Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается [книги 11-13] [сборник litres]

На каждом этаже развертывался свой сюжет, и сюжет каждого этажа был для Бодлеров непостижим, так как их визиты на этажи были столь краткими, а сюжеты некоторых этажей остались непостижимыми и для меня – даже спустя столько одиноких лет и после стольких исследований, предпринятых в одиночку.

Быть может, какие-то из этажных сюжетов вы знаете лучше меня, поскольку выследили замешанных в них персонажей. Быть может, миссис Басс сменила фамилию и живет рядом с вами, быть может, мистер Ремора оставил себе прежнюю фамилию и живет на другом краю земли. Быть может, Ниро теперь работает продавцом в продуктовом магазине, а Джеральдина Жюльен ведет уроки труда. Быть может, Чарльз и Сэр больше не компаньоны, и вам представился случай подробно рассмотреть одного из них, когда он сидел напротив вас в автобусе, и, быть может, Хьюго, Колетт и Кевин по-прежнему вместе, и вы проследили за этими непостижимыми людьми, так как заметили, что один из них одинаково владеет обеими руками. Быть может, мистер Леско теперь ваш сосед, а миссис Морроу теперь ваша сестра, или мать, или тетушка, или жена, или даже муж. Быть может, шорох за окном производит бородатый мужчина, который пытается забраться к вам в комнату, а может быть, это такси, которое вызвала женщина в шляпке в виде вороны. Быть может, вам случалось заметить в толпе и управляющих отелем «Развязка», и судей Верховного суда, и официантов из кафе «Сальмонелла», и, быть может, вы знакомы со специалистом по несправедливости или сами им стали. Быть может, для вас люди, которые встретились на вашем непостижимом жизненном пути, и их непостижимые судьбы яснее ясного, но когда лифт остановился в последний раз и двери раздвинулись, а за ними оказалась крыша отеля «Развязка», Бодлеры чувствовали себя так, словно чудом балансируют на загадочной и неверной груде непостижимых тайн. Они не знали, кто уцелеет в пожаре, который они разожгли, а кто погибнет. Они не знали, кто считал их волонтерами, а кто думал, будто они негодяи, и кто верил, что они невиновны, а кто верил, будто виновны. И они не знали, что означают их собственные наблюдения, дела и поступки и кто они – благородные люди, злодеи или нечто среднее. Когда бодлеровские сироты вышли из лифта и проходили через солярий на крыше, они чувствовали, что их жизнь – словно книга, полная важнейших сведений, которую сожгли, как сожгли всеобщую историю несправедливости, превратившуюся в пепел пожара, который с каждой секундой разгорался все сильнее.

– Глядите! – закричал Граф Олаф, свесившись с крыши отеля и показывая куда-то вниз.

Бодлеры поглядели туда, надеясь увидеть просторную безмятежную гладь пруда, отражающую отель «Развязка», словно гигантское зеркало. Но в воздухе вились клубы густого черного дыма, валившего из подвальных окон, за которыми распространялось пламя, и поверхность пруда стала похожа на мозаику из крошечных зеркал, каждое из которых было разбито на множество кусочков непостижимых очертаний. То там, то сям среди огня и зеркал дети различали бегавшие фигурки, но не понимали, кто это – полиция при исполнении служебных обязанностей или постояльцы, которые выбежали из отеля, спасаясь от стихии.

Олаф продолжал глядеть вниз, и Бодлеры не понимали, доволен он или расстроен.

– Вашими стараниями, сироты, уничтожить всех медузообразным мицелием уже поздно, – сказал Граф, – зато мы, по крайней мере, запалили пожар.

Судья Штраус продолжала глядеть на дым, который валил из окон и вился к небу, и выражение ее лица было столь же непостижимым.

– Вашими стараниями, сироты, отель сгорит дотла, – тихо сказала она Бодлерам, – зато мы, по крайней мере, не дали Графу Олафу отравить всех мицелием.

– Огонь распространяется не очень быстро, – сказал Граф Олаф. – Многие спасутся.

– Но он распространяется и не очень медленно, – возразила судья Штраус. – Некоторые не успеют.

Бодлеровские сироты переглянулись, но не успели они ничего сказать, как все здание содрогнулось, и дети с трудом устояли на ногах. Зеркальные коврики для загара беспорядочно заскользили по солярию, а вода в бассейне всплеснулась и ударила в борт большой деревянной лодки, окатив фигуру осьминога, напавшего на водолаза.

– Пламя затронуло несущие конструкции здания, – сказала Вайолет.

– Пора выбираться, – сказал Клаус.

– Живо, – сказала Солнышко.

Не тратя время на разговоры, Бодлеры отвернулись от взрослых и зашагали к лодке. Переложив простыни на одну руку, Вайолет сняла фуражку посыльной, пошарила в кармане и вытащила ленту, которую ей дала Кит Сникет, чтобы подвязать волосы. Клаус пошарил в кармане и вытащил записную книжку, в которой принялся лихорадочно рыться. Солнышко не стала шарить в карманах, а только задумчиво стиснула свои острые зубы, как будто предчувствовала – скоро они понадобятся.

Вайолет придирчиво оглядела лодку.

– Парашютный тормоз я привяжу к фигуре на носу лодки, – сказала она. – Можно завязать узел «язык дьявола» под водолазным шлемом. – Она помолчала и продолжила: – Там-то Граф Олаф и прятал медузообразный мицелий, ведь туда никто не догадается заглянуть.

Клаус придирчиво перечитал свои записи.

– Я подниму парус так, чтобы поймать ветер, – сказал он. – Иначе такая тяжелая лодка просто свалится в воду. – Он тоже немного помолчал и продолжил: – Именно это и произошло с сахарницей. Дьюи Денуман убедил всех в том, будто она в прачечной, и теперь никто не догадается поискать ее в пруду.

– Лопатки-весла, – сказала Солнышко, указывая на приспособления, которыми Хьюго переворачивал загорающих.

– Отличная мысль, – согласилась Вайолет и посмотрела на неспокойные свинцовые волны моря. – Может быть, друзья найдут нас. Здесь должен пролететь Гектор с Кит Сникет и Квегмайрами.

– И Фионой, – добавил Клаус.

– Нет, – сказала Солнышко.

– Что ты хочешь сказать? – спросила Вайолет, осторожно перебираясь с края бассейна на борт лодки, а оттуда начиная карабкаться по веревочной лестнице на нос.

– Они собирались прибыть в четверг, – сказал Клаус, помогая Солнышку забраться на борт и залезая следом. Палуба была размером с большой матрас, и поместиться на ней могли трое Бодлеров и еще, может быть, один-два пассажира. – А сейчас еще среда.

– Пожар, – сказала Солнышко и показала на вздымавшийся к небу столб дыма.

Старшие Бодлеры ахнули. Они едва не забыли, как Кит говорила им, что будет смотреть в небо и ждать сигнала, который отменит собрание в четверг.

– Так вот почему ты решила поджечь отель! – сказала Вайолет, торопливо обвязывая статую жгутами из простыней. – Это сигнал!

– Г. П. В. его увидит, – сказал Клаус, – и поймет, что все ее чаяния растаяли как дым.