Николай Печерский - Ленивые хитрецы

Пассажиры собрались на верхней палубе, как по команде «аврал». Они с любопытством смотрели на мое испачканное голубикой лицо и качали головами. Женщина не унималась. Она размахивала руками перед моим носом и кричала:

- Убить тебя, негодяй, мало!

Женщина наверняка убила бы меня, если бы к месту происшествия не подоспел капитан. Он растолкал людей и строго спросил меня:

- Кто тебе разрешил брать голубику?

- Я хотел есть. Со вчерашнего дня у меня во рту ничего не было, кроме шоколада.

Капитан едва заметно улыбнулся, а затем вновь нахмурился и сказал:

- Что прикажешь с тобой делать: в милицию отдать или выбросить за борт? Родители где?

- Нет у меня родителей. Тетка больная, в Братске живет, а дед в Иркутске. Я еду к нему.

Тетка и дед, которых я выдумал, спасая свою шкуру, произвели на капитана и пассажиров большое впечатление. Пассажир в помятом плаще и военном картузе ласково посмотрел на меня и сказал:

- Подумаешь, какое преступление - съел стакан голубики! Что ему, с голоду умирать? Надо еще проверить, что это за голубика такая. Целых шестнадцать корзин везет!

Капитан опустил брови, прицелился взглядом в женщину.

- Билет! - кратко сказал он.

Женщина долго развязывала узелок на грязном носовом платке, справилась наконец с этим нелегким делом и протянула капитану три небольшие зеленые бумажки:

- Пожалуйста, мы не какие-нибудь зайцы.

- Кто еще с вами едет?

Женщина поискала глазами кого-то в толпе и, не найдя, крикнула на весь корабль:

- Митроха! Иди, товарищ капитан вызывает!

- Оставьте Митроху в покое. У вас два места груза. Где билеты еще на двенадцать корзин? Это ваши корзины?

Полное, с двойным подбородком лицо женщины из красного сделалось белым, а затем синим, как будто его вымазали ягодами, или, как она говорила, «ягодой».

- А нам сказали, больше ничего не надо, - стала оправдываться женщина. Приложила платок к глазам и притворно всхлипнула. - Простого человека разве трудно обидеть! Не разъяснят, не расскажут, а потом сами же и придираются!

- Сейчас ты простая, а на базар придешь, сразу сложной станешь! - сердито сказал пассажир в помятом плаще. - В Братске за стакан голубики двугривенный платила, а в Иркутске полтора рубля с рабочего класса драть будешь. Капиталистка!

Дальше произошло то, о чем я не мог даже предполагать. Женщина неожиданно вскрикнула, упала на палубу и завопила на весь корабль:

- Караул! Убивают!

Капитан не обратил никакого внимания на эту лицемерку. Он подозвал матроса и кратко сказал ему:

- Оштрафовать! Снять груз на первой остановке! - Затем капитан повернулся ко мне и добавил: - Иди за мной!

Капитан привел меня в каюту, указал на стул и сам примостился на краешке койки против меня.

- Если ты соврал о тетке и дедушке, - сказал он, - прикажу немедленно выбросить за борт. Понял?

- Понял, товарищ капитан.

- Смотри мне в глаза.

Я посмотрел в чистые, мужественные глаза капитана и подумал: «Какой же я подлец!»

Капитан долго гипнотизировал меня взглядом, а затем встал, положил руку на мое плечо и сказал:

- Я верю тебе. Успокойся и забудь все, что было наверху.

Нет, лучше бы он выбросил меня за борт!

Три дня я жил в каюте капитана, спал на его койке, ел его хлеб и суп. Когда пароход причалил к пристани, капитан проводил меня на берег, крепко, как взрослому, пожал мне руку и грустно сказал:

- Хороший ты, честный парень, Геннадий. Даже не хочется расставаться с тобой. Но что поделаешь - прощай…

В Иркутске я слонялся целый день. Голодный, никому не нужный. Что же делать, как проникнуть в вагон без билета?

Долго я ломал голову над этим вопросом и наконец решил: надо что-нибудь продать.

Рубашку?

Нет, не годится. Без рубашки в вагон не пустят. Это не пляж.

Штаны?

Еще хуже.

Я посмотрел на свои желтые, почти совсем новые ботинки и стал развязывать шнурки.

«Надо будет только ноги помыть», - решил я.

Покупатель нашелся быстро.

Коренастый мужчина в красной вылинявшей рубашке, с мешком за плечами шел по перрону навстречу мне.

- Продаешь? - спросил он.

- Продаю.

Покупатель опустил мешок, из которого выглянуло несколько угловатых буханок хлеба, взял ботинки.

- Украл?

- Что вы, дяденька! Свои собственные.

- Сколько хочешь?

- Пятьдесят рублей.

Покупатель молча отдал ботинки и снова взвалил мешок на плечи.

- Четвертную, - кратко сказал он. - Больше нет ни копейки.

Мужчина отвернулся от меня и уже хотел уйти, но я торопливо сказал:

- Согласен. Давайте.

Покупатель снова поставил мешок на землю, вынул

из кармана большую пачку денег и отсчитал из нее двадцать пять рублей.

Мошенник!

Билет я купил до следующей станции. Главное - в вагон пробраться, а оттуда меня ни за что не выкуришь. Пусть хоть ноги оторвут, до самой Москвы не выйду. Но отрывать ноги в вагоне мне как будто никто не собирался. Пассажиры потеснились и уступили место возле прохода.

- Садись, - сказал старик с узкой зеленоватой бородкой. - В ногах правды нет.

Старик понравился мне с первого взгляда. Едва поезд тронулся, он развернул промасленную газету и протянул большой ломоть пирога с рыбой.

- Уважаешь? - спросил он.

Я кивнул головой и сразу же вцепился зубами в пирог.

Еще бы не любить такое добро! Я готов был съесть не только пирог, но даже промасленную бумагу вместе с черными заголовками, точками, запятыми и восклицательными знаками.

Бывает же, что так повезет! Поезд уже проехал несколько станций и разъездов, а проводники даже и не думали спрашивать у меня билет. Видимо, они считали - раз я еду со взрослым, значит, все в порядке.

Пассажиров в вагоне битком набито. Но обо всех, кто ехал с нами, не расскажешь. Расскажу только о двух - девушке, которая ехала из самого Якутска, и фальшивом добровольце-шофере из Иркутска. Между прочим, из-за этого фальшивого добровольца я так и не добрался до Москвы. Но об этом после. Зачем забегать вперед? Всему свое место и свой черед.

Девушку звали Вера. С утра она начала рассказывать любопытные истории о своей жизни в Якутии и никак не могла остановиться. Но мы и не прерывали ее. Сидели разинув рты и слушали. Мешал нам слушать, а Вере рассказывать лишь фальшивый доброволец. Он ничему не хотел верить и все время вставлял свои глупые замечания.

- Якутск стоит на вечной мерзлоте, - скажет Вера. - Откопаешь землю метра на два, посмотришь в яму, а там сплошной вечный лед. Один раз я видела…

Фальшивый доброволец даже закончить фразу не даст.

- А я вот не верю, и все! - перебьет он. - Когда

меня в Сибирь приглашали, тоже всякие сказки рассказывали: «Пишись в добровольцы, не пожалеешь: квартиру с паровым отоплением дадут, кино каждый день показывать будут». А когда приехал, извиняюсь за выражение, - шиш с маслом показали. Привезли в тайгу и затолкали в палатку. Разве я им кошка!