Клара Моисеева - Рыцарь XX века

— Какой оригинал! — воскликнул Мухаммед Абдель-Ваккаб. — Я ему предлагаю знаменитых актеров, которые уже признаны зрителем, а он отказывается и требует для своего фильма простую молоденькую девушку. Рискни! К счастью, меня всегда занимают эксперименты. Искусство требует решений неожиданных и рискованных. Ищи простую, скромную девушку. Когда найдешь, приходи, и мы займемся подбором труппы и поисками актера на роль Хасана. Впрочем, для роли Хасана у меня есть отличный актер, который еще не стал звездой. Может быть, этот фильм поможет его славе.

— Сотрудничать с вами мне будет очень радостно. Вы поставили отличные фильмы. Я большой поклонник ваших музыкальных произведений и сам нередко пою ваши песни, — ответил аль-Хамиси, прощаясь с композитором. — Вы оказали мне честь, я надеюсь оправдать ваши надежды! Спасибо за предложение! Я сегодня же займусь поисками Наимы.

Абд ар-Рахман был польщен предложением знаменитого Мухаммеда Абдель-Ваккаба. Его тронула доверчивость, согласие отказаться от звезд. Ведь куда более уверенно продюссер ставит фильмы с участием известных актеров. Но если он согласен с желанием сценариста, то теперь надо оправдать доверие и найти подходящую Наиму.

Так в раздумье о предстоящей большой работе аль-Хамиси шел домой. Он рассеянно ответил на приветствие своего старого знакомого, но тот остановился, протянул руку аль-Хамиси и сказал, что недавно снял квартиру для своей семьи в двух шагах от переулка, где они сейчас встретились.

— Зайдем в наш дом, — предложил учитель. — Выпьем кофе. Ты никогда не был в моем доме.

Аль-Хамиси знал, что его знакомый — учитель начальных классов — живет в нужде. Что жена его работает уборщицей, а шестеро детей мал мала меньше еще не способны трудиться. Отказать ему в его настойчивой просьбе он не смог.

Бедность этого дома поразила поэта. Для большой семьи — одна-единственная комната и коридор, где, видимо, спали дети. Хозяйка дома, изможденная трудами, недосыпанием, заботами о приготовлении пищи, рано состарилась. Она выглядела усталой, но была приветливой и не жаловалась на свою судьбу. Только сказала, что хотелось бы научить грамоте старшую дочь, которой скоро исполнится шестнадцать лет.

— Суад у меня отличная помощница, — говорила жена учителя. — Ранним утром мы выходим на работу в больницу. Потом я остаюсь, чтобы убрать мусор, а дочь спешит домой, кормит детей, убирает наше жилище. Отличная помощница! Добрая девочка. А вот и она! — воскликнула мать, когда в комнату вошла бедно одетая девушка, смущенно опустившая глаза при виде незнакомого человека. — Садись, выпьешь кофе с нашим гостем, — предложила мать. — Ты уже взрослая.

Девушка села к столу, и аль-Хамиси увидел свою Наиму. Удивительно красивое лицо, юное и прекрасное, с карими глазами, в которых светились золотые искорки. Длинные черные косы, тонкие руки мадонны. Словно по волшебству перед ним возникла героиня будущего фильма.

Изумленный аль-Хамиси спросил девушку, хотелось бы ей стать киноактрисой?

— Об этом может только мечтать бедная девушка, — ответила Суад. — Вы смеетесь, а мне горестно слышать такой вопрос. Я редко бываю в кино. Но я запомнила все фильмы, какие мне довелось увидеть. И каждый раз я думала, какие счастливые люди эти актеры. Какие они красивые, какие богатые и всеми любимые. Великое счастье быть актером!

Она вздохнула и поглядела на собеседника исподлобья, страшась, не сказала ли глупость. Отец и мать с укоризной смотрели на свою Суад. Возможно, что им ни разу в жизни не довелось слышать такую длинную речь от дочери.

— Наша Суад не знает грамоты, как это печально, — сказала мать. — Хотелось бы дать ей хоть маленькое образование.

— Если ты будешь старательной, Суад, я приглашу тебя на роль Наимы. Ты слышала мои передачи по радио?

— Разве это возможно? Я слушаю каждую передачу. Я люблю Наиму. Но разве можно стать актрисой, не зная грамоты, не умея читать?

— Я обо всем позабочусь. Но прежде чем решить этот вопрос, надо прийти на пробу. Запомни адрес киностудии. Приходи в четверг. Мы сделаем несколько снимков и тогда узнаем, годишься ли ты для этой роли.

— Спасибо! Спасибо! — повторяла смущенная и совершенно счастливая Суад. Лицо ее алело, подобно красному маку. Глаза сверкали, как звезды.

Она вскочила и, ломая руки, смущаясь и храбрясь, сказала:

— Я буду очень стараться. Я буду учить уроки целыми днями и ночами. Мама, ты обойдешься без моей помощи? А я быстро расправлюсь с хозяйством. Не тратя ни минуты на пустяки, буду учить урок. Возьмите меня на эту роль, добрый человек, устаз аль-Хамиси. Я век вас не забуду!

Родители молча слушали разговор, который невозможно было воспринимать как реальность. Но если знаменитый поэт, уважаемый общественный деятель предлагает такое, ведь он знает, что ему нужно. А вдруг их скромная девочка Суад станет актрисой?

Когда отец семейства провожал гостя, он спросил:

— Благородный аль-Хамиси, ты в самом деле думаешь, что наша девочка годится для такого дела? Тогда она уподобится той Наиме, которая, согласно легенде, добилась своего счастья.

Когда, вернувшись домой, аль-Хамиси занялся сценарием, ему виделась живая Наима в облике Суад. Он задумался над событиями сегодняшнего дня и решил, что все так удивительно, неожиданно и заманчиво, как в хорошей сказке. Мало того что ему предложил свои услуги прославленный продюссер и знаменитый композитор, мало того что появилась реальная возможность воплотить в фильме любимую им пьесу, любимую не только самим автором, но и радиослушателями, публикой, посещающей театр, — теперь его пьесу смогут увидеть миллионы египтян. Это прекрасно! А если эта бедная девочка окажется способной актрисой, то можно будет поверить, что и в жизни бывают сказочные сюжеты.

Всю ночь он работал над сценарием, и всю ночь ему виделась в действии юная Суад. Утром он пошел в магазин, купил платье и туфли, чтобы приодеть девочку, сделать пробные снимки по всем правилам. Нельзя было допустить, чтобы будущая актриса пришла на кинопробу в вылинявшем ситцевом платьице и рваных башмаках. Он отнес эти вещи в школу, где преподавал учитель и где несколько лет назад преподавал и сам аль-Хамиси.

— Передай Суад, я жду ее в киностудии.

В четверг утром Суад ждала его у студии. Она была удивительно хороша в своем свежем розовом платье и в лаковых туфлях на высоком тонком каблуке.

— Милая Суад, — сказал удивленный аль-Хамиси, — ты надела платье задом наперед, молния должна быть сзади. Я поведу тебя в комнату, где ты сумеешь переодеться. Почему ты прихрамываешь, девочка?

— Я никогда не имела таких туфель на высоком каблуке, я подвернула ногу.

— Это пройдет, — сказал со вздохом аль-Хамиси и вспомнил «Пигмалиона» Бернарда Шоу.