Николай Глебов - Карабарчик [Повесть]

- Ну, так вот, - продолжал исправник, - этих самых урчыларов, как попадут, немедленно в бийский острог отправляй.

- Слушаю-с, ваше высокоблагородие! Будет исполнено! - козырнул Огарков.

- Ну, веди, хозяин, в дом, - обратился Кайдалов к Сапоку. - Посмотрю на праздник - и дальше в путь.

Несмотря на свою дородность, бай торопливо засеменил на кривых ногах к крутой лестнице дома.

Неожиданно дорогу знатному гостю преградил горбатый Кичиней и упал перед ним на колени:

- Я - Кичиней из Мендур-Сокона. У меня было три жеребенка. Теперь их нет. Чем буду жить?

- О чем он говорит? - брезгливо обратился Кайдалов к сопровождавшему его переводчику.

- Он говорит, что у него было три жеребенка, а теперь их нет.

- Ну!… - сдвинул брови исправник.

С мольбой в голосе Кичиней продолжал:

- Я видел одного из них в табуне Яжная. Жеребенок мой, но тавро чужое.

- Чье? - нетерпеливо спросил Кайдалов.

- Ваше высокоблагородие, разрешите доложить! - Пристав вытянулся перед исправником. - Этот алтаец не в своем уме. - И, повернувшись к Кичинею, крикнул: - Клевета!

Сапок снял шапку, опушенную мехом выдры, и поклонился Кайдалову.

- Да, этот человек не в своем уме, - указал он на Кичинея.

- А-а!.. - протянул неопределенно исправник и кивнул головой казаку.

Тот оттащил жалобщика в сторону.

- Мой мухортый [20] Мухортый - гнедой, с желтоватыми подпалинами. конь, мой мухортый конь! - И, обхватив голову руками, Кичиней затянул нараспев: - Кокый корон!

Конские состязания в Теньге начались с борьбы. Утром на небольшой площадке перед волостной управой стал собираться народ. Кайдалов с приставом сидели на венских стульях, которые привез из Улалы богатый Аргымай. Возле них на скамейках расположились Зотников со своим другом Яжнаем и местная знать. За спиной Евстигнея, в новой ситцевой рубахе и яловых сапогах, стоял Чугунный.

Сапок хлопнул в ладоши. На круг вышел борец, любимец теньгинского старшины Тужелей. Играя могучими мышцами рук, он оглядывал толпу.

- Есть борцы? - приподнимаясь с узорчатой кошмы, спросил Сапок.

Толпа молчала. Схватиться с известным силачом охотников пока не находилось.

- Есть борцы? - вторично спросил старшина и, не получив ответа, самодовольно погладил усы. - Боятся, - усмехнулся он, подмигнув исправнику, - трусят. Кто желает? - повторил Сапок свой вопрос.

Из толпы вышел молодой парень и, сбросив шубу, встал против Тужелея. Схватка была короткой. Ноги молодого борца мелькнули в воздухе, и он, охнув, упал на землю.

- Ловко! - довольный Сапок посмотрел на своих гостей.

- Есть борцы? - послышался насмешливый голос Аргымая.

- Есть! - на круг вышел Темир. - Есть! - Он поднял руку и легким шагом направился к Тужелею.

Противники схватились. Сделав несколько кругов, Темир неожиданно упал.

Раздались испуганные голоса. Но, падая, Темир успел упереться ногами в толстый живот Тужелея, и в тот же миг огромная туша знаменитого борца, перелетев через голову охотника, грохнулась на землю.

В толпе раздался гул одобрения. Сапок вскочил на ноги и, переваливаясь, точно утка, торопливо подошел к своему любимцу.

Темир, тяжело дыша, поднялся.

- Не нравится мне этот молодчик, - шепнул исправник на ухо Огаркову.

- Не знаю, чей это парень, слишком свободно себя держит, - поддакнул пристав. - Сапок, что это за птица?

Старшина развел руками:

- Первый раз вижу.

- Это охотник Темир, сын Мундуса из стойбища Мендур-Сокон. - ответил за старшину кривой Яжнай. - Сейчас его проучат! - Он дружески похлопал по плечу Чугунного.

Иван покосился на Огаркова и наклонил ухо к Евстигнею.

Тот зашептал:

- Алтайца надо свалить. Осилишь - четверть водки поставлю. Не осилишь - пеняй на себя.

- Есть борцы? - снова раздался громкий голос Аргымая.

- Есть! - прогудел Иван и, сняв ситцевую рубаху, обнажил волосатую грудь.

Кайдалов поднялся на ноги.

- Посмотри, Фрол Кузьмич, - обратился он к приставу, - ведь это настоящий Геркулес.

Чугунный согнул руку, на которой образовались твердые, как дерево, мускулы, и поиграл ими перед изумленным гостем.

- Геркулес… - протянул исправник. - В цирке бы ему только выступать.

- Подкову ломает, - улыбнулся Евстигней, - медный пятак на пальцах гнет.

- Изу-ми-тельно! - покачал головой Огарков. - Ты этого алтайца к ихнему злому духу не вздумай отправить, - сказал он шутливо Чугунному.

- Сам дорогу найдет! - Оскалив зубы, Иван вышел на круг. Темир сидел на корточках, обтирая обильно катившийся пот.

- Отдохнуть надо, - сказал он Чугунному.

- Отдохнешь на том свете, - усмехнулся тот.

- Неправильно! Дать отдых! - зашумела толпа.

- Он уклоняется от боя, - поднимаясь с лавки, заявил Евстигней. - Трусит.

- Будешь принимать бой или нет? - расставив ноги, Чугунный встал перед охотником.

- Однако скоро ты забыл Мендур-Сокон. Надевай кушак! - бросил Темир Чугунному и поднялся на ноги.

Несколько минут длилась напряженная борьба. Вдруг Иван, охватив длинными руками гибкое тело Темира, стал сжимать его в своих страшных объятиях. Казалось, еще несколько секунд, и Темир потеряет сознание.

Напряжение передалось толпе.

- Дави его! - орал Зотников.

- Дави, чтоб душа из него вышла! - кричали казаки.

- Дави! - Глаза Аргымая блестели.

- Геркулес, браво! - хлопал исправник в ладоши.

Сидевшие ближе к кругу пастухи и охотники вскочили.

- Зачем душить человека? Честно надо бороться! - зашумели они.

Темир побледнел. Собрав силы, он с трудом развел руки Чугунного и рывком поднял его к себе на грудь. Остальные события произошли молниеносно. Темир круто повернул Чугунного вокруг себя и выставил ногу.

Не чувствуя опоры, силач упал.

Толпа ахнула.

Чугунный медленно поднялся с земли. Часто дыша, поспешно сунул руку в карман широчайших плисовых шаровар и выхватил свинчатку [21] Свинчатка - бабка, налитая свинцом. .

Темир отпрянул. Не дожидаясь нападения, точно барс, он метнулся к противнику и нанес ему стремительный удар.

- Так его, конокрада! - Кирик и Янька в восторге захлопали в ладоши.

Взревев от боли, Чугунный опустился на землю.

Второй удар отбросил его от середины круга, и, покатившись, точно чурбан, Чугунный оказался у ног Кайдалова.

Восторженный гул охотников и пастухов сопровождал каждое движение Темира. Когда охотник сделал шаг вперед, чтобы нанести третий удар, раздался недовольный голос исправника:

- Прекратить!

Евстигней подошел к своему работнику. Чугунный сидел на земле с закрытыми глазами, не шевелясь.

- Ловко он тебя отделал! - зло усмехнулся хозяин. - Осрамил ты меня не только перед алтайцами, но и перед господином исправником, - мотнул он головой вслед Кайдалову, который шел к волостной управе. - А свинчатку-то зачем вытащил?