Максим Зверев - Охотники за барсами

— Видишь ли, Чуне, — приступил я к трудному разговору, — ученые зарубежных стран считают, что кеклики-самки сносят яйца в два гнезда и на одном высиживает самка, на другом—самец. Так и ходят потом каждый со своим выводком. Я приехал проверить, так ли это.

Чуне мрачно молчал и громко втягивал-из пиалы. По всему его недовольному виду было ясно, какого он невысокого мнения обо мне — всегда я занят пустяками!

— Тау-теке на Турайгыре шибко много, — неуверенно произнес он, глядя в окно и стараясь сбить меня на такое дело, которое было бы для него интересным.

А ты, Чуне, не замечал, два гнезда у кекликов или одно?

— Кто его знает...

— После чая оседлай коней и поедешь со мной в заповедник!

— Ладно.

Мне не удалось пока заинтересовать Чуне кекликами, но я надеялся сделать это в горах. Его наблюдательность и знание повадок животных нужно было обязательно использовать.

Через час наши кони побрели через Чилик. Белая пена клубилась со стороны течения, достигая седла. Кони шагали тяжело, слегка наваливаясь всей тяжестью на воду, чтобы не быть сбитыми с ног течением. Я много раз переезжал вброд через Чилик, но каждый раз вздыхал облегченно, оказавшись на том берегу.

— Тут чушка днюет! — сделал Чуне последнюю попытку заинтересовать меня охотой на кабанов и показал камчой на тугай.

Я не ответил, и он потащился сзади, все время отставая.

Около каменистых россыпей закричали кеклики. Мы слезли и пустили лошадей пастись.

— Чуне, ты находил когда-нибудь гнезда кекликов? — спросил я.

— Приходилось...

— Давай поищем!

— Зачем?

— Как — зачем? Я же тебе объяснял!

— У них гнезд чичас нету.

— Почему?

— Они теперь с ребятами бегают.

Это была первая неприятность. Значит, я опоздал, и в этом году искать гнезда было бесполезно: птенцы вылупились из яиц.

— Ну ничего, — сказал я, не подавая виду, что ответ Чуне доставил мне огорчение, — поищем выводки.

Мы медленно начали карабкаться вверх по скалам. То и дело приходилось поджидать Чуне. Едва я выглянул из-за небольшого перевала, как на другом склоне закричал кеклик. Мы притаились за камнями. Кеклик успокоился и замолчал. В бинокль я долго осматривал противоположный склон. До него было недалеко, но заметить кеклика не удавалось: окраска его оперения не отличалась от камней. Кеклик неподвижно затаился, и увидеть его было невозможно. Нужно ждать. И мы с Чуне улеглись на камни, не спуская глаз с места, откуда раздавался крик кеклика.

Прошло полчаса. Солнце поднималось все выше, и делалось жарко. От нечего делать я наблюдал за насекомыми. Крупный богомол — пустынная эмпуза — сидел неподвижно на кустике полыни, и особый отросток у него на голове, как зеркало, отражал солнечные лучи, сверкая бриллиантовой капелькой. «Вода» среди сухого южного склона привлекала насекомых, и маленький хищник ловко хватал их своими передними ножками.

Сзади меня раздалось ворчание. Я испуганно оглянулся. Это храпел уснувший Чуне!

Наконец-то один из «камешков» на противоположном склоне пошевелился. Это был кеклик. Он побежал по склону, а за ним покатились пушистые шарики — птенцы.

Я схватил бинокль и быстро поймал их в поле зрения. При сильном увеличении были хорошо видны бугорки на его красных лапках. Это был самец.

— Чуне! Смотри! — воскликнул я, тормоша объездчика.

Он нехотя поднялся и посмотрел в бинокль.

— Ну, кто это?

— Петух... —ответил Чуне, — а курицы джок! [1] Джок — нет. — добавил он не без удивления.

Кеклики скрылись за перевалом.

Вскоре мы нашли еще один выводок. Его водила самка. Чуне долго искал самца, но так и не нашел.

— Петуха джок! — развел он руками.

С третьим выводком опять ходил один самец. Это окончательно заинтересовало Чуне. Его сонный, недовольный вид как ветром сдунуло.

— Скажи пожалуйста! — удивлялся он. — Однако, правду говорил твой ученый. А мы тут живем и не знаем!

Но с третьим и четвертым выводком были и самец и самка.

До позднего вечера мы с азартом лазили по скалам, нашли больше десятка выводков, но ничего не поняли. С одними выводками ходили только самки, с другими — только самцы, а с третьими — обе взрослые птицы.

Вечером за чаем на кордоне Чуне рассказал, как он сидел однажды в горах в засаде на тау-теке. («Не в заповеднике, а на Турайгыре», — поправился он). Мимо пробегал один кеклик, а за ним много птенцов — он насчитал их сорок штук!

На другой день я поехал в город, твердо решив на будущий год приехать раньше и поискать гнезда кекликов.

По дороге домой я задержался на соседнем кордоне в Кокпеке. Объездчик Петренко, высокий, могучего телосложения украинец, оказывается, давно уже приглядывался к кекликам и замечал путаницу, в которой я хотел разобраться. Мы с ним потратили еще день на поиски выводков, но ничего не добавили нового.

Только через два года мне удалось снова приехать сюда в начале мая. Оказалось, что я сильно заинтересовал кекликами обоих объездчиков. Они нашли около Кокпека семь гнезд кекликов и ждали меня. Петренко даже поймал в прошлом году пять пуховых птенцов и воспитал их у себя на кордоне. Они сделались совершенно ручными. Брали корм из рук. Осенью они стали убегать в горы, но сейчас же прилетали на зов.

Всю зиму кеклики кормились на южных склонах гор около кордона. Ночевать они прилетали в сени и спали вместе с курами. Петренко рассчитывал, что весной они устроят гнезда и он узнает тогда тайну горных курочек. Но... оказалось, что все пять кекликов были самцами.

Чуне в этом году работал вторым объездчиком на Кокпеке, и утром втроем мы отправились в горы.

Новое разочарование ждало нас в этот день. Все семь гнезд, найденных объездчиками, оказались пустыми! Это было полной неожиданностью. Нигде не было ни одной скорлупки, которая говорила бы, что у кекликов вывелись птенцы и они увели их. Да и рано было еще быть птенцам в это время.

К последнему гнезду мы подходили с таким же чувством, когда ищешь номер своей последней облигации в тиражной таблице и почти уверен, что выигрыша получить не удастся. Последнее гнездо помещалось на крутом южном склоне, среди скал и мелких кустарников. Сверху оно было защищено нависшим камнем. И это гнездо оказалось пустым...

— Вот бисова скотина — ведь туточки было семь яичек! — с огорчением воскликнул Петренко.

Ясно было одно — это какая-то новая тайна кекликов!

Мы уселись покурить на камни, совершенно сбитые с толку. Было похоже, что и в этом году не удастся разобраться в путанице с размножением кекликов. Радовало только одно: мне удалось заинтересовать обоих объездчиков. Упорство украинца и опыт казаха могли помочь лучше, чем мои редкие приезды на несколько дней через год.