Вильмос Корн - Мавр и лондонские грачи

Кинг никак не мог понять, куда Хенни клонит.

– …пусть оно будет и последним.

– Это еще почему? Я об этом ничего не говорил! – вспылил Билли.

– Зато я.

Мавр, опершись на руку, неотступно смотрел на Хенни. Казалось, это придало парнишке силы, и он сказал все, что было у него на душе.

– Да ты не прикидывайся, Кинг! Сам давно так думаешь. И Джек. И близнецы тоже. Нет у нас ни у кого настоящей охоты. С тех пор еще. С Оливером я уже говорил об этом. Он думает вернуться в дом на площади Портмен. – Для Мавра Хенни пояснил. – К родителям. – Затем продолжал: – Хочет эту… навиграцию… или как ее там… изучать.

– Навигацию!

– Ага, спасибо. Не оставаться же ему грачом, пока у него борода до полу не вырастет. Капитаном хочет стать. А я буду плавать с ним на его корабле.

Хенни изложил свой план. Через десять дней он на «Эрроу» снимется с якоря. Будет плавать на Южно-Американской линии. Он договорился с Расселом. Тот обещал подучивать его и со временем сделать из него стоящего механика.

«Ты, Хенни, значит, смыться решил?» – хотел было сказать Билли, но сказал совсем другое:

– У Оливера отец богач, вот сыну и можно учиться на капитана. – Он взглянул на бородатого доктора, как бы ожидая поддержки. – А наш лучший грач Хенни, который нас всегда выручал, самый маленький среди нас, зато самый головастый, пускай, значит, черную работу делает?

– Ты потише на поворотах-то! – Хенни так смутился от подобной похвалы, что ему ничего лучшего не пришло в голову, как ответить любимым выражением самого Кинга: – Начинать-то когда-нибудь надо. А с чего – это уж смотря по обстоятельствам. Мои обстоятельства не такие, как у Оли. Пока он кончит школу этой самой навигации, я уже буду помощником механика у Рассела. Наш капитан, Оли, конечно, ничего не будет смыслить в том, как машины смазывать. А без этого ни одно суденышко с места не тронется. Уж если в море выходишь, надо, чтобы у тебя толковый механик был. Им я и буду. Ну, а если из нашего Оли выйдет этакий разряженный петух со всякими побрякушками да лентами-позументами, если он забудет, кто из него сделал настоящего честного парня, забудет нас, грачей, то addio, а не rivederci! [36] Прощайте, а не до свидания! (итал.) Разойдемся в разные стороны, хотя, конечно, вместе было бы здорово, да и вообще было бы здорово всем грачам попасть на один корабль, как это вы тогда с нашим Кингом кумекали.

От удивления Билли не мог и рта раскрыть. Вот до чего его ребята додумались! А что, плохо разве?

Мавр весело посмеивался. Этот Хенни ему определенно нравился. А так как Кинг все еще не знал, что сказать, он заметил:

– Считаю, что ты неплохо продумал свою жизнь, Хенни. Как-то надо начинать. И каждому – смотря по обстоятельствам. Это ты правильно сказал, превосходно сформулировал. Пока что это действительно так: сыну буржуа дозволяется вести корабль, а сыну рабочего – смазывать машину. Но это не всегда будет так. И тогда каждый будет работать и получать по способностям. Да, так оно и будет.

Билли вытаращил на Мавра глаза: ведь об этом они тогда и говорили. Хенни сказал:

– Я уже пристроился. Оли тоже. Телята вернутся к своей матери. У кого есть мать, тому вернуться легче легкого.

Но Билли не уступал:

– А у Джека вот нет матери… и вообще нет никого. У него только я и есть. И мы с ним останемся вместе.

Мавр зашагал по комнате.

– Джек? По-моему, ему уже подыскали место на верфи. Это Бен Коллинз устроил. Он считает, что Джек вполне может жить у него. И прежде всего потому, что никто не умеет варить такой вкусный картофельный суп, как Джек.

– Это я его научил! – воскликнул Билли и тоже рассмеялся.

Мавр надел пальто и шляпу и, когда они уже спускались по лестнице, задумчиво сказал:

– Но, может быть, на верфи и для его друга местечко найдется?

– Для кого это, для Бена? – испугавшись, спросил Билли.

– Нет, для того, кто побыл Кингом и опять станет Клингом…

Бывают в жизни такие дни, которые не забудешь и через десять, и через двадцать лет, и даже на склоне жизни. Стоит только закрыть глаза, и перед тобой всплывает все минувшее и люди тех времен оживают вновь.

Тринадцатилетний Джо Клинг пережил такой незабываемый день: он провел целое воскресенье с Мавром в пустоши. Был с ними еще один человек, он участвовал в такой прогулке уже не в первый раз, – Вильгельм Либкнехт. В семидесятилетием возрасте Либкнехт вспоминал:

«Наши прогулки в Хемпстедскую пустошь! Проживи я еще тысячу лет – я их не забуду…

Всю неделю дети только об этом и говорили, да и мы, взрослые, старики и молодежь, радовались этой прогулке. Уже само путешествие туда было праздником… От Дин-стрит… было туда добрых полтора часа ходьбы, и обычно мы уже около одиннадцати часов утра пускались в путь. Иной раз, правда, мы выходили позже… привести все в порядок, собрать детей и уложить корзину – на это всегда уходило некоторое время.

Ах, эта корзина! Она стоит или, вернее, висит перед моим „духовным оком“ настолько живо, представляется мне такой заманчивой и аппетитной, словно я лишь вчера в последний раз видел ее в руке у Ленхен.

Дело в том, что корзина эта была нашим „провиантским складом“, а когда у человека здоровый желудок и при этом очень часто в кармане нет мелочи (о крупных деньгах в ту пору вообще речи не могло быть), тогда проблема провианта играет чрезвычайно важную роль. Славная Ленхен отлично это знала, и для нас, вечно голодных гостей, ее доброе сердце всегда было открыто. Главным блюдом воскресного обеда в пустоши был освященный традицией огромный кусок жареной телятины…

В авангарде шел я с двумя девочками, то рассказывая им всякие истории, то собирая полевые цветы, которые в то время были там еще не так редки. Поднявшись на холм, мы прежде всего выбирали место, где встать биваком… Какая это была радость, когда однажды во время прогулки мы наткнулись на маленький, затененный деревьями пруд и я показал детям первые незабудки! Еще больше было радости, когда однажды на темно-зеленом бархатном лугу мы нашли среди других полевых цветов такие редкие гиацинты…»

От маленького пруда вела узкая тропинка на каменистый холм, прозванный детьми «Чертовы камни». Тут Муш, как всегда отстававший – уж очень много было везде интересного и все-то надо было рассмотреть, – сразу выскочил вперед. Он первым увидел вдали громоздившиеся друг на друге глыбы. Будто какой-то великан рассыпал свои игральные кости. Муш промчался мимо Женни Маркс и дяди Фредрика к сестрам, которые вместе с дядей Уильямом составляли «авангард».

– Если вы тоже попросите, Мавр обязательно расскажет нам сегодня сказку про Ганса Рёкле, – выпалил малыш.

Лаура и Ки-Ки рассмеялись.