Анатолий Митяев - Тысяча четыреста восемнадцать дней [Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны]

Дивизии, которым надлежало оборонять Брест и прилегающий к нему район, не успели занять там позиций, начало войны застало их далеко от границы. На марше они понесли большие потери под бомбежками и артобстрелом, в бой вступили ослабленные. Одновременного удара всех четырех дивизий не получилось. И они, теряя еще больше бойцов, отошли от Бреста. Небольшому гарнизону крепости и стекавшимся туда различным группам и подразделениям пришлось сражаться одним. Превосходство фашистов в численности с самого начала было многократное. Так, триста воинов Тереспольского пограничного укрепления противостояли полку вражеской пехоты и полку артиллерии. Атаки немцев поддерживала и авиация. Но пограничники во главе с майором А. Кузнецовым и лейтенантом А. Кижеватовым истребляли врага не только в обороне. Они сами переходили в атаки, в дерзких вылазках уничтожили штаб пехотного батальона и штаб дивизиона. Кончались у пограничников боеприпасы. Потери были велики. Когда они — в девятый день войны — прорвались в Брестскую крепость, их оставалось тринадцать.

Защитниками крепости руководили капитан И. Н. Зубачев и его заместитель полковой комиссар Е. М. Фомин. Они организовали круговую оборону, основным ее опорным пунктом стала цитадель, стоявшая в середине крепости. Видя, что цитадель еще наша, группа бойцов, подобно пограничникам, во главе со старшиной П. П. Басневым несколько дней обороняла от немцев Брестский вокзал, держались очаги сопротивления в самом городе. Но и положение самой цитадели с каждым днем ухудшалось. Ее постоянно бомбили и обстреливали. Затем немцы отрезали крепость от реки. У осажденных не стало воды. Было подвигом набрать ночью флягу в Мухавце и вернуться с нею. В подвалах крепости было много женщин с детьми и много раненых. Немцы рассчитывали жаждой и голодом, обстрелом и бомбежками принудить крепость к сдаче. Истекающая кровью крепость держала около себя тысячи фашистских солдат, исключив их из общего наступления, и тем облегчала положение наших дивизий, оборонявшихся на центральном направлении.

29 и 30 июня были днями, когда немцы предприняли генеральный штурм цитадели. Бомбы с самолетов и артиллерийские снаряды падали так густо, что рушились могучие, старинной кладки стены, а кирпичные глыбы от страшного жара оплавлялись, кирпич тек бурым стеклом.

Враги ворвались в цитадель, когда защищать ее уже было некому: большинство защитников и почти весь штаб погибли, а раненые были так изнурены, что не могли держать оружия.

Однако продолжал борьбу восточный форт, где группой бойцов руководил майор П. М. Гаврилов. Воины скрывались в подвалах, в подземных переходах и оттуда совершали нападения на фашистов.

Оставшись в глубоком тылу, месяц с лишком боролась Брестская крепость. О последних днях ее легендарной борьбы осталась на камнях подземелья надпись: «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина! 20-VII-41».

Человек, оставивший это послание, был уверен в победе нашей страны. Иначе зачем ему было процарапывать такие буквы и цифры. Вот только имени своего нам, ныне живущим, он не оставил. Может быть, не хватило у него сил на это… Или сознательно не назвал себя? Он мог думать: «Здесь погибли сотни прекрасных товарищей. Будет несправедливо, если Родина узнает лишь мое имя». Свидетель каждодневных подвигов, тот человек свой подвиг, верно, считал делом естественным в тех обстоятельствах и совершенно не помышлял о наградах и почестях.

В давние времена, когда древляне строили свой город-крепость Берестье, на южном краю древнерусской земли, в племени полян, в городе Переяславе жил отважный воин-богатырь, прозывавшийся Демьяном. Однажды ему, одетому по-домашнему, без панциря, без шлема, пришлось схватиться с внезапно набежавшим отрядом кочевников. Демьян побил врагов, но сам был весь изранен и чуть живой вернулся в город. Навестить богатыря поспешил князь Мстислав, он принес воину богатые дары. «О суета человеческая, — ответил князю воин, — кто, будучи мертв, желает даров тленных!» С этими словами богатырь скончался…

Они, защитники Брестской крепости, сами награждали себя — метким выстрелом в фашиста, удачным броском гранаты и тем, что не покорились врагу.

Доблестные защитники Бреста во все века будут примером служения Родине. «Защитники Брестской крепости». Фрагмент картины П. Кривоногова.

Когда линия фронта отодвинулась далеко за Минск, к реке Березине, командование противника предложило защитникам крепости сдаться — на хороших условиях. Таким жестом гитлеровцы хотели показать себя рыцарями, оценившими героизм русских. Воины Бреста не доставили удовольствия врагу, они предпочли «хорошему» плену возможность — пусть уже краткую — истреблять фашистов.

Долго, очень долго не знали мы имен защитников Бреста. Даже не догадывались, что те легендарные люди не все погибли и живут среди нас. Им, оставшимся в живых, пришлось пройти фашистский плен. Это обстоятельство на время как бы перечеркнуло их доблесть. Но есть разница между «сдаться в плен» и «попасть в плен». Майор Гаврилов был схвачен фашистами на тридцать второй день обороны полуживой от голода, жажды и усталости. Железные люди! Они и в плену боролись. Бежали из концлагерей. В отрядах Сопротивления среди французов, поляков, итальянцев, чехов были воины, защищавшие Брестскую крепость. А открыл их нашему народу, многих назвал поименно писатель-фронтовик Сергей Сергеевич Смирнов. В 1957 году вышла его книга «Брестская крепость». Когда начнешь читать ее, сердце твое сожмется от боли, а прочитав, почувствуешь себя сильным, и укрепится в тебе гордость за то, что ты сам принадлежишь народу, родившему таких богатырей.

Танковые и моторизованные клинья противника имели как бы второй этаж — воздушный, из бомбардировщиков и истребителей. Улетая далеко вперед, рыская по сторонам, авиация фашистов наносила удары по нашим войскам, встававшим на пути этих клиньев или атакующим клинья с флангов. Ослабить вражеские удары с воздуха — с такой мыслью взлетали наши летчики на уцелевших истребителях. Воздушные бои были беспощадные. Когда у советских летчиков кончались боеприпасы, они таранили противника. За всю войну, за 1418 дней, было совершено более 590 воздушных таранов — в среднем по одному в два-три дня. А в первый день войны их было четырнадцать.

Первый в Великой Отечественной войне воздушный таран был совершен над брестской землей. В 4 часа 30 минут около трех десятков истребителей 124-го авиаполка вылетели навстречу фашистам. Младший лейтенант Дмитрий Васильевич Кокорев, атакуя «мессершмитт», вдруг понял, что отказали пулеметы. Молодой летчик догнал противника, подошел к нему вплотную и отрубил винтом хвостовое оперение. Фашист врезался в землю. Кокорев благополучно посадил свой самолет в поле.