Ксения Львова - Настойчивый характер

- Механическая подача супорта и каретки… Здорово, правда, Митя?

- Продольный и поперечный самоход! Маточная гайка для нарезания резьбы, - задумчиво вторил Митя, щуря светлые глаза на красную скатерть стола с разложенными журналами и газетами, будто сквозь все это он уже видел станок.

- 230 деталей! - восклицал Саша. - И все их собрать в отдельные узлы.

- Шестьдесят шестеренок, - возбужденно говорил Митя. |

- Помнишь, Митя, Сергей Данилович сказал, что первый Т-4 дрожал, потому что шестеренки имели плохое сцепление. Теперь сделаем так, чтобы шел без дрожания.

- Запустим серию и для всей страны станки дадим. Свои расточные приспособления сделаем. Без приспособлений не запустишь.

- А как же! Сергей Данилович сказал: для расточных приспособлений нужен станок высокой точности.

Они никогда не кончили бы, если бы в красный уголок не начинали набиваться ребята. Раздавалось постукивание костяшек домино, шуршали газеты и журналы. Любопытные головы все чаще поворачивались в сторону Саши с Митей, шепотом продолжавших свою беседу.

- Пойдем, - говорил Митя, а то начнут приставать: «когда, когда же запустят станок»… Только расстраиваться напрасно.

И друзья покидали красный уголок, чтобы в спальне перед сном возобновить свою волнующую беседу.

Цеха вздрагивали от хода моторов. Мощный гул десятков и сотен работающих станков казалось едва удерживался высокими каменными стенами.

В каждом цехе среди взрослых рабочих - ремесленники.

Они еще не научились экономить свою мускульную энергию. Рядом со спокойно работающим взрослым рабочим иной малыш вился вьюном и можно было подумать, что он выполняет больше возможного. А это он лишь понапрасну тратил силу.

Мастер, проходя мимо, остановится, поправит супорт, проверит резец. Ученик вонзится глазами в поправляющую руку мастера, смахнет сгибом локтя пот со своего испачканного машинным маслом и копотью носа, выкинет на мастера бойкие глаза и опять весь уйдет в работу: меняет резец, подольет масла, включит рабочий ход станка.

Это - токари.

У слесарей - шаркают напильники, быстрые ловкие руки отвернут и опять завернут тиски, зажавшие деталь.

Возле длинных верстаков, уходящих в глубину цеха, виднеются черные, русые головы…

Завуч быстро проходил заводскими цехами - обычный утренний обход - с удовлетворением отмечая рабочий порядок своего училища.

Проходя через кузнечный цех меж пылающих горнов и взлетающих в воздух молотов над малиновыми обрубками металла и взглянув на лица ребят, горевшие трудовым вдохновением, Зарубин попробовал отогнать назойливую мысль, не покидавшую его после беседы с учениками о токарно-винторезном Т-4.

Помня свой мимолетный разговор с главным инженером завода, Зарубин хорошо знал, что не менее чем полугодовой срок отделяет его от возможности поставить перед дирекцией завода вопрос о восстановлении Т-4.

Для этой работы понадобятся заводские сложные станки - своей производственной базой училище не обойдется.

Но мысль о самостоятельной творческой работе учеников над созданием станка была такой заманчивой, что Зарубин временами забывал о сроках, о всяких сложностях и трудностях. Он ловил себя на том, что уже присматривает в цехах станки, которые понадобятся для этой работы, мысленно расставляет учеников на сборку отдельных узлов, делает вычисления и намечает более рациональные приемы, чем те, что применялись при создании первых станков Т-4.

Как педагог Зарубин знал, какое великое значение для производственного роста ребят имеет создание целостного технического сооружения, каким является станок.

Но как администратор он понимал, что всякая спешка и излишняя настойчивость в этот деле могут осложнить отношения с руководством завода.

Вывод один: надо было ждать.

Но ждать и для него - не только для ребят - теперь становилось все труднее.

И тут Зарубину невольно пришла мысль, что грани между возрастами - взрослым состоянием и ранней юностью, пожалуй, не так уж ощутимы, когда предъявляет свои права страсть созидания, для всех возрастов одинаково требовательная, движимая романтикой осуществления.

Неожиданно Сашу вызвали в клуб завода, где шло профсоюзное собрание.

Разыскал Сашу тот самый заводской электрик Алексей, который сопровождал его при ремонте электропроводки 1В первый день работы ремесленников на заводе.

- Испортился штепсель в той лампе, что на столе президиума, - сказал Алексей таинственным шепотом.- Поскольку ты ищешь подвигов, крой в клуб.

- Пошел ты, - рассердился Саша, упражнявшийся вместе с другими ребятами на турнике в заводском спортзале. - Явился тут издеваться.

- Послушай, - так же шепотом продолжал Алексей, - там же, Александр, -до чертиков интересно. Понимаешь? Приехал директор из подшефной МТС. В этой МТС, между прочим, один бывший ремесленник начальник автопередвижной мастерской. Здорово?

- Подумаешь! - поморщился Саша, пытаясь сделать «скобку», раскачиваясь на руках и безуспешно стараясь подтянуться кверху.

- Нет, взаправду штепсель испортился, - не унимался Алексей, - срочно нужен электрик. Ты же все можешь, поскольку у тебя высокая квалификация.

И Алексей, по-чудному встрепав пальцами свой рыжеватый густой чуб, подхватил Сашу под руку и фигурно, как кавалер воображаемую даму, повлек танцующим шагом из зала.

- Ну тебя, - вывернулся Саша из его цепких рук.- Сам пойду.

Попасть на взрослое профсоюзное собрание Саше было очень интересно и в душе он обрадовался этому случаю.

Но с Алексеем у него были особые отношения: сильно преувеличив свои заслуги при первом знакомстве, Саша теперь вынужден был все время - как он называл это про себя - «держать фасон» с этим простодушным и искренно расположенным к нему молодым электриком.

Захватив в конторе свою сумку с инструментом, Саша направился в клуб.

На сцену, где сидел президиум, он прошел из-за кулис и прежде всего, не подняв даже глаз на собрание, постарался по тянущемуся от потухшей лампы шнуру определить, где штепсель.

Сидевший в президиуме председатель завкома Парфенов, которого знал Саша, но который Сашу не знал, строго пробасил.

- Ты зачем здесь, малец?

- Я… электричество вам исправить, - шепотом ответил Саша, успев уже оглядеть тесные ряды сидевших в зале рабочих и заметив даже, что у оратора, выступавшего на высокой узкой трибуне, просвечивает небольшая лысина в черных густых волосах.

- Давай, давай, исправляй. Только покороче.

«Покороче», - усмехнулся про себя Саша. - «Привык всем выступающим говорить «покороче».

- Я быстренько, - с готовностью отозвался Саша. - Повреждение пустяковое. Штепсель. Подумаешь! Я станки ремонтирую…