь обмякший, расслабившийся, неторопливо прошагал мимо тренера. Фу, хорошо все-таки, что тренировка уже позади. Задал сегодня нагрузочку Король. Да, сразу чувствуется — на носу Таллин. Вот он и жмет…

Уже у самых дверей зала Карозу догнал голос тренера:

— Виктор!

Он обернулся.

— После душа зайди ко мне!

Кароза плескался долго. Так приятно смыть усталость. Эта белая кафельная каютка всегда действовала на Карозу почти волшебно. Постоишь под колючими струями — и снова свеж.

— Как огурчик! — сказал он себе.

Подмигнул своему отражению в зеркале и стал одеваться.

— Зачем все-таки я понадобился Королю? А? — спросил он.

Двойник в зеркале пожал плечами.

Кароза разглядывал себя долго, как девица перед театром. Привычка боксера придирчиво изучать свое тело.

Из зеркала на Карозу смотрел молодой мужчина, не очень высокий, плотный, пожалуй, даже чуть слишком плотный. Да, полутяжеловес — это, как ни крути, не «перо» и не «петух». Семьдесят девять шестьсот! Почти восемьдесят килограммов!

Но в общем-то не очень заметно. Ни живота, ни жирка. Только мускулы. Сплошь мускулы.

«Зачем же все-таки зовет Король?»

Он сунул расческу в карман гимнастерки и направился в зал.

Тренер сказал:

— Есть разговор.

И умолк.

Виктор тоже молчал. Ждал.

В зале уже, кроме них, никого. Главный свет выключен. В полумраке зал непривычен. Пустынен и мертв.

Непривычен и ринг, возвышающийся у левой стены. Холодный, тихий и торжественный, сейчас он напоминает какой-то огромный катафалк. И словно плывет под звуки неслышного траурного марша.

Непривычны и груши, и кожаные мешки, свисающие с потолка. Слишком уж неподвижны.

— Ну, как? — спросил тренер. — Готов?

Кароза усмехнулся.

Это, конечно, насчет Таллина. Там через две недели они, армейцы, встретятся с эстонскими одноклубниками.

Встреча принципиальная, и выиграть ее надо обязательно. В прошлом году такую же традиционную встречу выиграли эстонцы. Не хватает еще, чтобы они второй раз победили! Подряд!

Готов ли он, Кароза?

Да, если попросту, без кокетства — готов. И ждет с нетерпением. Его противником, конечно, будет Эйно Стучка. Они мерялись силами уже шесть раз. Три: три. И этот, седьмой, бой решит: кто же все-таки сильнее?

— Понимаешь, какое дело… — хмуро сказал тренер и опять замолчал.

Кароза ощутил тревогу. Чего это Король мнется? Как-то не похож он сегодня на себя.

— Знаешь, как нашего-то Косенкова угораздило? — спросил тренер.

Кароза кивнул. Да, это он еще вчера слышал: их тяжеловес Косенков в спарринге [8] Тренировочный бой. как-то неудачно напоролся на перчатку противника. Рассек бровь.

Вот не повезло! И надо же — ведет спарринг без маски. Сколько раз предупреждали!

— А выставить вместо Косенкова некого, — хмуро продолжал тренер.

Да, это Кароза тоже знал. Тяжелый вес — самое слабое место их команды. Вообще-то с тяжеловесами у всех плохо. Попробуй найди парня, чтобы весил больше восьмидесяти одного килограмма. И был подвижен, стремителен, ловок!

Чаще всего, если и разыщешь молодца килограммов на девяносто или даже сто, то он неповоротлив, как башня. Такому на ринге — труба.

— Значит, получим «колесо»?! — пробормотал Король.

— Значит, — согласился Кароза.

Он не понимал, куда клонит тренер. Да, за Косенкова команде влепят «баранку». Это, конечно, сразу снизит шансы на победу. Но… Другого-то тяжеловеса нет! Нет — и точка. Матюшин? Не в счет: слаб. Рогулин? Тем более! О чем же толковать?!

Крутит что-то Король. Недаром его считают хитрецом и дипломатом.

— Твой вес какой? — спросил Король.

«Будто не знает».

— Семьдесят девять шестьсот.

— Вот, понимаешь, возникла у меня идейка… — Король замолчал, пристально глядя своими серыми выпуклыми глазами на Карозу.

— Идейка… — повторил он.

И Кароза вдруг понял. Насупил брови. Неужели?..

— До Таллина еще две недели, — продолжал тренер. — Ты не мог бы… набавить два-три кило?..

Набавить? Значит… Перейти в тяжеловесы?! Прямо скажем, у Карозы никогда даже мысли такой не возникало.

Еще бы! Ведь боксер всегда стремится сбросить вес, перейти в более «легкую» категорию. Это понятно. Там и противники легче. Значит, и кулаки у них не такие «тяжелые».

А тут — наоборот. Прибавить вес! Самому — на рожон. Драться с парнем, весящим центнер!

Да, он знал этого Хеппи Лейно — эстонского тяжеловеса. Сто ровно. Его так и звали — «Центнер». Огромный, с толстыми, как тумбы, ногами и длинными мощными руками.

«Схватись с таким слоном! Даже если и прибавлю два кило, все равно разница восемнадцать килограммов!»

Кароза даже присвистнул. Шуточки!

— У Хеппи удар, конечно, потяжелее, — сказал Король. — Но зато ты быстрее. И техничнее. А это что-нибудь да значит.

Кароза кивнул. Да, конечно. А все-таки — восемнадцать килограммов!..

— Ты возьмешь быстротой, подвижностью, — настойчиво повторил тренер. — Хеппи — он же как бегемот. Измотай его и бери… К третьему раунду он всегда еле волочит по рингу свою тушу.

Виктор внимательно посмотрел на тренера. Выпуклые серые глаза Короля блестели. Весь он был возбужден. Видимо, собственный план крепко полюбился ему.

— А вместо тебя, в полутяжелом, пустим Мухина, — как бы раздумывая вслух, произнес тренер.

Кароза кивнул. Что ж, Мухин — это неплохо.

Но… восемнадцать килограммов!..

— Приказать тебе я не могу. И не хочу, — сказал Король. — Сам думай. Ты боксер. И офицер. Сам решай.

Кароза шел по весенней улице. Вокруг гомонили, смеялись девушки, гоняли по асфальту мяч мальчишки, мягко шуршали шины автомашин.

Он шел, ничего не слыша.

Вот не было печали! И зачем ему это?

Все было так хорошо, он уже настроился на бой с Эйно Стучка. Честный бой. Бой на равных. И вдруг — здрасте!

Стать тяжеловесом! Он ведь не мальчик. Каждый боксер отлично знает: переход в более «тяжелую» категорию всегда чреват…

— Чреват… чреват… чреват, — несколько раз шепотом повторил он.

Прошедшие мимо две девушки оглянулись, засмеялись. Вот чудак, бормочет что-то…

Кароза не заметил их улыбок.

«Так… такие вот дела…»

Что ж, выходит, он должен свои планы, надежды — все побоку? Во имя команды?