Николай Глебов - Карабарчик [Повесть]

«Разбойники!» - испугался старик. Послышался смех. Приоткрыв глаза, Кичиней увидел улыбавшихся Яньку и Кирика.

- А! Любящие друг друга братья! - радостно изумился старик и, вскочив на ноги, стал поочередно обнимать ребят.

- Здравствуйте, здравствуйте! Алтайская поговорка говорит: если гусь, расправив крылья, не полетит, то кто узнает, что он быстро летает. - Старый Кичиней поднял указательный палец вверх и произнес торжественно: - Не складывайте их.

Когда первый порыв радости прошел, он опустился на корточки и, закурив трубку, произнес, любуясь Янькой и Кириком:

- Ай-яй, как выросли, настоящие богатыри стали. Приезжайте летом ко мне в гости, я теперь живу в охотничьем хозяйстве, охраняю маралов.

Поговорив со стариком, ребята выехали на Тюдралинскую дорогу. При виде родных мест ими овладело радостное чувство. Наперебой они вспоминали прошлое.

- Кирик, смотри, вот тропинка, которая ведет к Яргольскому ущелью, помнишь, где мы встретили Зотникова, Яжная и Чугунного!

- А вот за той горой мы нашли Печерского, - показывая на мохнатую шапку лесов за Ярголом, говорил Кирик. - Наверное, избушка все еще там стоит, съездим как-нибудь, а? И на Коргоне побываем, - добавил он. - Вот только жаль, что дедушка Журавей погиб, - вздохнул он.

- Тюдрала! - с заблестевшими глазами Янька протянул руку по направлению села. Когда ребята подъехали к своему дому, из подворотни вылез Делбек и, узнав своих хозяев, принялся вилять хвостом.

В окно выглянула Степанида и, всплеснув руками, выбежала на крыльцо. Она обнимала то Яньку, то Кирика.

- Родные вы мои, наконец-то приехали, уж я ждала-ждала, глаз с окон не спускала. Заходите в дом. Лошадей потом расседлаете, - сказала она, видя, что ребята взялись расстегивать седельные подпруги.

- Пускай пообсохнут, круто, должно, ехали, - Степанида посмотрела на взмыленных коней.

- Торопились, мама, - улыбнулся Кирик.

- Золотой ты мой! - Степанида нежно погладила мальчика по голове.

- А я что, оловянный? - засмеялся Янька.

Степанида привлекла ребят к себе.

- Оба милы, - сказала она и поднялась на крыльцо. - Вот и отец идет!

По улице поспешно шагал Прокопий. Видимо, ему уже кто-то сказал о приезде ребят.

Впереди Прокопия бежала большая серая собака, похожая на волка, и, что удивило Кирика и Яньку, она не отходила в сторону, не обнюхивала заборы, как это обычно делают дворняги, а, наоборот, бежала на определенном расстоянии, изредка поглядывая на идущего сзади хозяина.

Прокопий поспешно вошел в дом.

- Здравствуйте, сынки. - Он поцеловал ребят и уселся вместе с ними за стол. - Рассказывайте, как учились?

- Перешли в шестой класс! - ответил Кирик и спросил: - Чья это собака у нас во дворе?

- Ваша с Янькой, - ответил Прокопий. - Эта собака не простая, а служебная немецкая овчарка. Подарил мне ее начальник пограничной заставы.

- А как ее зовут?

- Токшун. Он дрессированный. Чутье у него развито сильнее, чем у Делбека. Он может найти любую вещь, берет препятствия, хорошо идет по следу врага и отличается большой преданностью хозяину. Расскажите, как живет Печерский.

- Да, он просил передать тебе вот это письмо, - подавая отцу толстый конверт, сказал Янька.

Прокопий вскрыл пакет.

«…По сведениям, небольшая группа белобандитов из разгромленного отряда барона Унгерна перешла границу и углубилась на территорию Улагана. Действиями наших пограничных частей бандиты были отброшены обратно в Монголию, но отдельным лицам, имевшим, видимо, специальное задание, удалось проникнуть в центральные районы Ойротии. Если что заметишь подозрительное, сообщи. Не забывай Кара-корум. Неплохо было бы дать задание Темиру обследовать Чарышские пещеры. Есть данные, что там скрываются контрабандисты».

Сложив письмо, Прокопий задумался. Чарышские пещеры. Много рассказов о них слышал он еще в детстве от стариков. Таежная глухомань, неприступные горы, подземная река, выбрасывающая на равнину трупы животных. Возможно, контрабандисты скрываются там.

- Отдыхайте, потом съездите к Темиру, - сказал он ребятам.

Токшун начал привыкать к своим новым хозяевам и выполнял их приказания.

- Давай, Кирик, спрячем твою шапку от Токшуна, найдет он ее или нет, - предложил Янька.

- Давай.

Из сундука была извлечена алтайская шапка с шелковой кистью. Кирик дал понюхать ее Токшуну и спрятал на сеновал.

Янька держал Токшуна на поводке.

- Можно спускать, - слезая с сеновала, сказал Кирик.

- Искать! - раздалась команда.

Токшун, натянув поводок, пошел по следу Кирика и, дойдя до лестницы, ведущей на сеновал, поднялся по ее шатким ступенькам и скрылся под крышей.

- Шапку я глубоко зарыл в сено. Не найдет, пожалуй, - высказал свое сомнение Кирик. Но на площадке сеновала появился Токшун, держа в зубах шапку. Собака спустилась по лестнице и положила свою находку к ногам ребят.

- Вот это да! - поглаживая овчарку, произнес восхищенный Янька. - Вот собака так собака! А Делбек найдет шапку?

- Не знаю, попробуем!

- Делбек, Делбек, - стал звать своего старого друга Янька. Пес прибежал на зов и посмотрел умными глазами на ребят.

- Кирик, дай ему понюхать шапку.

И когда тот поднес к носу Делбека шапку, пес, не торопясь, взял ее в зубы и важно понес в дом, как бы говоря: «Хватит вам баловаться».

Кирик и Янька стали собираться в Мендур-Сокон.

- Повидать дядю Темира охота, да и дедушку Мундуса тоже! - заявил Кирик.

- Что же, поезжайте, только скорее домой возвращайтесь, - согласилась Степанида.

- Обратно вам придется ехать с Темиром, он мне нужен. Так и скажите ему. - Проводив ребят, Прокопий ушел в сельсовет.

На следующий день в Тюдралу прибыл небольшой отряд пограничников. Прокопий узнал, что диверсанты в Улагане ликвидированы. В живых остался, судя по найденным документам, видный каракорумец Карманко и контрабандист по кличке Чугунный.

- Возможно, эти два типа скрываются сейчас в пещерах Чарыша, - говорил Прокопию начальник погранотряда.

- Чугунного я знаю, это бандит. В прошлом уголовный каторжник, бежал с рудников, в тайге встретился с кулаком Зотниковым. Что ж, попытаемся их найти, - сказал Прокопий и в раздумье побарабанил пальцами по столу.

- У меня есть знакомый охотник, коммунист, - продолжал он. - Район Чарышских пещер знает и бывал там не раз.

- Хорошо, если потребуется помощь, сообщи мне. Простившись с Прокопием, начальник погранотряда вышел из сельсовета.

В Мендур-Сокон мальчики прибыли на следующий день. Правда, они могли бы приехать и ночью, но Янька уговорил своего друга сделать остановку у речки, не доезжая до стойбища километров восемь.

- Что за нужда ехать в темноте, - говорил он. Привязав лошадей на прикол, ребята стали устраиваться на ночлег. Постелью им послужили потники, подушкой - седла. Утомленные ездой, они быстро уснули. Токшун оберегал сон своих юных хозяев. Из-за гор поднималась луна. Посеребрила спокойные воды реки и, осветив спавших Кирика и Яньку, лежавшую возле них собаку, лошадей на лугу, медленно поплыла по темному небосводу на Усть-Кан. В прибрежных кустах, недалеко от ребят, было слышно, как заверещал заяц, попавший в чьи-то крепкие зубы. Токшун приподнял голову и навострил уши. Снова тишина. В воде плеснула рыба и, сверкнув на миг серебристой чешуей, скрылась. Луна приближалась к Усть-Канскому хребту. Часа через два ее бледный диск спрятался за громадой гор и в долине стало темно.