Аскольд Шейкин - Повесть о карте

Так, например, выглядит вулкан сверху и сбоку.

— А вот это зачем? — спросил Володя и хотел дотронуться до подзорной трубы.

Наташа осторожно отвела его руку.

— Это кипрегель. На карте, кроме дорог, лесов, мостов, болот, рек, поселков, показывают еще рельеф: горки, ямы, балки, обрывы. Для этого нужно определить, на сколько метров одна точка местности выше, другая ниже… Ты вот пойдешь, поставишь рейку торчком на землю, куда я скажу; я взгляну на нее в трубу кипрегеля и узнаю это. Есть книжка «Хочу быть топографом», специально для ребят написана, там ты можешь всё подробно прочитать… Кипрегель — инструмент хотя и простой, но трогать его неумелыми руками нельзя. От этого он неточно будет показывать…

Работали в основном так: Елизар и Володя ходили с рейками.

Володя ходил с рейкой.

Василий помогал Наташе переносить инструмент. Если было нужно, топором расчищал путь лучу зрения от кипрегеля до рейки. Елизар иногда помогал ему. Но вообще же снимали участок открытый: луга, поля да болота. Василий знай посиживал. Но зато Володе и Елизару пришлось походить изрядно.

Как только установят треногу, Наташа каждому из них скажет, на каких местах нужно становиться: на угол пашни, на перекрестке дорог, на вершину холма… И только Володя придет, только поставит рейку, как Наташа уже машет рукой: отсчет взяла, иди дальше.

В самую жару сделали перерыв. Сели под стогом сена, достали молоко, хлеб, картошку. Вместо столика положили набок чемодан от кипрегеля. Ели, разговаривали. От нагретой земли струился воздух, откуда то сверху неслась птичья песня. Володя рядом с собой положил рейку и, не отрывая глаз от обветренного лица Наташи, всё слушал и слушал ее рассказ о том, как делают карту.

После того, как фотоплан (Наташин планшет) отбелят, то есть смоют с него эмульсию, а потом и перечертят в просторном чертежном цехе так, чтобы каждая точка, линия, кружок или буква на нем были четкие, сочные, его принесут в большую комнату, где стоит огромный фотоаппарат.

В этот фотоаппарат можно забраться, как в темную комнатку.

Размер пластинок для него — метр на метр. Тут карту сфотографируют, но изготовят лишь негативы. Как известно, на негативе все черное получается белым и наоборот. Все линии, точки, надписи изобразятся на негативе карты четкими светлыми линиями.

Затем настанет очередь так называемой расчленительной ретуши. Негативы положат на столы со стеклянными крышками. Внизу зажгут лампочки. Ретушеры непрозрачной краской станут на просвет закрашивать на негативах кто ручьи и озера, кто дороги, кто горизонтали и овраги — каждый по- своему.

Но для чего это?

Карту печатают на специальной машине. Заложат туда бумагу и пропустят ее между вращающимися валами. На одном из них будет укреплен тонкий алюминиевый лист. Лист этот называется печатной формой. И если присмотреться, то можно сразу заметить, что к одним местам печатной формы краска легко пристает, к другим нет. Притиснется лист алюминия к промежуточному валу, обтянутому резиной, и оставит на нем краску. Этот вал провернется, касаясь листа бумаги, — появится рисунок карты. Та часть, конечно, которая печатается одним цветом.

Чтобы нанести и другие цвета, следует взять новую печатную форму, натереть ее нужной краской и опять пропустить бумагу между валами. На этой печатной форме краска пристанет уже к другим местам, поэтому иным получится и рисунок карты.

В чем здесь дело?

Печатные формы готовят так. Берут тонкий лист алюминия и хорошо промывают и протирают его. Потом обливают специальным раствором, и лист превращается в своеобразную фотографическую пластинку с очень маленькой чувствительностью. На него накладывают негатив и освещают самым ярким светом.

Часть старой русской карты масштаба 1:42 000.

Те места, где на карте были линии, точки, буквы, на негативе вышли прозрачными. В них свет свободно пройдет до алюминиевой пластины и «задубит» в этих местах нанесенные на нее химические вещества. Если теперь смыть водою то, что не задубилось, — печатная форма будет готова.

Можно ставить ее в машину и включать станок. Вещества так подобраны, что краска пристанет лишь на «задубленные» места. С них она и перейдет на бумагу.

Эта машина печатает карты.

Что же делают ретушеры? Они непрозрачной краской так закрашивают негативы, чтобы на каждом из них оставалось лишь то, что может быть на одной печатной форме, то есть то, что на карте печатается одним цветом: черным так черным, синим так синим, коричневым так коричневым.

Для карты в один цвет готовят один негатив. Ретушеру там нечего делать.

На карте масштаба «один на миллион» ни за что не показать то же самое, что и на карте масштаба «один на пятьдесят тысяч».

Совсем другое дето, конечно, если цветов будет десять.

Но вот печатная форма готова, установлена. Машина пущена в ход. Тысячи листов за час успевает протащить она между валами. Когда в Ленинград прибывали папанинцы, снятые со льдины, к их приезду сто тысяч карт Арктики отпечатали всего за шестьдесят часов. Карта была шестицветная, и, значит, за это время печатные машины сделали шестьсот тысяч оттисков.

Но это еще не предел скорости.

В годы войны от начала фотографирования в воздухе до передачи войскам карты в три-пять цветов порой проходило менее суток. Вот это была скорость! Фронт требовал — работали по-фронтовому.

Непосредственно на местности снимают только карты масштабов крупных, или, как еще называют их, карты топографические («один на двести тысяч» и крупнее). Остальные же получают иначе: их составляют, уменьшая крупномасштабные.

Составление — сложный процесс. На уменьшенной площади нельзя, показать всё то, что было на картах крупных масштабов, — просто не хватит места.

Составитель должен «обобщать» — отбрасывать, объединять… Чтобы не сделать ошибок, нужно хорошо знать природные особенности местности, ясно понимать, кто будет пользоваться картой: летчик или моряк, школьник или агроном; что он будет от нее требовать, ответы на какие вопросы искать.