Анатолий Митяев - Тысяча четыреста восемнадцать дней [Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны]

Слава советским летчикам!

Мы оставили наземные войска в тот час, когда после запоздавшей артподготовки и бомбовых ударов фашистские танки и пехота двинулись на прорыв нашей обороны. Посмотри карту Курской битвы. На севере от Курска, где обозначена станция Поныри — по ходу синей пунктирной стрелы, — есть вмятина. Вмятина и на юге от Курска, где обозначена станция Прохоровна. Это территории, на которые удалось вклиниться гитлеровцам за неделю наступления. Как видишь, враг достиг очень малого. А замахивался за четыре дня окружить оба фронта!

Но малые эти вмятины — на севере глубиной 10–12, на юге 30–35 километров — не должны дать повод думать о боях, проходивших там, тоже как о малых. Бои на клочках земли шли упорные, кровопролитные. Фашисты на километр фронта бросали до сотни танков и до трех — пяти тысяч пехоты. Только герои при умелых действиях командиров, с хорошим оружием, на подготовленных позициях могли сдержать такой натиск.

Самое грозное и страшное сражение произошло у станции Прохоровки. Оно отмечено в истории войн как великая битва танков и самоходных орудий. С обеих сторон их было около 1200. Гитлеровское командование после семи дней наступления начало сознавать, что битва проиграна. Пробивать нашу оборону с севера у немцев уже не было сил. Наступление с юга, от Белгорода на Обоянь вдоль шоссе, ведущего к Курску, тоже не дало результатов. Оставался еще один путь — пробиться к Курску через Прохоровку, вдоль железной дороги. Этой возможностью и решил воспользоваться генерал-фельдмаршал Манштейн, он командовал гитлеровской группой армий «Юг».

Манштейн — ты уже знаешь — по-русски будет «человек-камень». А вот Клюге значит «умный». Генерал-фельдмаршал фон Клюге командовал войсками группы армий «Центр» на севере Курской дуги. Умный Клюге, понеся огромные потери в людях и танках, перешел к обороне, а его твердокаменный коллега все лез на рожон. Кстати, рожном на Руси в старину называлось острие копья, самый его кончик.

Ударив в направлении Прохоровки огромной массой танков, как тараном, Манштейн на первых порах добился успеха. Наши стрелковые войска понесли большие потери и отошли к северу. Тогда из Степного фронта на помощь были посланы 5-я гвардейская армия, 5-я гвардейская танковая армия и два танковых корпуса.

Совершив большой марш, танковая армия сосредоточилась в районе Прохоровки и стала готовиться к боям. Полностью закончить подготовку не удалось, так как вражеские танки 12 июля с запада и юга двинулись на Прохоровку. Манштейн рассчитывал в этот день добить наши стрелковые войска, с которыми успешно сражался накануне, а несколько советских дивизий окружить.

Танки фашистов двигались широким всхолмленным полем между рекой Псел и железнодорожной насыпью. Впереди — тяжелые «тигры», за ними, как за щитом, танки других типов, самоходные орудия, бронетранспортеры с пехотой. На направление главного удара гитлеровский фельдмаршал отрядил до 500 танков и штурмовых орудий, в том числе 100 «тигров» и «Фердинандов». Манштейн уже предвкушал победу — быстрое продвижение к Курску, захват (или обход) города, а затем соединение с войсками Клюге.

Можно представить, как оторопели гитлеровцы, когда вместо воинов, изнуренных в минувшем бою, вдруг увидели идущую навстречу армаду советских танков!

Взаимодействие наземных и воздушных войск способствовало успеху в наступлении.

Нашими танками командовал замечательный военачальник Павел Алексеевич Ротмистров, в то время генерал-лейтенант, а потом главный маршал бронетанковых войск, доктор военных наук, профессор. В его армии было 800 танков и самоходок. Превосходя немцев в численности машин, мы проигрывали им в другом: наша армия имела всего 35 тяжелых танков и самоходных артиллерийских установок.

Итак, утром 12 июля две лавины танков встретились и прошли в боевые порядки друг друга, как входят в промежутки зубья двух гребней. Сравнение с гребнями, однако, не дает представления о той страшной энергии, с которой сшиблись противники. Все вокруг на многие километры пришло в вихревое движение. Ревели моторы, лязгали гусеницы, били орудия, рвались снаряды, и кипели яростью сердца танкистов.

Столкновение танков, пожалуй, вернее сравнить со столкновением двух клубков картечи, посланных из огромных орудий навстречу друг другу. Оба клубка слились в один, непомерно огромный, и до самой ночи этот огромный клубок крутился, опаляя землю, сжигая самого себя.

На первых порах с обеих сторон танкам помогали артиллерия и авиация. Но вскоре и орудия, и самолеты вышли из дела: снарядом, бомбой можно было поразить свой танк, так перемешались советские и фашистские машины. Артиллерия и авиация теперь действовали на флангах сражения, обстреливали и бомбили резервы, спешившие к полю боя, а также вторые эшелоны войск.

Борьба с вражескими танками требовала от наших воинов храбрости и мужества. Плакат Н. Жукова.

Танковое сражение разделилось на множество частей: в одном месте шел наступательный бой, в другом — встречный, в третьем — оборонительный, там начиналась контратака, там устраивалась засада…

«Тигры» в этом сражении утратили свое преимущество, как теряет его длиннорукий боксер в ближнем бою на ринге. Наши средние танки, подвижные Т-34, с небольшого расстояния хорошо пробивали борта «тигров»; истребители танков били по гусеницам и забрасывали остановившиеся танки бутылками с зажигательной смесью.

«Танки то сходились на близкую дистанцию, то расходились, пытаясь поразить друг друга в борт, — вспоминает очевидец полковник Чернышев. — Когда выходила из строя танковая пушка или кончались снаряды, танкисты шли на таран. Стальные машины сталкивались с невероятным грохотом. С зияющими пробоинами в броне, с сорванными гусеницами и башнями горели сотни танков и самоходных орудий среди ржи, на склонах высот, почерневших от пепла. Поднимались столбы густого черного дыма и постепенно растекались в воздухе. Боеприпасы, находившиеся внутри горящих танков, взрывались, и огромные языки пламени и тысячи искр летели во все стороны. Башни с грохотом падали на землю».

Об отступлении, о выходе из боя никто не помышлял — ни наши танкисты, ни гитлеровцы. Враг дрался жестоко, умело, озлобленно. Весь цвет фашистских танкистов был здесь. Дивизии СС «Адольф Гитлер», «Мертвая голова», «Райх» — одни названия этих соединений, душой и телом преданных Гитлеру, говорят сами за себя.