Анатолий Митяев - Тысяча четыреста восемнадцать дней [Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны]

Орден Нахимова 2-й степени первым получил летчик-штурмовик Северного флота младший лейтенант Н. И. Васин. За войну вручено 467 таких орденов.

Когда прошло возбуждение боя, когда они осознали, какую победу одержали, почувствовали себя на вершине счастья. Шутка сказать — впятером поработали за целую противотанковую батарею.

Стояла тишина. Курсанты и командир пообедали, как обедают, закончив тяжелую, но добрую работу.

Только для них работа с четырьмя сгоревшими танками не кончилась. Из-за поворота показались 15 танков.

Моряки, как и утром, подпустили вражеские машины совсем близко. Цибулько опять ударил из пулемета по смотровой щели водителя. И опять убил (или ранил) фашиста — танк остановился. А дальше все пошло по-иному. В руку нашему пулеметчику попала пуля. Кончились патроны. Тогда он со связкой гранат пополз навстречу второму танку. В тот миг, когда гранаты разорвали гусеницу, вторая пуля попала в храбреца — не убила, тяжело ранила. Третий вражеский танк подбил Иван Красносельский и тут же был убит наповал.

У моряков кончились бутылки с горючей жидкостью. Осталось по связке гранат. Они могли подорвать еще три танка. Но в том случае, если каждый бросит свою связку точно под гусеницу. И вот, чтобы исключить промах, Николай Фильченков привязал свои гранаты к ремню, ринулся к фашистскому танку и лег под гусеницу живой миной.

Политрук, когда привязывал гранаты к ремню, ничего не сказал Паршину и Одинцову. Ничего не крикнул им, когда бежал из укрытия к танку. Нет такого приказа в армии и на флоте: «Соверши подвиг!»

А позвать на подвиг командир может личным примером. Паршин и Одинцов привязали свои гранаты к своим ремням. И еще два фашистских танка подорвались на пути к высоте. А высота, как помнишь, контролировала шоссе, ведущее в Севастополь.

Фашисты, сидевшие в танках, верно, думали, что в обвалившемся блиндаже скрываются десятки морских пехотинцев и что будут они выбегать оттуда, обвязанные гранатами, до тех пор, пока не взорвут последнюю машину. Танки повернули и ушли. Как ушли недобитые вражеские танки накануне. И так же за танками побежали автоматчики, не выдержав огня моряков, занимавших высоту.

Когда к месту боя спустились с высоты товарищи, Василий Цибулько был еще жив. Он умер у них на руках.

Патруль на севастопольской улице.

В этот же день начали выходить с гор и занимать оборону вокруг Севастополя части Отдельной Приморской армии, они сразу же были включены в Севастопольский оборонительный район. Приморцев осталось 8 тысяч. Но это были опытные бойцы, к тому же армия сохранила почти всю свою артиллерию, и, хотя напряжение боев не ослабевало, у защитников города появилась уверенность, что враг будет остановлен. Из Новороссийска в Крым спешили корабли и транспорты с войсками, оружием, боеприпасами. 9 ноября командующим войсками района, численность которых к этому времени составляла около 52 тысяч человек, был назначен вице-адмирал Ф. С. Октябрьский.

Фашисты тоже получили подкрепления. У них прибавился целый армейский корпус. 11 ноября Манштейн двинул свои войска на штурм Севастополя. Многочисленную и хорошо вооруженную армию Манштейна гитлеровское командование рассчитывало в скором времени бросить на Ростов, на Кавказ, и честолюбивый генерал старался поскорее взять Севастополь. К тому же Гитлер подарил ему дворец в Алупке — отблагодарить щедрого фюрера можно было только быстрой победой в Крыму.

Мы с тобой знаем, что главной силой в обороне Ленинграда и Одессы была артиллерия — корабельная, береговая, полевая. Главным оружием севастопольцев тоже были пушки: самолетов у них было мало, танков — считанные единицы. Это знал противник. И в самом начале штурма фашисты направили эскадрильи бомбардировщиков на подавление артиллерийских кораблей, береговых и полевых батарей.

Особо яростной бомбежке подвергся стоявший в бухте у стенки крейсер «Червона Украина». Снаряды его тяжелых орудий доставали противника по всему оборонительному обводу и нанесли врагу большие потери. Корабль получил прямые попадания, 12 ноября он затонул. Хотя крейсер был старой постройки (в Севастополе остались только старые корабли, новые ушли в порты Кавказа), потеря была очень ощутимой. Но на ней, по сути, и кончились успехи врага. Береговые батареи им не удалось разрушить, не удалось уничтожить орудия сухопутных войск. А незначительное продвижение к городу фашисты оплатили гибелью тысяч солдат.

Командующий Приморской армией И. Е. Петров (в середине), начальник штаба армии Н. И. Крылов (слева) и начальник артиллерии Н. К. Рыжи.

Главный удар противник наносил от Ялты на Балаклаву. Вспомогательный — на Черкез-Кермен и Мекензию. Почему выбраны эти направления? И почему балаклавское главное, а не наоборот? Ведь от Мекензии до Севастополя ближе… Вот почему. Местность у Севастополя холмистая, гористая, изрезанная глубокими оврагами, поросшая лесами. Танки и орудия для передвижения нуждаются в хороших дорогах или, по крайней мере, в ровной местности. Удобнее, чем Ялтинское шоссе, пути нет. Вдоль него и наносится главный удар. А у селений Черкез-Кермен (теперь Крепкое) и Мекензии только грунтовые дороги, но наступать, наносить вспомогательный удар все же можно — на юго-западе расположена долина Кара-Кобя, по ней танки могут дойти до реки Черной, а речная долина выводит к Северной бухте, к окраинам Севастополя.

А по какой причине фашисты не наносят удар вдоль Симферопольского шоссе? По нему ведь тоже удобно катиться танкам и мотопехоте. Дело в том, что Манштейн боится там наступать. Он уже пытался прорваться по этому шоссе в Севастополь с ходу, но не смог. Гитлеровский генерал предполагал, что теперь там наше сопротивление будет еще тверже, что там прибавились наши войска. Конечно, войска наши прибавились. Но их не так много, как думал Манштейн. А ввела его в заблуждение 8-я отдельная бригада морской пехоты, занимавшая оборону в районе горы Азис-оба.

Несколько рот моряков еще 7 ноября провели разведку боем и выбили фашистов с важных высот, при этом противник потерял 250 человек убитыми, были захвачены пленные, десяток минометов, два десятка пулеметов и три орудия. Эту разведку гитлеровское командование приняло за наше контрнаступление. Чтобы отразить его, оно перебросило к горе Азис-оба целую дивизию. Манштейн после войны в книге «Утраченные победы» писал по этому случаю: «Противник счел себя даже достаточно сильным для того, чтобы начать наступление с побережья севернее Севастополя против правого фланга 54-го корпуса. Потребовалось перебросить сюда для поддержки 22-ю пехотную дивизию из состава 30-го армейского корпуса». Понял, что получилось? Главный удар наносит 30-й корпус, а из двух его дивизий одну перед самым наступлением фашисты перебросили к горе Азис-оба. Они сами ослабили свои силы на направлении главного удара.