Лев Кассиль - Тёня-Тотя

- Так в чем же дело, товарищи? - спросил майор. - Все собрались?

- Никиты нет Соколова. На постройке занят, - сказал загорелый человек с бензиновым душком.

- Придется без него, - решил майор. - Пошли?

- Да как-то всем сразу так неловко, - проговорил моряк. - Надо бы расспросить, точно ли тут она?

- А вот представитель местного населения, - сказал майор, вдруг обернувшись. - Так сказать, здешний житель.

Здешний житель - это, понятно, и был Кирик - хотел улизнуть. Но моряк сказал: «Стоп!» - и сцапал его за рукав. Другой рукой он приподнял шапочку-тюбетейку Кирика, наклонился, заглянул в лицо и снова надел ему шапочку на макушку, словно снимал крышку у чайника, чтобы посмотреть, не вскипел ли он.

- Ты, браток, из этого детсада? - спросил моряк.

- Нет, я туда, - ответил Кирик.

- Ясно. Это в данный момент. А вообще-то сюда тебя водят?

- Меня уже не водят. Я сам, - обиделся Кирик. - А вы новые родители?

- Кто новый, а кто и старый, - сказал широкоплечий человек.

- Вы записывать пришли? - продолжал Кирик.

- Кого записывать?

- Ну, ребят, чтоб в детсадик водить, - объяснил Кирик.

- Нет, мы друг дружку привели, - сказал майор. - А нас, брат, записали сюда уже лет двадцать пять назад. Ты лучше скажи, тетя Тоня сейчас тут? Знаешь тетю Тоню?

(Странный народ, кто ж не знает тети Тони?)

- Тут, - сказал Кирик, - только она уже больше теперь не работает. Она на пенсию сегодня уходит. Насовсем.

- Вот то-то что насовсем, - тихо проговорил майор. - Войдем, товарищи.

И все они, сразу притихнув, стали осторожненько входить в дверь.

- А вы идите прямо, не бойтесь, - подбодрил их Кирик. Он видел, что они почему-то робеют. - Она вас не заругает. Только вы ноги вытирайте хорошенько. Там половичок.

И все, кто вошел, стали послушно топтаться один за другим на половичке в передней. И кто-то даже наступил женщине с букетом на ногу. И она тихонько ойкнула и сердито посмотрела на румяного толстяка.

- Теперь надо снимать с себя и все вешать, - шепотком подсказал Кирик.

Майор и моряк мигом сдернули фуражки, человек, отдающий бензином, - кепку. Красивая серьезная женщина, от которой пахло аптекой, сняла шляпку и жакет. Та, которая держала букет, стянула косынку с головы. Вкусно пахнувший толстяк сорвал с себя соломенную шляпу и стал осматриваться.

- Узнаю. Мой шкафчик. Порядок. Я всегда вешал под красным маком.

Он раскрыл детский белый шкафчик, на дверке которого был нарисован красный мак. И толстяк повесил в этот шкафчик свою шляпу на крючок. И вложил туда плащ.

- А мой, - объявил майор, - где вишня.

- А я всегда вешала под белой ромашкой, - вспомнила задумчивая гостья, пахнувшая лекарством.

Все стали вешать свои шляпы, фуражки, кепки, жакеты в маленькие белые шкафчики - кто под вишенку, кто под зайчика, кто под ромашку или кленовый листок. А моряк подошел прямо к тому шкафчику, где был нарисован красный флажок. Это был как раз шкаф Кирика. Он тут всегда раздевался.

- А я, как водится, под своим флагом, - сказал моряк.

- Нет уж, извините, - загудела женщина с букетом, - это я вешала под флажком. А уж ты отправляйся под своего зайчика.

Они чуть даже не поссорились. Но вдруг раздался спокойный и неторопливый голос тети Тони:

- Простите, граждане… Разрешите узнать, чем это вы тут занимаетесь?

- Извините… Мы это… Мы в шкафчики вешаем!.. Сейчас только разберемся кому куда… - смутились гости.

Такой разговор был совсем не по правилам. Потому что, как хорошо знал Кирик, сначала надо было всем сказать хором: «Добрый день, тетя Тоня!»

Но они все очень растерялись и молчали. А тетя Тоня внимательно смотрела на них, но ничего не понимала. И вдруг майор, видно, вспомнил:

- Эх, да разве так полагается!.. - И, повернувшись к другим, он скомандовал: - А ну-ка, как раньше бывало. Раз! Два! Три!

И все разом громко сказали:

- Добрый!

- День!

- Тетя!

- Тоня!

- Погодите, - негромко остановила их тетя Тоня. - Погодите. Не все сразу!

Она настойчиво тряхнула головой. От этого ее легкие, прозрачные, словно паутинка, волосы взлетели у висков. А потом тихо спали и запутались в дужках очков. И тетя Тоня отвела рукой волосы за уши.

Она не спеша подошла совсем близко к гостям, придерживая на груди концы легкого пухового платка, тоже будто из паутинки связанного. И стала смотреть на гостей снизу, поверх очков,

- Давайте-ка не все сразу. Пусть кто-нибудь один. И толком, - медленно сказала она, - говорите, кто такие?

- Своих не узнаете, тетя Тоня? - пошутил майор.

- Тут все ваши, - подтвердил моряк. - Все до одного тети Тонины.

- Бывшие ребята, - усмехнулся румяный человек. - Сбора 1925 года.

- Из детсада номер двадцать пять! - добавила женщина, которая, может быть, была доктором.

- Ленинского района, - густым голосом сказала та, что с букетом.

И вдруг все сразу, перебивая друг друга, они стали объяснять тете Тоне, что ходили все вместе сюда к ней, в этот детский сад, много лет назад. Давно они уже все выросли, выучились, разъехались по разным местам, и у самих дети уже растут. А недавно прочли в газете, что тетю Тоню скоро будут провожать с почетом по старости лет на покой, на отдых. И вот они написали друг другу письма, разыскали товарищей, с которыми раньше ходили в детский сад, а потом в школу на соседней улице, позвонили друзьям по телефону. Сговорились, чтобы прийти к тете Тоне, поблагодарить ее как самую первую их учительницу. И провести с ней денек в детском саду совсем как прежде, когда были маленькими.

Но тетя Тоня вглядывалась в них и, видно, не узнавала. Она куталась в пуховый платок и покачивала головой.

- Помните? Мишукой меня звали, - говорил моряк. - Я еще вон один раз краской ту стену замарал.

- А меня Клава звали, Алехина, - напомнила женщина с букетом.

- А меня-то, собственно, Василием, - сказал майор,- но меня ребята дразнили по-другому… Помните, когда я в первый раз пришел к вам, так до того оробел, что хотел сказать вам «тетя Тоня», а получилось сперва «Тоня-тетя», а потом хотел поправиться, да еще хуже запутался. Вышло у меня «Тёня-Тотя». Так меня и прозвали. Даже в школе потом так дразнили - «Тёня-Тотя».

- Родные вы мои… - совсем шепотом произнесла тетя Тоня.- Да неужели это вы?..

И стало очень тихо в комнате детского сада.

- Да, конечно же, вспомнила теперь. Узнаю тебя, Клаша. А ты, по-моему, Андрон? Да? Ну, не ожидала… Спасибо вам, что не забыли. А у нас, представьте себе, года два назад тоже один мальчуган вот так же, в первый день, перепутал. И его с тех пор, как и тебя… как вас… вот как Васю, словом, прозвали «Тёня-Тотя». Я еще тогда о тебе вспомнила, Тёня-Тотя!