Юрий Третьяков - В плену у краснокожих [сборник]

Все трое сразу остановились и посмотрели в одну сторону. В густом осиннике вдруг открылся солнечный просвет и сверкнула речка. Оттуда доносились всплески воды и дружные вопли множества голосов.

- Ну их… - сказал большой, но смирный Олег. - Пойдёмте лучше ещё куда-нибудь. Привяжутся ещё… Ну их…

Щуплый востроносый Борька, по прозванию Буратино, ухмыляясь неизвестно чему, объявил:

- Мне ихний Стасёк так и сказал: «Поймаю - удавлю». А за что, - спроси. Тоже мне, приходит раз: на, говорит, тебе черепаху. Пускай пока у тебя поживёт, а то у меня мать ругается. Это, говорит, черепаха водяная, ей полезно быть в воде. Я её и посадил в кадушку с дождевой водой, чтобы плавала. Прихожу, а мать говорит: я, говорит, твою пакость на помойку выкинула. Ишь, чертёнок, чего обдумал! У ней голова, как у змеи, а он её в кадушку. А потом в этой воде бельё стирать! Я скорей на помойку, но черепахи там никакой уже не было. Её Федька Калиныч украл и продал за шесть рублей и резину на рогатку. Резину потом я у него отнял, а шесть рублей - он клялся, аж заплакал, - мать отняла. Успел он только за шестьдесят копеек мороженое съесть. А Стасек: ты, говорит, мне черепаху представь…

- Тебя бьют, а мы без грибов оставайся, - сказал Артур.

- Что ты! Что ты! - замахал руками Буратино. - Ты думаешь, я боюсь? Я ничего не боюсь! Он, может, и не тронет…

- А они сейчас кто?

- Как же, Робин Гуды! Этот лес у них теперь не Братковский, а Шервудский. Устраивают засады и стреляют королевскую дичь. Только раз у них королевской дичью была кордонщикова коза. А кордонщик как увидит, да как схватит палку, да как ударится за ними! Гнался от самого кордона аж до займища, а от займища через Яблоневую поляну до самого Склизкого брода. Начал разуваться, а они - через речку и убежали.

- Жалко, не поймал, - чмокнул языком Артур.

- А то Ленка Петрова пошла раз с братишкой за орехами, а они - вот они! Все с луками, а у Игорька - шляпа, а на шляпе перо! «Стой! Кто смеет ходить по нашему Шервудскому лесу!?», и всё такое… Всё по книжке. Книжка у Игорька есть - страшно старинная… И он всё наизусть!..

- Зазнайка! - степенно поджав губы, сказал Артур.

- Это, конечно, не все… Только они, Ленка с братишкой, испугались, а Игорек говорит: не бойтесь, говорит, прекрасная леди! Смех, а? Это Ленка - прекрасная леди! Вся белобрысая, ободранная! Уж ладно была бы Галя с Набережной! Да, а орехов они не набрали. А у этих Робин Гудов целый вот такой мешочек, они наотнимали. Так Игорек велел все орехи этой Ленке отдать! Не верите? Мне Васяня рассказывал - он в Игорьковском отряде был. Знаешь, говорит, как было жалко, а отдали, потому что, говорит, нельзя: сам Робин Гуд так делал - у богатых брал, а бедным отдавал. Я б, говорит, не отдал.

- А я слышал, что они сейчас индейцы, - сказал Олег. - Как будто теперь Игорек про одних индейцев читает и всем читать даёт…

- Вот видишь, - повернулся к Буратино Артур. - А индейцы должны быть очень добрыми. Мы и по географии так учили. Они нас не только не тронут, а ещё нам чего-нибудь дадут.

Но Буратино почему-то мало верил в прославленную доброту индейцев и тоскливо сказал:

- Да-a, дадут… Добрые… Стаська хоть разиндейцем сделай, черепахи-то всё равно нет…

- Вот что, - сказал Олег. - Чего мы будем зря Борьку подводить? Мало в лесу грибов?

- Ну и идите! - отрезал Артур. - Мне и здесь хорошо. Я чужих черепах не терял. Мне бояться некого… А! Чур, мой!

Под кустом стоял стройный подосиновик на толстой, не обхватить пальцами, высокой ножке. К его твёрдой рыжей шапке прилип сухой листок. Это был могучий гордый гриб - грибной богатырь.

Артур подскочил к нему, сорвал и положил в.корзинку, в то же время шаря глазами по сторонам:

- Чур, вон тот я заметил! И вон те два! И окола пенька! - Волоча корзинку, он проворно шнырял на корточках по кустам.

Олег шагнул в сторону и чуть не наступил на целое грибное семейство: большой, с тарелку, гриб-отец, гриб поменьше - мать, трое крепких подросших детей и один, совсем малютка, с трудом сумел поднять несколько сухих листьев и выглядывал из-под них, как из-под крыши.

- Эй, Борька! Вот гриб - это гриб! Иди скорей, пока не сорвал!

- Олег, Олег! Смотри! Мухомор! Ой и мухомор! Красивый!

Олег и Буратино поминутно бегали друг к другу. Артур молча ползал по кустам, наполняя корзину: одному лучше - никто твой гриб не сорвёт.

Все трое были довольны.

Они не заметили, как в стороне, из-за толстой осины, высунулся и опять спрятался загорелый мальчуган с быстрыми внимательными глазами. Он был в одних трусах и держал в кулаке подобранного где-то сорочонка. Сорочонок резко вскрикивал, вертел головой и уже несколько раз ухитрился ущипнуть мальчишку до крови своим толстым чёрным клювом. Мальчишка же, не обращая на сорочонка внимания, пригляделся к веселившимся Олегу и Борьке, потом осторожно, от дерева к дереву, пригибаясь и прячась за кустами, побежал к реке…

Артур набрал полную корзинку. Больше класть было некуда. Впрочем, если отломать ножки и оставить только шляпки, место освободится. Артур оглянулся по сторонам - куда бы присесть, но вдруг лёг на землю и пополз прочь: от реки, бесшумно перебегая от дерева к дереву, двигались шоколадные индейцы.

Это были настоящие индейцы: голые, страшно раскрашенные, на головах - перья, на шеях - ожерелья из раковин, в руках - копья, луки и дубинки.

Индейцами предводительствовал сам Игорек. Огромный головной убор индейского вождя из меха и перьев красовался у него на голове, а всё лицо было разрисовано сложными завитушками.

Можно было бы крикнуть Борису и Олегу, чтоб спасались, но Артур не крикнул. Таща за собой корзинку с грибами, он пополз на животе глубже в кусты. Наткнувшись на размытую дождём ямку, забился в неё, пригнул к себе ветки и замер.

Если здраво рассудить, Олег и Буратино сами виноваты: нечего было кричать на весь лес. Подумаешь, сокровище какое - мухомор! Как будто никогда не видели. Вот и докричались! Им-то что: у них и огобрать-то нечего, а у Артура полная корзина. Да ещё Буратино со своей черепахой: он потерял черепаху, а через это Артуру, который этой черепахи и вообще не видал, достанется за компанию. Да и Олег хорош…

Олег, присев на корточки, снимал пласты прошлогодних листьев с семейства груздей. Грузди жили очень дружно: самые большие своими твёрдыми, как хрящ, шляпками, вогнутыми блюдечками, прикрывали груздочки поменьше, к груздочкам поменьше тесно прижимались совсем маленькие, а под ними прятались и совсем крошечные…