Владимир Степаненко - Колькина тайна

Переехали реку, на берегу показалась маленькая рубленая сторожка паромщика. Она потемнела от ветра и долгих осенних дождей.

— Кто перевозит? Дед Филипп?

— Нет, прошлой весной он лазил с наметкой, простудился и помер.

— Что ты, такой здоровый?

— Да, здоровый был, по гробу метр девяносто.

— Смотри, Серега, как поземка разыгралась. Портится погода.

— Есть немного, — важно согласился Сережка, вспомнив о красном закате, и недовольно подумал: «Нашла, о чем жалеть. Сядет в поезд и покатит, а уж нам с Огурчиком и вправду может достаться».

Поравнялись со сторожкой. Хлопала неприкрытая дверь, тоскливо повизгивая на петлях.

— Без хозяина и дверь в беспризорных ходит, — вздохнула тетка.

Сережка промолчал. Он поднял съехавшую полу тулупа и подхлестнул Огурчика.

Впереди лежало огромное поле. На белой молчаливой равнине только кое-где темнели стога да щетинился густой ивняк. Летом его резали на корзины.

Ветер задул сильнее, гоня по крепкому насту сухой снег. Сумерки наступили, когда еще не проехали и половины дороги. Снег из белого стал синим. Мороз покрепчал.

Станционный поселок светился множеством огней.

— Приехали! — громко выкрикнул Сережка и пустил коня рысью. Ему очень хотелось с шиком въехать в поселок.

Около магазина Сережка остановился.

— Если очередь, ты не стой, — напутствовала тетка, с трудом поворачиваясь в теплой одежде.

— Успеем, — отозвался хладнокровно Сережка. Ему хотелось назло тетке подольше постоять в очереди.

Но народу в магазине не было. Сережке отвесили в бутылку масло и дали вместо сдачи три коробки спичек.

Хотя Сережка не торопился, на вокзал все равно приехали рано. Тетка заняла всю лавку чемоданами, свертками, стараясь покрепче прижать их к себе.

Поезд должен был прийти через два часа. Сережка с тоской посмотрел на большие часы. Стрелки, как ему показалось, удивительно медленно отсчитывали минуты.

«В каждой минуте шестьдесят секунд, — вспомнил он и удивился. — Почему так много?»

Вдруг тетка испуганно дернула Сережку за руку и зашептала на ухо:

— Ты смотри, как малый на вещи зырит! Сразу видать, жулик. Так глаз и не спускает.

Сережка повернулся.

— Да это Иван Рыбкин, наш механик, — растерянно сказал он и засмеялся. «Навязала мать колготу на мою голову. Неудобно, если услышал». — Иван, домой пойдешь? — громко позвал он. — Я на Огурчике приехал, хочешь, подвезу.

— Спасибо. Я в кино иду.

— Говорят, хорошая картина?

— Хорошая, а ты книгу разве не читал?

Сережка не ответил. Он вышел следом за Иваном, чтобы улизнуть от тетки.

«И книгу не прочитал, и кино не посмотрю!» — подумал он с горькой обидой и нетерпеливо посмотрел на блестящие, накатанные рельсы.

Уже прошло положенное время, а поезда все не было. Он запаздывал.

«Если бы он пришел вовремя, я мог бы попасть в кино, — Сережка тяжело вздохнул. — Не везет мне!» И когда он потерял всякую надежду дождаться поезда, в стороне водонапорной башни вдруг посветлело, а потом из темноты вырвался яркий луч прожектора. Послышался гудок паровоза.

— Поезд! — обрадованно крикнул мальчик, врываясь в вокзал. Он разбудил пассажиров и принялся помогать тетке выносить вещи.

Наконец тетка скрылась в вагоне, и Сережка облегченно вздохнул. Под фонарем он остановился. В полосе света медленно пролетали снежинки. Он перетряхнул присыпанное снегом сено, поудобнее уселся и тронул Огурчика. Искать пассажиров не стал. «Если кто попросится, я и так подвезу, — решил он. — А сшибать деньгу не буду».

Сережка не торопясь проехал несколько затемненных улиц и остановился около клуба железнодорожников. Сторож снимал большой лист фанеры с названием кинокартины.

Сережка понял, что сеанс кончился.

Сторож повернулся и принялся разглядывать Сережку, стараясь угадать, откуда парень.

— Наверное, хотел своих подвезти? Опоздал, парень. Ушли все.

— Хотел. А завтра эту картину будут показывать?

— Нет, отвозят.

Уже за последними домами поселка, в поле, Сережка понял, что погода разыгралась вовсю. Снег валил большими хлопьями, залеплял глаза.

«Ну и март! — удивился Сережка. — То-то бригадир сказал, давая тулуп: «В марток надевай двое порток». Знать бы, по какой дороге ребята пойдут, можно было бы их подождать. Да где узнаешь!»

Сережка сам любил с ребятами после кино побродить по поселку. По его расчетам выходило, что ребят еще можно догнать. Но какую они выберут дорогу?

Мальчик не заметил, как Огурчик перешел на шаг. Он медленно тащил сани, отворачиваясь от секущего снега.

— Стегает, Огурчик? — громко спрашивал Сережка, чтобы подбодрить себя. — Смотри не потеряй дорогу. В такую метель и заблудиться легко.

Снег набивался под старую потертую ушанку и таял на щеках. Из белой пелены снега неожиданно вырос колючий кустарник ивняка. Сережка натянул вожжи, остановил коня.

— Постой, я моментом! — И, проваливаясь в глубоком снегу, он сбежал с дороги и принялся торопливо ломать звонкие, словно в стеклянных чехольчиках, обледеневшие ветки.

Наломав охапку ветвей, он отнес их в сани.

— Заждался? — он похлопал коня по крутому боку.

Медленно двинулись вперед. Время от времени Сережка свешивался и втыкал с края дороги ветку, «Мишка обязательно куда-нибудь потащит ребят, — рассуждал он. — Надо их выручить… Недаром вчера такой красный закат полыхал. Закрутила метель!»

Кажется, никогда еще дорога через луг не казалась Сережке такой длинной. Только поравнявшись со сторожкой паромщика, он облегченно вздохнул. Оглянулся назад, но за сплошной стеной снега не видно было ни зги.

— Ну и дела! — громко произнес он, все больше беспокоясь о ребятах. Знать бы, по какой дороге они пошли. И тут же он подумал, что, по какой бы дороге они ни пошли, им не миновать сторожки. Вспомнив об этом, Сережка обрадовался. Он отвел Огурчика под крутой берег, где не так дуло, захватил бутылку с подсолнечным маслом и направился в сторожку.

Все так же хлопала дверь, скрипели петли. Маленькая тесная комнатка пахнула на Сережку березовыми вениками, мхом конопатки, холодом промороженных углов.

Сережка чиркнул спичкой. Пока дрожал слабенький огонек, он успел заметить у стены широкую лавку, печку, кастрюльку, чугунок и разбитое блюдце. Спичка догорела. Он снова осветил комнату и нашел несколько ссохшихся картошек.

«Надо обязательно здесь дождаться ребят, — твердо решил он. — Мимо не пройдут, а от реки до деревни еще два километра. На лошади быстро довезу!» Он разрезал картошку на части, надергал ваты из порванной подкладки пальто, ссучил ее, налил в расколотое блюдце подсолнечного масла. Сделал нехитрый каганец.