Доан Зиой - В джунглях Юга

— Так я пойду, можно? — И, не дожидаясь ответа, я бросился к берегу.

Куда это я попал? Это не рынок, а просто огромный зверинец! Речная черепаха, величиной с большую корзину, лежа на спине, сучила лапами. Рядом стояли корзины, доверху наполненные золотыми черепашками. Маленькие и аккуратные, не больше пиалы, черепашки спрятали головки под панцирь и казались все абсолютно одинаковыми. Неподалеку на огромном листе лежала освежеванная туша косули, — голова, с которой еще не содрали кожу, возвышалась среди кусков пышного розового мяса. Сколько тут было съедобных лягушек, омаров, лангустов и устриц! А сортов крабов, креветок и рыбы и вообще не пересчитать! Спелые, золотые ананасы пахли медом. Рядом свернулись две большущие рыбы чут; крупные чешуйки их блестели, как серебряные монетки. Чуть подальше в клетке дрались птицы. От взмахов их крыльев метнулось и погасло пламя фонаря, но птицы и в темноте не могли успокоиться. Маленькая мартышка суетилась и прыгала вокруг груды больших тыкв и то и дело забиралась на самый верх… Увидев меня, мартышка оскалила зубы, о чем-то просительно пискнула и повернулась к хозяину, бородатому старику. Может, она просила моего заступничества? Наверно, ей хотелось, чтобы хозяин снял с нее цепь и пустил погулять…

Там, где шло представление, взорвали петарду. Я тут же забыл про разложенные вокруг диковинки и бросился к цирку. «Посмотрю немного и сразу вернусь», — решил я и побежал к маленькой кофейне, притулившейся под огромным деревом бадау [3] Бада́у , или гура , — высокое дерево; листья его имеют форму треугольника. Во Вьетнаме эти деревья обычно высаживают вдоль дорог — они дают большую тень. .

В густой толпе среди парней из отряда местного ополчения, в плоских соломенных шляпах, сдвинутых на затылок, мелькнула сутулая спина моего знакомого студента. Я стал было протискиваться к нему, но испугался, что он велит мне возвратиться на джонку. А мне так хотелось хоть немного посмотреть представление!

— Эй, куда лезешь?

Какой-то толстый мальчишка сердито зыркнул глазищами и ткнул меня кулаком в бок.

— Дай немного посмотреть, не видно!

Услышав в моем голосе мольбу, мальчишка подвинулся, освобождая мне место, и заулыбался так, как будто мы с ним были старыми друзьями.

— Опоздал? Уже показали обезьян с тележкой!

— Да, только подошел, — ответил я, чтобы отвязаться.

Мальчишка еще что-то сказал, но я его не слушал.

Циркач в черном трико, продав очередную порцию припарок и мазей [4] Бродячие цирковые артисты обычно продавали лекарства, приготовленные по рецептам народной медицины. , объявил новый номер:

— Прыжок через горящий обруч! Исполняет десятилетняя девочка!

— Это я вчера уже видел! Так интересно, что дух захватывает! — похвастался толстый мальчишка.

Девочка с красиво уложенными косичками, в костюмчике из красного блестящего шелка и черных матерчатых тапочках, вышла и поклонилась зрителям. Посреди площадки на деревянной подставке был укреплен обруч, обмотанный тряпками, пропитанными керосином. Вышедший вслед за девочкой пожилой циркач коснулся его горящим факелом. Обруч тут же с треском вспыхнул и стал похож на колесо огненной колесницы.

Девочка еще раз поклонилась, разбежалась и, оттолкнувшись в трех шагах от обруча, пролетела через огненный круг. Потом я ничего уже не видел, кроме красной фигурки, летавшей взад и вперед через огонь под оглушительные крики и аплодисменты толпы.

— Вчера она прыгнула только шесть раз, а сегодня уже восемь! Ну как, нравится? — все приставал ко мне толстый мальчишка.

Пока циркач с пузырьками лекарства обходил зрителей по кругу, девочка перевела дух и отряхнула опаленные прядки волос на лбу. Лекарство покупали плохо. Циркач, заметно приуныв, поставил пузырьки на большой черный сундук и через силу улыбнулся зрителям:

— Милости просим! Приглашаем купить после представления! Гей, начали!

Снова загрохотали барабаны и бубны. У циркача в руках появилась связка маленьких блестящих ножей. Один за другим он подбросил их в воздух и воткнул, все двенадцать, в специальные отверстия в обруче. Обруч продолжал гореть. Острые клинки, сверкая голубоватой сталью, смотрели внутрь и еще больше суживали крут, который и без того был мал.

Циркач сделал барабанам и бубнам знак замолчать. Расширив глаза, он издал громкий клич, разбежался и, весь как-то подобравшись, проскочил между щетинившимися клинками.

Я зажмурился от страха. Ошибись он хоть немного, и тут же со всех сторон в него впились бы острые, как мечи, ножи. Он прыгал трижды.

— В исполнении взрослого этот номер не так интересен. В исполнении ребенка это захватывающее зрелище! — объявил он и взмахнул рукой.

Снова вышла девочка с косичками и поклонилась публике. Ножки в черных тапочках топтались на земле, неровной от гальки. Губы у девочки подрагивали.

— Я здесь, дочка! — тихо сказал циркач, ободряя ее, но в глазах его застыло напряжение.

Девочка крикнула, как отец, разбежалась и пролетела через пылающее кольцо клинков. Вокруг стояла глубокая тишина. Никто не успел даже захлопать. Девочка прыгнула еще раз, так же легко, как и в первый раз, с улыбкой на лице. На третий раз у всех одновременно вырвался крик ужаса. Девочка упала, зацепившись ногой за один из ножей.

Все с криком, толкая друг друга, бросились к обручу. Циркач, подняв девочку, снял с ножки черную туфельку. Из раны струйкой бежала алая кровь.

— Ничего страшного! Сейчас приложу пластырь, и все мигом пройдет!

Он посыпал рану черным порошком, останавливающим кровь, и передал девочку на руки женщине — видно, своей жене. Та понесла ее к лодке, стоявшей неподалеку на одном из узких боковых каналов. За ними гурьбой побежали ребята. Представление еще продолжалось, но у меня просто не хватило бы духу его смотреть, и я тоже побежал за ними. Спустившись к самой воде, я заглянул в лодку.

Девочка сидела, прислонившись спиной к навесу. Ее большие черные глаза не отрываясь смотрели на рану, залепленную пластырем. Кровь уже не шла, но нога время от времени вздрагивала, и девочка морщилась от боли.

— Очень больно, доченька? — спросила женщина, светившая лампой.

Девочка зажмурилась, сильно помассировала ногу и покачала головой.

— Ничего, мамочка! Иногда только чуть-чуть дергает…

Через силу улыбнувшись, она обняла одной рукой мать, но тут же снова сморщилась от боли, и лицо ее покрылось испариной.

Стоять здесь дальше было неловко, и я вернулся на рынок.

Представление уже кончилось, и все разошлись. Тут только я сообразил, что, с тех пор как я ушел, прошло очень много времени, и побежал в кофейню. Однако моего знакомого студента там уже не было. Определив направление по верхушке засохшего дерева банг [5] Банг , или дерево термина́лия , высотой в 10 м и более, с большими овальными листьями, дает хорошую тень и прохладу. Листья банга используют для окраски тканей в черный цвет, самый распространенный цвет в одежде южновьетнамских крестьян. , которое приметил раньше, я бросился к тому месту на канале, где стояла наша джонка. Джонок продотряда нигде не было. Я побежал вдоль берега, втайне надеясь, что они только что отошли и их еще можно догнать.