Наталья Савушкина - Царское дело

Арбуз действительно был сладкий. Тая поглядывала поверх своего куска то на Мишку, то на Горбункову, то на мальчиков, чьи рубашки перестали быть наглаженными и чистыми. «Как хорошо! – думала она. – Как всё прекрасно сложилось! Лучшего и желать нельзя», – и Тая вгрызалась в арбуз, потевший сладким соком, и кудряшки вокруг лица намокали и липли к щекам.

В конкурсе на лучшую раскрашенную картинку Тая не победила, не уложилась в отведённое время. Но её жёлтая лодка с парусом и красным солнцем в небе была признана самым аккуратным рисунком. Мишкина мама вручила Тае приз – игрушечного серого кота с кивающей головой. Он был тёплый и пушистый, как настоящий. Длинная чёлка закрывала зелёные глаза.

Горбункова сидела на стуле, отвернувшись от стола. Ей никакого приза не досталось. Тая протянула ей игрушку:

– Держи.

– Зачем это?

– Он очень нуждается в хорошем парикмахере, – прошептала Тая, заговорщицки подмигнув, и деланно возмутилась: – Посмотри, чёлка лезет в глаза!

Тая сунула кота прямо в руки Горбунковой и пошла отмываться от жёлтой, красной и голубой краски. Горбункова смотрела ей вслед и думала, что вообще-то эта Потапова ничего, только пробор ей лучше делать на левую сторону.

Тая стояла в ванной и ещё не знала, что ждёт её прямо за дверью. Мишкина мама снова заваривала чай, на этот раз – с какими-то ароматными травами, и по коридору осторожно скользил запах экзотических фруктов и цветов. Он был ярким и настойчивым, пусть и не горьким, как запах дедушкиной трубки, но что-то общее в них точно было.

Свежо и сладко пахнет полосатая наволочка. Тая с трудом раскрывает глаза. Позднее утро щедро льёт солнце в окно. Всё дрожит и сияет в медовом летнем свете, словно осень и не должна наступить завтра. Тая щурится от света, потянувшись, садится в постели. Что-то хорошее произошло вчера. Взгляд её падает на бордовое платье, висящее на спинке стула, на значок, приколотый к нему.

Ах, да! Мишкин праздник, апельсиновый разговор в шкафу, договор с Горбунковой… Вспомнив о Горбунковой, Тая вскакивает с кровати и бежит к шкафу. Надо срочно взять кукол на обмен!

Упершись коленями в дно шкафа, она быстро перебирает игрушки. Какая подойдёт Горбунковой? Наверно, её копание слышно в комнате родителей, потому что за спиной вдруг слышится папин голос:

– Проснулась, принцесса? Доброе утро!

Тая выныривает из-под спадающей на голову одежды и вмиг повисает на папе:

– Доброе утро!

– Ну, как вчера повеселились? Ты еле до кровати дошла.

– Замечательно!

– А как наш подарок? Понравился?

– О! Папа! – Тая прижимает руки к груди и отчаянно трясёт головой, отчего кудряшки пляшут бешеный танец. – Мишка был так рад! Он всё понял! И про дедушку, и про море, и… про остальное. В общем, как настоящий царь!

– Царь? – папа склоняет голову набок. – Он ведь, кажется, мечтал стать моряком… Я что-то путаю или просто не всё знаю?

Тая задумывается, как рассказать понятнее, и начинает:

– Ну, как бы тебе объяснить? Он поступил как настоящий человек. Это так говорится, что как царь. Потому что… – Тая замялась. – Ну, потому что была одна неприятная история, и он смог простить. Понимаешь, прощение – это такое царское дело… Не все справляются. И зарастают злом. А оно, папа, жжётся, ух как жжётся! – Тая передёргивает плечами, словно обжёгшись о горячую печь.

Тая увлекается и рассказывает про пожар в старом доме, про подсолнухи, про Таисию Египетскую и царское дело прощения. Только про фантик умалчивает. Но ей почему-то ясно, что папа догадывается. Может быть, не о самом фантике, но всё же…

Закончив, она смотрит на папу. Он молчит.

– Так, значит, о чём-то таком и был у тебя к нему разговор?

Тая кивает. Она была права. Папа понимает! А он больше ничего не спрашивает, задумчиво жуёт белый кончик спички. Тая пригрелась у него на коленях, старается заплести отцовские пальцы в косу – развлечение её раннего детства… Хорошо, что папа молчит. Тая знает: это не потому, что ему неинтересно. Папа аккуратно отнимает свою руку.

– Ну что ж, хорошо. Я рад, что вы с Мишей договорились. Хотя, конечно, удивительная каша в головах у современных детей: какие-то цари, святые, ожоги…

– Это не каша, пап, – Тая настроена решительно. – Это правда.

Папа смотрит в серьёзные серые глаза и говорит задумчиво:

– Ну что ж, если правда, то хорошо… Похоже, ты теперь знаешь секретный способ прощения?

Тая кивает.

– Царское дело, пап!

– Я понял, – папа хитро поглядывает на Таю. – А как думаешь, поможет тебе царский секрет с Вадиком разговаривать?

Тая, раскрасневшаяся от разговора, вдруг мрачнеет. Папа обнимает её за плечи.

– Ну, ну… Ты не смотри, что я шучу. Если твой царский способ поможет, то и прекрасно. Ты ведь справишься, принцесса? Но если хочешь, я сразу попрошу Вадика посидеть за столом со взрослыми. А потом пойдём на прогулку все вместе.

Тая встряхивает кудряшками и решительно выставляет подбородок вперёд:

– Нет, папа. Не царское дело за чужой спиной прятаться, – и она слезает с папиных колен. – Пусть приезжают.

Почти всё готово к первому дню в школе. Тая старательно выводит своё имя на обложке дневника. Жёлтые бока тетрадей блестят только что написанными словами: «Ученицы 2-го класса „А“ Потаповой Таисии». Вот и второй класс. Вот она, новая жизнь, неизвестная, взрослая.

В прихожей слышится заливистая трель звонка.

– Ты не передумала, принцесса? – заглядывает в комнату папа.

На нём уже парадная светлая рубашка. Тая отрицательно мотает головой: нет, она не передумала.

Она складывает в портфель дневник и тетради, встаёт из-за стола. На бордовом бархатном платье переливается эмалью значок с корабликом на волнах. Тая дотрагивается до него рукой и делает шаг к открывшейся двери:

– Привет, Вадик! Заходи. У меня для тебя кое-что есть. Ты как лето провёл?..

Дверь закрывается, и только издалека слышны голоса взрослых на кухне и звонкая песня из приёмника.

Через полчаса папа заглядывает в комнату, зовёт бодрым голосом:

– Второклассники, бегом чай пить! – и внимательно смотрит на сосредоточенную, серьёзную Таю.

Она ловит папин взгляд и кивает ему.

– Идём? – оборачивается она к Вадику, что-то рассматривающему на столе.

Она берёт брата за руку и тянет к двери.

– У нас сегодня торт «Полёт». И арбуз будет. Огромный – закачаешься!

Папа, посторонившись, пропускает Вадика и смотрит в его круглый затылок. Мальчик торопится за сестрой, и вот его радостный голос слышен уже на кухне. Папа задумчиво поглаживает бороду: «Похоже, у неё всё получилось. По крайней мере, в этот раз».

Прикрыв дверь, он отправляется вслед за детьми. За столом, дуя на горячий чай, сидят рядом разрумянившиеся, довольные Тая и Вадик. Вадик хохочет над чем-то, запрокинув голову. На его белой рубашке, прямо на кармане, поблескивает эмалью значок с золотым корабликом.