Анатолий Митяев - Тысяча четыреста восемнадцать дней [Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны]

Первый штурм города длился с 11 по 21 ноября. В том, что он не удался противнику, главной причиной была, конечно, не ошибка Манштейна, а железная стойкость советских войск у Балаклавы и у Мекензии. Десять дней штурма дали Севастополю новых героев во всех родах войск.

В те дни летчик-истребитель Яков Иванов сбил пять самолетов, два из них тараном. Таранили противника летчики Е. Рыжов, Н. Савва, А. Карасев.

Вдохновенно сражались артиллеристы. Башни и орудия береговых батарей были пестрыми от осколочных ударов, местность вокруг была изрыта и сожжена бомбами. Полевым батареям часто приходилось бить прямой наводкой по атакующему врагу; наводчики, заряжающие и комбаты, защищая свои орудия, сходились врукопашную с гитлеровскими автоматчиками. Но и в таких условиях артиллерия исполняла главное дело — уничтожала скопления танков и пехоты противника, не давала врагу наступать. Так, 17 ноября у селения Камары (на Ялтинском шоссе, на направлении главного удара) огнем тяжелой артиллерии приморцев и огнем береговых батарей была в самом начале пресечена танковая атака. Около 40 фашистских танков устремились на прорыв наших позиций, чтобы затем ринуться к Севастополю. Было краткое, но страшное столкновение металла брони с металлом и огнем снарядов. Из побоища ушли назад лишь несколько машин.

Над морем наши гидросамолеты.

В ноябре фашисты от огня артиллерии потеряли свыше 70 танков и бронемашин. К этим семи десяткам прибавились танки, подбитые пехотинцами. Один уничтожила боец Чапаевской дивизии Нина Онилова. Перед войной Нина работала на Одесской трикотажной фабрике. Когда город был окружен, она вместе с подругами-комсомолками пошла на фронт санинструктором. Ее определили к чапаевцам в Разинский полк. Санинструктор из нее получился хороший. Бесстрашно выносила раненых с поля боя, терпеливо ухаживала за ними. Но оказалось, что она еще и лучшая пулеметчица. В одном бою пулеметчик никак не мог исправить пулемет. На счастье, недалеко была Нина. Пулемет она исправила, сама же отогнала меткими очередями фашистов. Так она стала командиром пулеметного расчета, в ее подчинении были два пожилых солдата, которые звали своего командира дочкой.

Под Одессой участвовала она в бою, напоминавшем бой из фильма «Чапаев». В фильме Анка-пулеметчица подпускает атакующих белогвардейцев совсем близко и в буквальном смысле слова косит цепи врага. Нина Онилова так же хладнокровно подпустила фашистов к линии окопов; когда казалось, что фашисты через минуту ворвутся на наши позиции, когда командир хотел уже оттолкнуть пулеметчицу и сам лечь за пулемет, Нина точными очередями расстреляла врагов. После того боя у Нины Ониловой появилось второе имя — Анка-пулеметчица. На ее счету были сотни истребленных фашистов. Таким числом, делающим честь любому пулеметчику-мужчине, она оправдывала свое второе имя.

Под Одессой Нину Онилову ранило. В тыловом госпитале рана зажила. Великая настойчивость да еще орден Красного Знамени помогли девушке снова попасть на фронт, в родной Разинский полк.

А полк, как и вся дивизия, был в это время на обороне Севастополя, занимал позиции у Мекензии и Черкез-Кермена — на направлении вспомогательного удара фашистов.

«Оборона Севастополя». Картина Л. Дейнеки.

21 ноября враг предпринял здесь очередную, как оказалось — последнюю, попытку прорвать нашу оборону. Утром он атаковал Разинский полк пехотой и танками. И Нина стала участницей отражения первого штурма.

Верная своей манере боя, которая происходила из слияния бесстрашия, точного глазомера и полного владения оружием, Нина подпустила фашистских автоматчиков на свою выверенную короткую дистанцию. Когда те, уже не ведая опасности, занятые только мыслью поскорее спрыгнуть в наши окопы, неслись по каменистой земле, пулеметчица скосила их около сорока. А потом на позицию двинулся вражеский танк. Нина попала в него бутылкой с зажигательной смесью. И танк сгорел. Удивительная девушка! Те, кто знал ее, говорят, что она была небольшого роста, круглолицая, ладони у нее были маленькие… В то утро Нину контузило — очень близко разорвалась вражеская граната.

Погибла Нина Андреевна Онилова в феврале 1942 года. После второго штурма Севастополя. В самое тихое для города время. Тогда шли лишь местные бои. Ее пулеметный расчет прикрывал разинцев, выходивших из вражеского тыла. Осколок попал Нине в грудь. Ранение оказалось тяжелое. Умирала пулеметчица в госпитале. К ней пришел проститься командующий Отдельной Приморской армией, бывший командир Чапаевской дивизии генерал Петров. Иван Ефимович прощался с Ниной за всех приморцев, за весь Севастополь — не было в окруженном Севастополе человека, который не знал бы, не любил бы, не ставил себе примером маленькую комсомолку из Одессы.

— Спасибо тебе, дочка, от всей армии, от всего нашего народа…

Вот и командарм звал Нину дочкой. А молодые мужчины звали ее сестренкой.

Такая уж тяжелая была война, что отцы не могли обойтись без помощи дочерей, а братья — без помощи сестер.

Конец ноября и начало декабря 1941 года были для Севастополя сравнительно тихие. Можно было приготовиться к зиме. Крымская зима мягкая, но все же зима. Бойцы получали шапки, ватники, теплое белье. Доделывали, достраивали землянки и блиндажи, прилаживали в них печки, чтобы можно было укрываться в подземельях не только от пуль и осколков, но и от холодов.

Конечно, тишина была обманчивая. Это знали все. А лучше других — разведчики. К середине декабря 11-я армия врага получила крупные подкрепления. В Крым были переброшены три немецкие пехотные, две румынские горнострелковые бригады. Прибавилось у противника танков. Мощные тягачи подтащили два дивизиона 360-миллиметровых орудий. Потом были замечены орудия калибром 615 миллиметров: гитлеровская авиация не смогла разрушить наши береговые батареи, теперь противник решил уничтожить их снарядами сверхтяжелой артиллерии.

Приморцы тоже получали подкрепления. Из кавказских портов шли корабли и транспорты. Они приходили в бухты Севастополя ночью, ночью же с них сходили войска, сгружались боеприпасы, горючее, продовольствие, грузились раненые, дети, женщины, старики, и еще до рассвета Севастополь прощался с отважными моряками. Темное время помогало конвоям избегать встреч с торпедными катерами и подводными лодками противника, с бомбардировщиками и самолетами-торпедоносцами.