Ксения Львова - Настойчивый характер

Постоит возле слесарей Краюшкина и Громова, молчаливых, понимающих друг друга с одного взгляда.

И, в последнюю очередь, подойдет к Саше.

Чем-то особенно нравился главному инженеру этот черноволосый мальчик, с вечным огоньком беспокойства в глазах. :

При виде главного инженера Саша с некоторых пор всегда старался сделать вид, что очень занят. Он хотел дать понять главному инженеру, что вовсе он не собирается с ним откровенничать и доказывать, как он смотрит на вещи. Без крайней надобности он больше этого не станет делать. Сейчас он работает - и все…

- Ведь ты, кажется, по специальности электрик? - спросил однажды главный инженер.

- Точно. Электрик, - ответил Саша.

- Скоро подойдет твое кровное дело?

- Да, завтра пуск станка, - ответил Саша, не отрываясь от работы.

- Ну, а по окончании училища что думаешь делать?

- Не думал еще, - нахмурившись, ответил Саша.

- Оставим тебя при заводе, - сказал инженер, - мне нравится, как ты работаешь.

Саша покраснел, сердце бурно заколотилось. Остаться на этом заводе? Что же, разве это не его мечта?

- Сделаем тебя мастером в учебном цехе, - продолжал главный инженер. А потом будем продвигать дальше…

В эту минуту показался завуч. Заметив главного инженера, он направился к нему.

- Ну, что вы на это скажете? - оживленно начал он. - Заканчиваем сборку и завтра пуск станка!..

- Видите, товарищ главный инженер, - воскликнул Саша, - ремесленники добились своего. Скоро в подшефной МТС закрутится всеми шестеренками наш Т-4!

- Горячий он у вас и… и упрямый. По-хорошему упрямый, упорный, - задушевно сказал главный инженер.

Бригада, занятая станком Т-4, вышла на последнюю свою вахту - общий монтаж станка.

Директор завода Николай Семенович Громов был хорошо осведомлен о героическом труде ребят над станком. Каждый день он справлялся у начальников цехов об успехах ремесленников. Он наказывал главному инженеру:

- Очень прошу вас, Степан Порфирьевич, следите, чтобы все условия для них были созданы. И с питанием, и во всех отношениях. Это будет на вашей ответственности.

Панасюк ухмыльнулся в бороду, - «меня просить»…

- Вы посмотрели бы, Николай Семенович, какие мы им обеды даем. Ребятки лосниться стали. Если бы не такие напряженные темпы работы, - типичный санаторий.

- Оказывается, в предыдущем квартале ремесленное училище № 2 выполнило 25 процентов программы завода, - сказал директор, - честное слово, я не ожидал… А вспоминали ли вы когда-нибудь, Степан Порфирьевич,- начал директор, и лицо у него сделалось мечтательным, совсем молодым, ибо двадцать девять лет-это самая цветущая пора человека, - вспоминали ли вы, какие были мы с вами в их годы? Такой квалификации у нас не было. Верно? А из этих выйдут рабочие нового типа. Высококвалифицированные рабочие эпохи коммунизма… Как по-вашему, надо нам премирование провести училища в целом и отдельных юношей?

- И праздник им устроить, - подхватил Панасюк. - Кончат они свой станок, и мы им устроим, я придумаю… Сегодня у них общий монтаж станка.

Громов вечером зашел в сборочный цех. Он остановился в тени у двери и, никем не замеченный, несколько минут наблюдал интересную картину.

У не оформленного еще станка хлопотали ребята. Был здесь и мастер, высокий, молодой, с русыми завитками над светлым лбом. Громов запомнил его, когда впервые увидел ребят в столовой. Был и завуч. Завуч ему нравился своей откровенностью и простотой в обращении.

Очевидно, собирали узлы, устанавливали коробку подач.

- Смотри, Нагребецкий, точность до двух сотых миллиметра. Будь внимателен, - говорил завуч.

- Знаю. Четыре болта я уже вымерил, - спокойно отозвался красивый рослый юноша, ловко управляясь с инструментами, поблескивающими в ярком электрическом свете.

Работало семь учеников - подсчитал Громов. Одни прикрепляли собранные узлы к станине, другие временами исчезали в соседнем токарном цехе, чтобы подогнать на станке какую-нибудь деталь.

Движения их были строго рассчитаны. Казалось, попробуй кого-нибудь из них остановить, - не удержишь, он прорвется к своей цели^

Громов смотрел, и ему не хотелось уходить.

- Давайте-ка разберемся, - сказал завуч, распрямившись и подкручивая на локтях рукава рубашки. -. Видите, вот коробка подач с ходовым валиком, ходовым винтом и фартуком встала на свое место. Молодец, Максим. Это самая трудная работа. Вот передняя и задняя бабки, коробка Нортона. Саша, ты доволен своей работой?

- Как будто бы ничего. Правильно стоит, - ответил мальчик.

- А ты, Митя, что думаешь?

- Я сильно волнуюсь за поперечный самоход. Сделал на/ глаз. Торопился, надо было освободить станок.

- Заранее не волнуйся, все проверим.

- Сбегай, Тихон, в девятнадцатый цех, - обратился завуч к пареньку со строгим лицом и сросшимися на переносье бровями. - Может быть, они дадут нам мотор. Скоро можно опробовать. Краюшкин и Руслан тоже ступайте. Одному тяжело будет нести.

Тройка ребят бросилась выполнять поручение. Они едва не застигли директора «на месте преступления». В эту минуту не сумел он найти простого предлога, чтобы смешаться с этой маленькой дружной семьей, и поэтому поспешил скрыться за дверью.

«Завтра они пускают станок. Надо обязательно быть, - напомнил он себе, - и показать им, что это хорошо, отлично-то, что они делают…»

Увидев этих ребят на работе, он особенно почувствовал, что это еще дети. И вот неожиданно протянулась ниточка от них- к его двум маленьким сыновьям. Теплое отцовское чувство поднялось в груди у Громова. Никто б не догадался по замкнуто строгому лицу директора, сколько нежности пробудили они в его душе.

Между тем Тихон Тимко, Коля Краюшкин и Руслан Громов притащили мощный мотор с удвоенным числом оборотов.

- Другого сейчас невозможно было найти, Сергей Данилович, - оправдывался Тихон.

- А мы приладим его, ничего, - успокоил Хрусталев. - Пробу ведь только сделать на холостом ходу.

- Ладно, уж, как-нибудь. Ну давай, Саша, будем приключать, - сказал Зарубин,

Саша начал сшивать ремень, чтобы надеть ело на шкив и запустить мотор.

Саша старался не поддаться волнению этой решающей минуты. Ведь сейчас должен ожить станок. А вдруг он не оживет? Останется неподвижным, мертвым?

За своей спиной Саша чувствовал горячее дыхание ребят. Они смотрели на сашины руки, нетерпеливо теснясь, терлись о его спину. А Саша хотел о них забыть и с головой уйти в свою работу.

Мотор зашумел… Станок пошел.

Но вдруг мерное жужжание мотора сменилось треском, скрежетом, и станок передернуло. У ребят вырвался стон.

- Останови мотор, - крикнул Зарубин.