Энн Файн - Как курица лапой

Я вздохнул. Я встал. А что мне оставалось? Взял из протянутой руки Флоры деревянную колодку с меховой обивкой и мило улыбнулся в ответ на ее улыбку. Вытер доску и аккуратно положил меховушку на бортик.

— Очень хорошо, — сказала мисс Тейт. — Великолепно. Прекрасная работа.

Можно подумать, что я привел к балансу бюджет, не меньше. Я скромно вытер меловую пыль с пальцев.

— А теперь давайте дружно поаплодируем Говарду, пока он возвращается к парте.

Я прекратил дальнейшую борьбу. Честер, Говард — какая разница? Я был точно сломленный тростник, был готов сунуть голову в петлю, пройти по доске в бушующее море, как приговоренный к казни матрос, — сделать все, что мне велят. Не поймите меня превратно. Я не тряпка. Мне и голову разбивали. Юный Честер Говард побывал в школах, где летящая тарелка с пудингом может угодить тебе в лоб, в школах, где стоит недоглядеть — и тебя укусят за ляжку гнилыми зубами, в школах, где персоналу приходится носить на поясе электрошокер.

Но «Школа поместья Уолботл (смешанная)»! Ее полнейшая, беспросветнейшая хорошесть положила меня на лопатки, и я выкинул белый флаг.

Говард. Так тому и быть.

Вы не поверите, что у них творится на большой перемене. Половина этих сонных куриц прогуливались по двору, предлагая свою последнюю печенюшку каждому, у кого вид был невеселый, а другая половина прыгали через скакалку.

Да не шучу я. Прыгали. Две розовощеких девицы с хвостиками крутили длинную веревку, остальные ждали своей очереди и аж подскакивали на месте от нетерпения.

Когда новый человек начинал прыгать, все запевали песню.

Я стоял на лестнице и слушал. Сначала я услышал такое:

Потом услышал такое:

Я спросил у Джо:

— Сегодня что, какой-то особенный день?

— В каком смысле? — не понял он.

Я не знал, как это выразить словами.

— Ну как в каком… Вы, может, притворяетесь, что вы маленькие бедные сиротки или еще чего? Может, у вас сегодня Исторический день?

Я до него явно не достучался.

— Исторический день?

— Ну ты понимаешь. Все девочки наряжаются в переднички и сидят, аккуратно сложив руки на парте, а учителя делают вид, что все это происходит сто лет назад.

Наконец у него на чердаке забрезжил свет понимания.

— А-а-а! Это как в Школьный день викторианской эпохи?

Я пожал плечами.

— Ну типа, наверно. Когда все такие лапушки, такие старомодные паиньки.

Он оглядел двор. В углу двое мальчишек постарше обнимали всхлипывающего малолетку, который потерял любимый шарик или еще чего. У входа мальчики и девочки учились играть на волынке. (Я серьезно!) Возле ворот стайка болельщиц практиковала сложную схему хлопков и прыжков. Остальные неторопливо прогуливались, улыбались друг другу и приветливо махали руками или терпеливо ждали друг дружку возле уборных.

— Я хочу сказать, мы где вообще? На планете Зог?

У Джо загорелись глаза.

— Ой, да! Это было бы здорово! Давай полетим на планету Зог, и ты…

Я одарил его самым убийственным из своих взглядов. Кем он меня считает, этот плоскоголовый? Каким-то писуном в памперсах, что жаждет сыграть с ним в «мама-кашку-варила»?

— Слушай, — говорю, — думаю, пора тебе кое-что прояснить.

Но он вдруг хлопнул себя по лбу.

— Ой, Говард, давай подождем до конца перемены. Я только что вспомнил, что обещал мисс Тейт помочь с обложками для наших сочинений на тему «Как это делается».

И в этот миг вышеозначенная леди собственной персоной появилась из дверей.

— Джо-о-о! — издала она сладкоголосую трель. — Джо-о-о Гарднер!

— Иду, мисс Тейт! — радостно взвизгнул он, едва не виляя хвостом.

И был таков.

Я сполз по стене и сел на корточки, уронив голову на руки. Вот удача так удача. Я пробил себе дорогу в школах, где школьная форма такая колючая, что весь исчешешься, и в школах, где приходилось по пять раз на дню вставать и молиться, и в школах, где тебя заставляют переписывать домашку, пока не избавишься от всех ошибок. Но в подобные места меня еще не заносило.

Тут слышу шорох шагов. Поднимаю голову: вокруг меня — озабоченные лица.

— Говард!

— С тобой все в порядке?

— В первый день всем тяжко.

— Ты скоро привыкнешь, честно.

— Хочешь пойти попрыгать?

Я открыл рот. Сейчас скажу. Первое слово было готово сорваться с моих губ, и тут прозвенел звонок.

Такие вот дела.

Час спустя мисс Тейт по новой объясняла задание — для тех, кто своими телячьими мозгами не понял с первого десятка раз.

— Вот наши красивые обложки, которые Джо был столь любезен помочь мне вырезать по размеру.

Наш Джо поклонился в десятый раз.

— На моем столе — бумага. Здесь — линованная, здесь — нет.

Она указала на каждую стопку дважды — на случай, если у кого-то в классе мозг так сильно поврежден, что может переутомиться, разыскивая две стопки бумаги на площади метр на полтора.

— Каждый сам выбирает, о чем писать. Но это должно быть небольшое сочинение на тему «Как это делается». Значит, твоя тема…?

Она указала на Бет.

— Как держать кроликов, — быстро ответила Бет и расплылась в улыбке.

(Та еще новость. Мы обговорили интересы Бет по меньшей мере триллион раз, пока остановились на этой теме.)

— А твоя?

Она стала тыкать пальцем в жаждущих ответить учеников с первого ряда, и они подскакивали по одному:

— Как смастерить змея.

— Как делать свечи своими руками.

— Как выращивать горчицу и кресс-салат.

— Тренировать собаку.

— Спланировать зимний поход с ночевкой.

— Красить пасхальные яйца.

Я провалился в какую-то временн у ю яму, а мисс Тейт тем временем приближалась к нам с Джо.

Сначала она указала на него.

— Джо! Тема…?

Он разволновался.

— Я еще не придумал, мисс Тейт.

Теперь она тоже выглядела взволнованной.

— Говард?

Надо отвечать, знаю. Но я был сильно занят, ковыряя ручкой парту, и пробормотал себе под нос:

— Честер я.

— Ох, батюшки мои! — сказала она. — Да вы двое, оказывается, не готовы. Может, еще разок объяснить?..

Я зарычал. Повисла секундная пауза. Она взглянула на часы. Видать, какой-то уголок ее мозга не успел превратиться в перегной от чая, выпитого в учительской, ибо мисс Тейт вдруг осенила светлая мысль: