Ксения Львова - Настойчивый характер

- Машинно-тракторная мастерская - сказал Хрусталев, - МТМ.

- МТМ, - хором повторили ребята.

Машина промчалась мимо мастерской и остановилась перед крыльцом небольшого, окрашенного в желтую краску дома с вывеской из перламутровых букв на черном лаковом фоне: «Ракитинская машинно-тракторная станция».

На крыльцо выскочила в накинутой на плечи шубке молоденькая девушка в льняных кудряшках и крикнула шоферу:

- Степа, в столовую их вези, Василий Спиридонович велел. В столовую.

- Есть, товарищ начальник, - высунувшись из кабины и заразительно весело улыбаясь, отрапортовал Степа.

«Ага… Василий Спиридонович - это директор, - вспомнил Саша профсоюзное собрание. - А это, значит, его секретарша. Зовут ее, наверное, Нина», почему-то, решил Саша.

Машина развернулась и, проскочив мимо МТМ, минуты через две застопорила перед домом, откуда рвались наружу какие-то вкусные запахи.

Осип Лях первый учуял эти запахи. Вскочив и разминая онемевшие ноги, он радостно воскликнул:

- Жарят яичницу. Или какую-нибудь ветчину.

Митя Расцветаев, выпутываясь из овчины, оглянулся на Ляха и невольно подумал, что на месте Ляха не чувствовал бы себя так беззаботно. «Совершенно не думает о последствиях», осуждающе подумал Митя.

Войдя в здание столовой, Сергей Данилович велел всем снять пальто и фуражки, вымыть лицо и руки под рукомойником, висящим в передней.

В столовом зале поблескивали голубой клеенкой в шашечку ряды небольших столиков. На каждом столе стоял вазон с цветущей примулой.

Из двери с открывающимся внутрь кухни окошком выпорхнула тоненькая подавальщица. В своих мягких тапочках, как ветер, пронеслась она по залу навстречу экскурсантам, и пригласила их в конец зала, где было приготовлено два стола. На одном столе было четыре прибора, на другом пять - всего на девять человек согласно телеграмме, отправленной завучем.

- Ой! - всплеснула руками подавальщица, пересчитав прибывших. - Вас оказывается десять. Сейчас принесу еще один прибор.

Все ребята осуждающе оглянулись на Ляха. Первый раз за все время он вдруг страшно смутился, покраснел и даже капельки пота выступили у него на лбу.

Сергей Данилович заметил его смущение и, пряча улыбку, ободряюще проговорил:

- Ладно, ладно, брат. Теперь уже поздно на попятный. Назвался груздем, полезай в кузов.

Подавальщица принесла прибор, все разместились, и Осип оказался за одним столиком с Митей.

Чувствуя себя в безопасности с Митей, Осип набил рот свежим душистым хлебом, с подъемом проговорил:

- Здорово! Правда?

Но получилось: «Оооо… ааа».

- Чего? - переспросил Митя.

- Если что, ты меня поддержи, - глотнув громадный ком, сказал Осип.

- Ты, кажется, сам себя достаточно поддерживаешь, - ответил Митя и добавил: - Не набрасывайся, пожалуйста, так на еду. Могут подумать, что мы голодные.

- Да, вам хорошо, - отвечал Лях. - Вы в училище плотно поужинали, да еще в вагоне потом закусывали, я с верхней полки все видел. А мне пришлось без ужина бежать на вокзал, чтобы залезть в вагон, и еще в вагоне потом от вас прятаться.

Перед каждым появилось по тарелке жареной картошки с куском зарумяненной колбасы.

Подошла заведующая столовой, худощавая немолодая женщина с приветливым лицом, в белой шапочке и белом халате. Она поздоровалась со всеми и подошла к Ляху, жадно уплетавшему завтрак.

- Кушай, кушай на здоровье, - потрепав его по плечу, сказала она. - Съешь, еще положу.

- Что вы! - покраснев, сказал за Осипа Митя. - Вполне хватит. Мы не голодные.

Заведующая засмеялась, а Осип, в одну минуту успевший уничтожить половину своей громадной порции, обратился шепотом к заведующей.

- Тетя заведующая, вы ожидали девять человек, а я приехал лишний. Я приехал по своей инициативе. Может быть, у вас не хватит еды? Тогда вы мне это оставьте на обед.

И он протянул ей свою тарелку.

Тихон Тимко обернулся и строго сказал:

- Осип, не вноси путаницу.

Но заведующая успела уже проникнуться такой нежностью к Осипу - самому маленькому среди прибывших. По женскому добросердечью ей стало нестерпимо жаль его, и эта ничем не оправданная жалость выразилась в том, что она поспешно удалилась в кухню и мгновенно вернулась, поставив перед Ляхом тарелку с целой горой сладких пирожков.

- Кушай, кушай, моя птичка, - умиленно сказала она, прижав к своему белому халату рыженькую голову Ляха.

Это нежное проявление чувств напомнило Осипу, как дома его ласкала мама, и сердце его наполнилось приятной щекочущей теплотой. Но его не слишком-то устраивало, чтобы при всех его считали маленьким. Слегка оттопыренные уши Осина стали малиновыми, и он легонько выпростал свою голову из рук заведующей.

Однако начало пребывания в МТС очень понравилось Осипу. Запихав в карманы пирожки, он едва успел догнать быстро одевшихся и покинувших столовую экскурсантов.

- Прежде всего мы осмотрим мастерскую, - говорил Сергей Данилович, широко шагая по заснеженной улице, вдоль которой стояли небольшие глинобитные дома. Перед домами за невысокими заборами торчали оголенные прутья кустов. А кругом простиралась вдаль ровная, укутанная снегами степь. Было так тихо, что хруст снега под ногами, казалось, наполнял все пространство. Легкий морозец приятно пощипывал щеки.

- Я тоже так думаю, что начнем с мастерской, - отвечал мастер Хрусталев. - А после - по усмотрению директора. Может быть, он нам расскажет о структуре МТС, как у них построено все дело. Так, ребята? - обернулся он на поспешавших учеников, путавшихся в длинных полах новеньких добротных шинелей.

- А машины свои они нам покажут? - спросил Митя.

- А походную мастерскую? - подхватил Саша. - Не забудьте походную мастерскую, Сергей Данилович. Это же главное, ради чего мы приехали!

- Ладно, ладно, не волнуйся, - улыбнулся Сергей Данилович. - Вечно ты столько горячности вносишь.

- Только, ребята, держите себя поскромнее, - сказал мастер Хрусталев. - С лишними вопросами не выскакивайте. Говорите обдуманно, а то, дай вам волю, - понесете и с Дона и с моря.

Тихон Тимко выразительно оглянулся на вышагивающего из всей мочи Осипа Ляха. Саша понял этот взгляд и сказал:

- Мы его будем контролировать.

Лях, поглощенный своими мыслями, ничего не слышал. Он зорко поглядывал на дома, соображал, кто в них может жить. Искал глазами машины, - машин пока нигде не виднелось. Его шинель сильно топорщилась на боках от засунутых в карманы гимнастерки пирожков, оттопыренные полы взлетали по ветру и махали, как два крыла.

- «Птичка», - подтолкнул локтем Митя одного из слесарей, и мальчики зажали себе рот, чтобы громко не.расхохотаться.