Анна Гарф - Белый слон и часы с кукушкой

- Какой чудесный запах!

Вот какие цветы! Даже имя у них чудесное - маттиола.

А Галино зерно встало толстой зелёной палкой, на палке раскинулись большие, как лопухи, листья. И на верху палки налился всего один бутон, тугой и жёсткий, как крепко сжатый кулак.

- Ну и цветок! - смеялись дети.

- Ты плохой, - обиделась Галя, - не буду тебя поливать.

А стебель и без полива рос да рос, поднимался всё выше.

Жёсткий бутон был сперва с блюдечко для варенья, потом с чайное блюдце. И вот уже вырос с тарелку, а всё оставался туго закрытым, зелёным.

Но вот однажды повернулся он к солнцу, и выскочили на свет из бутона золотые лучи, будто выросло солнышко на грядке.

- Подсолнух, подсолнух! - обрадовались дети.

Взялись за руки, заплясали, запели вокруг подсолнуха.

Только Галя не кружилась, не смеялась вместе со всеми.

Когда дети убежали, подошла Галя к подсолнуху, погладила широкие зелёные листья и сказала:

- Спасибо, что ты на меня не обиделся…

У ограды рос старый клён. Витя любил слушать, о чём листья клёна говорят. А клён-то как весело шумел-шелестел, радовался:

- Приш-шшёл Витюш-ш-ша, приш-ш-шёл…

Но теперь с каждым днём листьев становилось всё меньше, шумели-говорили они всё тише, печальнее. Они падали, падали. Большие листья медленно, плавно, как планёры, а маленькие вились все вместе, словно хороводы в воздухе водили.

Вите скучно-скучно, так печально, хоть плачь.

Разве мальчики плачут? Да, плачут, и порою очень горько.

Сегодня утром большая Ира стукнула Витю за то, что он нечаянно уронил синего олешка. Олешек разбился, и осколки рассыпались по полу, закатились под шкаф, под диван.

Пока Витя горевал, спустилась сверху к его ногам звезда, большая, с неровными лучами. Как сверкает она на тёмной влажной земле, багряная и золотая.

Витя улыбнулся, поднял голову, а клён-то, оказывается, весь блещет, сияет. Листья жёлтые, красные, пёстрые летят по всему саду.

Витя собрал их много-много, и будто пожар у него в руках.

А навстречу идёт Ира с такими же листьями. Сложили они свои листья и подбросили к синему небу.

Вот это получился листопад!

И позабыл Витя о своей обиде, а Ира о сломанной игрушке.

Дни стоят синие-синие. Воздух чистый и холодный, как стекло.

Жмутся теперь по утрам друг к дружке ласточки, ждут, пока роса высохнет. Сидят на проводах и антеннах.

- Вид-вид-вид, вид вид вид, ви-и-идишь?

- Видим-видим…

Видят ласточки - хлеба на полях уже убраны, трава на лугах скошена, сено в стога смётано. Красными искрами вспыхивают листья в осеннем лесу и падают вниз.

Лето кончается, лес высветляется, ласточки в стаи собираются. Пора, пора лететь за моря, в тёплые края, в жаркие страны.

Торопятся ласточки, в небе толпятся, с нами расстаются, прощаются.

Дети старшей группы - Оля, Дима, Ира - тоже покидают нас, уходят из детского сада в школу.

И на прощание будет у нас в детском саду осенний праздник. Оденутся дети зверями и птицами, устроят сцену и на сцену выйдут, как настоящие артисты. И большие дети и маленькие - все-все станут сказки говорить, песни петь.

- Можно, я буду зайцем? - попросил Витя.

- Нет, нет, - заспорила Ира, - зайцем буду я! Это я маску заячью из дома принесла.

Витя вцепился в маску обеими руками, не отдаёт. Ира замахнулась, чуть было не ударила Витю, но Оля всех успокоила:

- Пусть Ира станет зайцем, а ты, Витя, будешь петушок - золотой гребешок. Я тебе настоящие шпоры принесу, папины.

Лисичкой выбрали Галю. Голосок у неё тоненький, и, когда она лисью хитрую песенку поёт, все улыбаются.

Вася нарядился медведем, Саша волком, Дима - он длинноногий - стал журавлём.

Остались лишь вороньи крылья и вороний клюв. Никто не захотел нарядиться вороной, потому что она петь не может, а только каркает.

- Ну ладно уж, - вздохнула Оля, - вороной буду я.

Нацепила Оля на нос вороний клюв, взяла в руки вороньи крылья. И так забавно закаркала, так ловко принялась клювом чистить перья, что Ира рассердилась:

- Не хочу быть зайцем, хочу быть вороной!

Вот обрадовался Витя, ему достались заячьи длинные уши, заячий короткий хвостик - он стал зайчишкой.

А вороной была теперь Ира.

- Ой, Оля! - спохватились дети. - Всех ты одела, только себе ничего не оставила. Кем же ты на празднике будешь?

Оля опустила голову, подумала, потом улыбнулась и сказала:

- А я буду зрителем.

Настал день праздника.

Артисты ой как боялись… Но больше всех боялась Ира.

«А вдруг ворона никому не понравится?» - думала она и даже потихоньку плакала.

Зайчик выскочил на сцену первый. И так он славно скакал, так хрустяще грыз морковку, что всем артистам стало весело, и Лисичка смело спела свою песенку, а Петух звонко зазвенел шпорами и так закричал «Ку-ка-ре-ку-у-у-у!», что некоторые зрители уши заткнули.

Вот пришло время выходить Ире. Вытерла она слезы и постаралась правильно, под музыку, махать крыльями и каркать, чтобы слезами не испортить людям праздник.

Зрители смеялись, хлопали в ладоши, кричали «Браво!».

Один старичок даже «Ура!» три раза повторил, так ему ворона понравилась.

Оля сидела в зале со зрителями и вместе со всеми радовалась. Оказывается, зрителем быть тоже очень интересно.

Пока мы с вами эту книжку читали, маятник качался-качался, часы тик-такали, тик-такали.

Да, часы идут, дети растут, умнеют и читают уже не только эту маленькую книжку, они читают и другие книги - большие, с мелкими буквами.

Ку-ку, ку-ку!.. - отмечает кукушка-часы дни, месяцы…

А белый слон, что стоит у стены в прихожей детского сада, всё кивает, кивает головой, словно приговаривает:

«Да, время бежит, бежит. Младшие дети становятся старшими и уходят от нас. Но к нам каждый год вновь и вновь приходят маленькие мальчики и девочки. Они говорят мне: «Здравствуй, слон!» - и радуются, услыхав кукушку».

«Почему, когда я первый раз пришла сюда, - думает Галя, - слон был большой? Почему теперь он такой маленький?»

- Нет, Галя, слон остался такой, как был. Но ты ого-го как выросла! Теперь если на скамейку встанешь, то, пожалуй, рукой до домика с кукушкой достанешь.

Тик-так, тик-так! - бежит время.