Иосиф Дик - Золотая рыбка

В воскресные дни мальчишкой-первоклассником я очень любил гулять со своим дядей по Москве. Дядя Сима работал в каком-то статистическом управлении и частенько говорил, что ему по ночам снятся цифры. Он был невысоким, полным и толстой шеей и бритой головой походил на борца. Я замечал, что у дяди Симы левое ухо было маленькое, а правое - больше, но ему об этом не говорил. А это, вероятно, произошло оттого, что он всё время дёргал себя за правое ухо.

Зимой ли это было или весной, мы выходили из дому часов в одиннадцать и первым делом направлялись в маленькое кафе. Здесь дядя брал для меня пирожное и чай, а сам выпивал бутылку пива.

- Ну как, увеличил баланс? - спрашивал он меня, когда я, оканчивая завтрак, пытался ложечкой подцепить со дна стакана нерастаявший сахар.- А теперь куда пойдём? За Можай или ближе?

Довольный, отдуваясь, я хлопал себя по животу и тут же отвечал:

- Давай за Можай!

Дядя вытирал платком мой нос и, напевая военный марш - я вёл на губах партию барабана,- выходил из кафе.

Шагали мы с ним, куда ноги приведут. Шли на Пушкинскую площадь, где в огромных окнах редакции газеты «Известия» красовались любопытные фотографии. Отправлялись в Сокольники на «собачью» выставку, где однажды видели самую настоящую охоту. Там в деревянную нору была посажена лиса, а на неё натравливали фокстерьера. Заглядывали мы также в окна какого-то завода, за которыми бухал паровой молот, рассматривали в витринах комиссионных магазинов фарфоровые сервизы с портретами каких-то графов, курительные трубки и парусные корабли из слоновой кости с сигнальными фонарями на мачтах.

А однажды в тёплый майский денёк мы поехали на Коптевский рынок. Народу здесь было полно. В одном ряду продавались автомобили. Они были всех видов: приземистые и узкие, чёрные и оранжевые, с откидным тентом и без тента, с разбитыми фарами и хромированными буферами. Тут же можно было купить и покрышку, и камеру, и бидон для бензина, и аккумулятор - короче говоря, весь автомобиль в разобранном виде.

Над другим рядом раздавался оглушительный рёв: там продавались мотоциклы.

И вдруг среди мотоциклов мы увидели лодочный мотор. Он был похож на вертящийся круглый табурет, который ставят к роялю. Прокопчённый и замасленный, он лежал на газетке, и ржавые его лопасти врезались в землю. Продавала его какая-то женщина. Дядя поставил мотор на подвернувшийся кирпич и начал осматривать.

- Работает? - спросил он.

- За милую душу тарахтит,- отозвалась женщина.

- Сколько весит?

- Да кто его знает… Муж говорил, килограммов двадцать.

- А как его попробовать?

- Накинь верёвочку вот на этот кружок и дёрни за неё! - И женщина сама обмотала шнурком магнето.

В бензиновом баке плескалось горючее. Дядя дёрнул за верёвочку, и тут же мотор взревел. Нас заволокло белёсым дымом, оглушило треском и осыпало пылью, которая взмыла от вертящихся лопастей. Дядя, державший мотор, завибрировал всем телом.

- Как его остановить?! - прокричал он, еле-еле сохраняя вертикальное положение.

- Да тут какую-то кнопку надоть нажать!-забегала женщина.- Эх, как его раскрутило!

- Товарищи! - крикнул дядя мотоциклистам.- Остановите!

Наконец с помощью какого-то человека в кожаных штанах спасительная кнопка была найдена, и мотор, чихнув два раза, будто недовольный, заглох.

- Кто ж его без воды пробует? - укоризненно покачал головой наш спаситель.- Эдак его и запороть недолго.- И он пошёл дальше, перекинув через плечо, как солдатскую скатку, мотоциклетную покрышку.

- Ну и штучка, хороша! - сказал дядя и обернулся ко мне.- Покупаем, а? Поедем на дачу, рыбку будем ловить, в поход отправимся!..

- Конечно, покупаем! - ответил я, потому что сразу себе представил путешествие на лодке по бурным волнам, разные штормы и громы и открытие неизведанных островов. С дядей, я знал, не пропадёшь.

Домой мотор мы везли на такси, и дядя и я запачкали маслом себе брюки. А потом на дядю, когда он взял покупку на плечо, потёк из бака бензин. Но это, конечно, была не беда, если не считать того, что дядя дома боялся закурить.

Мы соорудили над ванной деревянный помост - это я принёс из сарая доски - и привернули к нему, как мясорубку, специальными винтами мотор. Потом стали напускать в ванну воду. Вскоре «озеро» было готово. Я позвал всех соседей и тётю Машу, дядину жену.

Дядя начал запуск. Дёрнул за шнурок раз-мотор не завёлся. Дёрнул два - только фыркнул. Дёрнул ещё - не помогло.

Тётя Маша похлопала дядю по лбу и ушла в комнату.

- Дай-ка теперь я! - сказал токарь Павел Артемьевич и так рванул за верёвку, что всё сооружение с досками и мотором упало в ванну.

Через минуту всё опять было восстановлено.

- А что, если горячей воды в ванну налить? - вдруг предложил токарь.- Ей-богу, заведётся!

- Идея! - согласился дядя.

Мы зажгли газовую колонку.

Когда кипяток заполнил ванну, дядя плюнул себе в ладонь.

- Расходись! - решительно сказал он.- Пан или пропал!

И тут свершилось чудо. Мотор завёлся! Вода бешено забурлила и бросилась через край ванны. Горячие брызги полетели в нас. Этого никто не ожидал.

Мы выскочили в коридор. Из ванной повалил чёрный дым, на паркет хлынула вода с облаком молочного пара, и в коридор ворвался оглушительный треск.

- Маша! - радостно закричал дядя, стоя на пятках.- Смотри, работает!

Тётя на секунду приоткрыла дверь своей комнаты.

- Ты совсем тронулся! Тут ведь пожар будет!

Но такое обстоятельство дядю не очень огорчило. Его подбадривала наша поддержка. Я кричал и хлопал в ладоши. Токарь говорил:

- Покупка законная! Теперь в самый раз её обмыть!..

После этого вечера, помнится мне, дяде ни разу не удалось

запустить мотор в холодной ванне. Тётка над ним смеялась:

- А кто же тебе реку будет подогревать?

Дядя стал приглашать к себе по воскресеньям разных мастеров, и поэтому на время наши прогулки прекратились. Но всё равно я к нему приходил в выходные дни. Мастера собирали и разбирали мотор, меняли состав смеси бензина с маслом, регулировали магнето, дёргали за верёвку бесчисленное количество раз - и всё было впустую!

Из тёткиных разговоров получалось, что из-за мотора дядя совсем забросил работу и семья уже начала влачить жалкое существование. Оказывается, дядя - эгоист и не хочет уюта. Он любит грязь и бензиновую вонь и стал водиться с какими-то типами, которые его обдуривают. У других мужья - солидные люди, а дядя, оказывается, теряет уважение всех знакомых: ходит весь в пятнах на шляпе и на пальто.