Анне-Катрине Вестли - Аврора на теплоходе [Повести]

Ей дали длинную коробку, где прежде лежал купленный папой багет для шторы, и Стокфиссо удобно улеглась в ней. На всякий случай жена судьи всю дорогу несла коробку над своей головой. Ракель нацепила на Выборзка поводок и отвела его к своему дяде, его хозяину, и весь Фабельвик вздохнул с облегчением: история с сушёной рыбой Сократа закончилась благополучно.

А судья Томас за обедом немного удивился, когда его жена вошла в столовую с тарелкой, на которой лежал бифштекс, выглядевший очень уж одиноко.

— Мы его поделим? — спросил Томас.

— Нет, мы его не будем делить. Я сегодня поем только салат из зелени. Это, по-моему, самая здоровая пища.

— Вы, девочки, всегда придумываете что-нибудь особенное, — сказал Томас себе под нос.

— Так поступают не только девочки, — сказала жена судьи. — А ещё собаки, они тоже любят особенное. И дети. Им особенное только подавай.

До конца Томас её не понял, но, поскольку Фабельвик не был таким уж большим городом, не прошло много времени, как всем его жителям стали известны кое-какие подробности.

Вечером, когда Аврора ложилась спать, на её одеяле лежал жёлтый лист. Окно стояло открытым, и жёлтый лист, танцуя, влетел в комнату. Может быть, это был тот же жёлтый листок, который она видела утром. Узнать об этом нельзя, но Аврора была уверена, что так оно и было, и она заложила листок между страницами одной книги. И много раз позже, когда раскрывала книгу, она находила его и вспоминала день, когда листья исполняли в Фабельвике осенний танец и Выборзок искал Стокфиссо.

Было утро, мама с папой и Аврора с Сократом завтракали. Мама урывками заглядывала в газету. Потом она вздохнула и сказала:

— Время от времени у меня возникает чувство беспомощности, ведь мы ничего не можем поделать.

— С чем именно? — спросил папа.

— Да с голодными детьми за границей, — объяснила мама. — Мало того что там идут войны и происходят несчастья. Там ещё голодают дети.

Она глядела в это время на снимок малыша из Нигерии, ужасно худенького, со стянутой на лице от голода кожей.

— Давай откладывать для них каждый день деньги, а потом пошлём их, — предложил папа.

— Да, мы можем это сделать, но общего положения не исправим.

— Понимаю, — ответил папа, — но если каждый человек попробует помочь людям, это ведь принесёт пользу.

Мама сложила газету и собралась идти в контору судьи.

— Ну всё, мне пора. Счастливо вам оставаться.

— Я тоже пойду, — сказал папа, — но скоро вернусь обратно. Вы, Аврора с Сократиком, сидите дома, пока я не вернусь. Я только загляну в местную школу. Я обещал навестить их и с ними поговорить.

«Мы не против, пожалуйста», — подумала Аврора. Теперь, когда Сократ вырос, с ним вполне можно было разговаривать. Тем более погода снаружи стояла ненастная и шёл дождь: лучше уж сидеть дома.

— Мы посидим дома, Сократик. Поиграем и что-нибудь придумаем.

— Конечно. — Сократ любил, когда Аврора разговаривала с ним серьёзно. В такие минуты он взрослел сразу во много раз, смотрел ей в глаза и согласно кивал, как взрослый.

— Сначала на прощание помашем маме рукой, — сказала Аврора.

Много времени это не заняло. Мама торопилась и побежала по дорожке через сад к дому судьи. С папой прощались дольше. Он надел шляпу и пальто, взял зонт, но, как только вышел на улицу, ветер тут же сбил с него шляпу и вывернул наизнанку зонт, так что папа тут же вернулся.

— Лучше я надену плащ и зюйдвестку.

Аврора с Сократом стояли в коридорчике и смотрели, как папа завязывает шнурки зюйдвестки, а потом они подбежали к окну, чтобы помахать ему на прощание. Папа тоже помахал им всей своей фигурой, сделал несколько шагов по дорожке и вернулся.

— Надо же быть таким тупым! — сказал он. — Раз уж ты вышел в дождь, загляни заодно в магазин.

Он взял деньги, хозяйственную сумку и ушёл. Аврора с Сократом помахали ему рукой во второй раз, и больше он не возвращался.

— Ну что, поиграем в лошадку? — предложил Сократ.

— Нет, подождём немного. Давай поиграем в маму и папу.

— Чур, я — папа, — сказал Сократ. — Вот, я ухожу.

— Но мы ведь обещали не выходить, ты помнишь?

И тут Сократ шепнул ей на ухо:

— Я сразу вернусь. Я только пройду немного, как папа.

Он вышел в коридор, надел на себя папино пальто и шляпу, ну и, конечно, взял зонт. Аврора помогла его раскрыть.

— Тогда обещай, что ты скоро вернёшься.

— Я приду скоро, очень скоро. Счастливо оставаться, мой друг.

Сократ ухватил руками полы пальто, оно, конечно, было ему длинно.

Очень неудобно, ведь нужно ещё держать зонт. Аврора открыла ему дверь.

— А ты не останешься ненадолго Авророй, чтобы помахать мне в окошко? — попросил Сократ. — Тогда я точно буду как папа.

— Хорошо, но ненадолго, а потом я буду мама, и ты тоже помашешь мне рукой.

И она встала у окошка.

Папа-Сократ вышел из дома. Но какой у него был вид! Пальто волочилось по земле, а зонтик он держал обеими руками. Ветер дунул в зонт несколько раз, и Сократу пришлось выбирать: отпустить зонт и остаться на земле или улететь. Он выбрал первое, а зонт полетел по воздуху, упал, подскочил несколько раз и покатился. Сократ побежал за ним.

Надо было Сократа спасать. Одеваться некогда, и Аврора выбежала из дома в чём была и закричала Сократу:

— Сейчас я помогу. Ты стой!

Аврора бежала, зонт то улетал от неё, то она почти хватала его, и тут, к счастью, впереди возник человек, который зонт остановил.

— Он твой, этот большой зонт? — спросил он.

— Нет, он папин.

— Его нужно сейчас же закрыть. В такую погоду он не годится.

— Спасибо. Вы так добры.

Она взяла зонт и побежала обратно. Мужчина стоял и смотрел ей вслед, а когда он увидел папу-Сократа в волочащемся по земле пальто и со шляпой на носу, он улыбнулся и покачал головой.

А Аврора с Сократом забежали в дом. Папино пальто и юбка Авроры промокли, они сняли их, и Аврора развесила одежду на двух стульях перед печкой, чтобы её просушить.

— Лучше поиграем в папу и маму перед тем, как они вышли из дома, — предложила Аврора. — Я сейчас буду читать газету, а ты приготовь мне в пакетике бутерброд.

— А мы не можем читать газету оба?

— Можем. Мы ляжем оба на коврик и уже не будем больше мамой и папой. Мы будем самими собой.

— Только самими собой, — повторил Сократ. — Только Нильсом. Ты помнишь Только Нильса, Аврора?

— Конечно, но сейчас мы — это только мы.

Они рассмотрели первую страницу газеты. Картинку с судном, потерпевшим в море крушение, и ещё один снимок с господами в пальто и шляпах, которые выходили из самолёта. Под снимком стояла надпись из больших чёрных букв. Больше на странице ничего не было. Тогда Аврора пролистала газету дальше, и вот уже перед ними мальчик, о котором говорила мама, и его они рассмотрели подробнее.