Питер Карнавас - Слон

— Олли, — шепнул он, не опуская бинокля, — ты знаешь, как выглядят голуби?

— Да, — ответила девочка. — Маленькие такие, серые. Папа говорит, что голуби — это летающие крысы. Они некрасивые.

Дедушка присел на корточки и передал ей бинокль. Указал вверх, туда, где сквозь листву виднелась толстая ветка.

— Погляди сама, — предложил он.

Олли смотрела в бинокль, но поначалу видела одни только листья. Вдруг что-то шевельнулось. Она навела бинокль в эту точку и стала ждать. Снова движение — и вдруг Олли ясно увидела перед собой птицу. Большую, грузную, круглобокую, с длинной шеей и глазками-бусинками, очень-очень красивую. Никогда ещё Олли не встречала таких цветов: ярко-зелёный, золотисто-жёлтый, а на брюшке — великолепный пурпур!

— Кто это? — спросила она.

— Голубь, — ответил дедушка.

— Но почему он такой большой? — удивилась Олли. — И такой красивый!

— Красивый, — подтвердил дедушка. — Это длиннохвостый пёстрый голубь.

Он потрепал Олли по плечу.

— Просто запомни: они не всегда серые.

Не сводя глаз с птицы, Олли кивнула.

Неделя шла за неделей. Всё было по-прежнему. Каждый вечер папа, ссутулившись, входил в дом, и рядом с ним шёл слон. Каждый вечер папа делал одно и то же: клал бумажник на холодильник, выпивал стакан воды, целовал Олли в макушку.

Слон безмолвно следовал за папой.

Всякий раз Олли вспоминала старые фильмы, которые показывал ей дедушка, — чёрно-белые, немые.

Иногда девочка спрашивала папу про велосипед. Иногда говорила о чём-нибудь ещё, о чём угодно. Но чаще всего, как и сегодня, молчала.

Она смотрела, как папа привычно повторяет одно и то же: кладёт бумажник, пьёт воду, подходит к Олли, чтобы поцеловать, — и тут же убегала на улицу вместе с Фредди.

Олли прыгала на батуте. На коленки, на ноги, на живот! На ноги, на спину, на коленки, на живот!

Она подпрыгнула выше и вытянула руку, чтобы дотянуться до свисавших над батутом цветов жакаранды. Если прыгать так высоко, то видно маленькое деревце возле водостока на крыше. Олли заметила его неделю назад, но решила никому про него не рассказывать, чтобы деревце не вырвали и не выбросили.

Она слезла с батута, нацепила шлем и принялась взбираться на жакаранду. На самый верх, на думательную ветку.

Олли разглядывала двор и размышляла о маме. Дедушка всегда говорил, что мама смотрит на них с неба, и Олли было интересно — она тоже видит всё именно так?

Кружок батута.

Зелёный прямоугольник двора.

Косматое пятнышко — Фредди, растянувшийся на траве под деревом.

Сверху всё казалось чистеньким и симпатичным, а снизу — неприбранным, сероватым, стоило только слезть с дерева и пойти в дом, где живёт слон.

Олли надеялась, что сверху маме не видно слона. Что она видит только цветное и красивое.

Однажды вечером Олли черкала у себя в блокноте, а дедушка сидел у неё на кровати.

— На следующей неделе моя очередь нести в школу что-нибудь старое, — сказала Олли.

Дедушка заглянул в блокнот. Там были нарисованы птицы, слон, цветы. Середину страницы занимал велосипед.

— Так и не починил? — спросил дедушка.

Олли покачала головой и стала стирать нарисованное. Скользнул по бумаге ластик, и слон оказался разрезан пополам. Если бы всё было так просто!

— Ну-ка, пойдём, — сказал дедушка и потёр руки. — У меня ещё кое-что есть. Может, подойдёт.

Это был увесистый коричневый ящичек с откидной пластмассовой крышкой. Под крышкой оказался круглый выступ, ровный-ровный, размером с часы в классе Олли. Рядом с кругом покоилась изогнутая ручка с тонкой иголочкой на конце. На глазах у Олли дедушка вытащил из большого конверта блестящий чёрный блин. Это была виниловая пластинка. Наверное, если её бросить, она полетела бы, как летающая тарелка. Дедушка внимательно осмотрел пластинку с обеих сторон, как будто полюбовался собственным отражением, а потом положил её на круглый выступ, и тот завертелся вокруг своей оси. Дедушка бережно поднял ручку, занёс иголку над крутящимся диском и аккуратно опустил.

Когда иголка коснулась диска, раздался негромкий треск. А через несколько мгновений послышалась музыка.

Она наполнила всю комнату, в которой жил дедушка. Скрипки, кларнеты, звуки фортепиано…

Волны музыки плыли, закручивались вокруг Олли, и комната становилась светлее и ярче. Тоненькая иголка без устали бегала по пластинке, и вскоре рядом с музыкой возник голос. Женский голос, нежный и плавный.

Скрестив ноги, девочка сидела напротив проигрывателя, смотрела на движение иголки по кругу и слушала льющиеся из динамиков слова.

Вдруг лицо девочки просветлело, и Олли рывком повернулась к дедушке.

Его глаза загадочно поблёскивали.

— Я знаю эту песню! — воскликнула Олли. — Это же «Всегда рядом»!

И она оказалась права. Женщина пела чуть медленнее, чем они с дедушкой, но слова были те же самые. Олли стала тихонько подпевать, и когда песня закончилась, попросила дедушку поставить пластинку ещё раз. И ещё. И ещё.

Олли и Артур гуляли на площадке, точнее — висели вверх тормашками на турнике.

— А когда твоя очередь принести что-нибудь интересное?

Руки и кудрявые волосы Артура тянулись к земле.

— Через несколько дней, — ответила Олли, болтая руками.

— А велосипед… — начал Артур. — Твой папа его…

Он не договорил. Ответ, который он прочёл на лице Олли, был понятен даже вверх тормашками.

— Что же ты тогда принесёшь? — спросил Артур. — У тебя есть что-нибудь ещё?