Владислав Крапивин - Тень каравеллы. Повести

- Ты нахал! - уже решительно уточнила Юля.

Юрка остался невозмутимым:

- Да? А я думал, что нахальство - когда человек приезжает на несколько дней, а у него под носом такой спектакль.

- Тебе не кажется, что это мое личное дело?

- Кажется. Вот я и не вмешивался в него целых два дня.

- А зачем вмешался?

- Ну… - Он еле заметно усмехнулся. - Я же понимал, что тебе это будет приятно.

- Нахал, - сказала Юля третий раз, потому что ей на самом деле было приятно (хотя и жаль чуточку Борю Шуйского).

Юрка снисходительно разъяснил:

- Я же понимаю: бывает скучно одной, поразвлекаться хочется. Я ничего, не против. Только знай меру.

Это было уж совсем чересчур! И Юля собралась выпалить Юрке все свои мысли о его бессовестной наглости. Но одумалась и только ехидно спросила:

- А ты там тоже «развлекаешься»?

- Там некогда, - вздохнул он.

- Ах, только поэтому.

Он не обратил внимания на издевательскую нотку. Серьезно спросил:

- Как ты думаешь, куда распределение просить? Можно остаться в «Запрыбхолоде» на Балтике, можно на Тихий океан.

- А я почем знаю?

- На Восток лучше. Но больше хлопот, конечно. Стариков придется перевозить и девчонок… А твоя мама согласится?

- А… моя-то мама при чем?

- А ты что, одну ее тут оставишь?

- Нет, ты в самом деле чудовищный и безграничный нахал. Ты меня-то спросил?

Он посмотрел на нее, пожал плечами:

- Все-таки женская психика - загадка… Ладно, получу диплом, тогда уточним.

…Летом он приехать не смог - курсанты сразу после сессии уходили в дальнее плавание - аж до самой Канады. Готовилась международная гонка больших учебных парусников. Так она и называлась операция «Парус». Юрка вызвал Юлю к телефону, слышимость была неважная, минут на разговор отводилось немного, и весь разговор этот свелся к тому, что Юля уедет в Верхоталье на практику, а он ей обязательно туда напишет. Потому что она ему писать не сможет: куда пошлешь письмо? «Атлантика, до востребования»?

- Ну и вот… - вздохнула Юля. - Было это в мае, а уже август к концу пошел. А писем нет ни одного… Я-то думала, их здесь целая пачка лежит… Может, случилось что в плавании? Ураган какой-нибудь…

- Если бы что случилось с «Крузенштерном», про это бы в газетах написали, - утешил Фаддейка. - Это же такой знаменитый корабль. Просто почта барахлит. Бывает… Юль, а у тебя его карточка есть?

Юля кивнула. Дотянулась до сумки, достала конверт, а из него - снимок.

Фаддейка разглядывал его недолго, но внимательно. Одобрительно сказал:

- Ничего он у тебя. Красивый.

Юрка не был красивый: скулы торчащие, нос сапогом, светлая клочкастая прическа. Но это был Юрка, и Юля не возразила. Кроме того, Фаддейка имел в виду, наверно, красоту курсантской формы.

- А это сестры его? - спросил он.

- Да… - Юрка был снят с обеими девчонками. - Они в нем души не чают. До десятого класса так и таскались за ним, как хвостики.

- Старшую как зовут? - деловито поинтересовался Фаддейка.

- Ксеня… Славная такая. Маргарита вредная стала, как подросла, а эта спокойная, умница. Твоя ровесница.

- Вижу, - коротко ответствовал Фаддейка. Повертел в пальцах конверт. - Говоришь, писем нет, а это что?

- Это же старое еще, весеннее. И даже не мне, а сестрам, посмотри внимательно! Я конверт у девчонок взяла, потому что индекс училища забыла…

- Юль, он напишет, ты про это не бойся, - сказал Фаддейка. - Ты на него посмотри: это человек надежный.

Утром Фаддейки дома не оказалось. Кира Сергеевна объяснила, что раным-рано за ним пришли двое мальчишек с соседней улицы. Там они строят не то плот, не то фрегат с громким названием «Беллинсгаузен», и Фаддейка у них главный советник.

- А правда, что Беллинсгаузен ваш предок? - поинтересовалась Юля.

Кира Сергеевна только рукой махнула. Она была не в духе. Юля знала почему: у старшей дочери начались нелады с мужем, а сын написал, что после армии хочет остаться во Владивостоке: влюбился и думает жениться…

Когда Юля шла Песчаным переулком к берегу, ей показалось, что за деревьями мелькнула морковная майка. Но далеко было, не разглядела. А на углу Песчаного и Береговой она услышала скандальный крик:

- Ну чего ты! Чего надо! Пусти, балда лысая, все равно ничего у меня нет!.. Пусти лучше, я укушу!

У забора, за пыльными кустами желтой акации опять мелькала знакомая майка, да и голос был Фаддейкин. Юля ринулась через кусты.

Длинный, стриженный наголо парень держал Фаддейку за штаны, обшаривал его карманы и равномерно отпускал ему аккуратные щелчки. Фаддейка извивался и подпрыгивал. Один кед его слетел и застрял среди веток.

Юля скачком преодолела три метра и ладонью длинно, с оттяжкой, вытянула хулигана по упругой шее. Тот икнул, завалился в кусты и завопил:

- Ты что, идиотка! С перепоя, что ли?! Глиста бешеная!

Юля шагнула к нему. Парень сделал кувырок назад, проломился сквозь ветки и скачками бросился вдоль берега. Оглядывался и орал:

- Психопатка! Оба вы! Фадька, я тебе припомню!

Юля мчалась за ним, и оба бежали очень быстро, но Фаддейка догнал ее и повис на локте.

- Да подожди ты! Ну, постой! Не надо, он же понарошке!

Юля остановилась, запальчиво дыша.

- Что понарошке?

Фаддейка хмыкнул:

- Успокойся…

И пошел обратно, к злополучной лужайке в кустах. Встрепанный, измятый, без одного башмака. Майка скособочилась, гольфы сползли, один съехал с ноги наполовину и волочился по доскам тротуара.

Юля мигала и шла следом.

Фаддейка отыскал в ветках кед и покосился на Юлю. Стрельнул искоркой.

- Похоже получилось, да? Я его нарочно подговорил, а вообще-то он никогда не дерется. Это Санькин брат…

Юля еще шумно подышала, почистила платье и сухо спросила:

- Зачем такой спектакль?

Фаддейка вытряс из кеда сухие стручки, крепко дунул в него, старательно натянул кед на ногу, потоптался и глянул на Юлю с виноватинкой, но и опять же с искоркой.

- Я посмотреть хотел, что ты будешь делать.

Юля представила, как она выглядела в этой дурацкой погоне, и застонала про себя. А отвратительному Фаддею сказала:

- Хотел узнать, что я буду делать? Иди сюда…

Он засопел и подошел с послушным лицом. Юля крепко взяла его двумя пальцами за круглое холодное ухо. Фаддейка покорно зажмурился, но из-под ресниц левого глаза опять скользнула искорка.

- Ладно… - выдохнул Фаддейка.

- Что «ладно»?

- Дергай…

- Авантюрист рыжий, - сказала Юля. Отпустила ухо, заправила на Фаддейке майку, отряхнула от мусора и сухих листьев пятнистые шорты и заодно хлопнула. - Нет, ты меня в гроб загонишь.

Он хихикнул, но тут же серьезно объяснил:

- Я хотел проверить, очень ли ты надежная…

Юля опять потянулась к облупленному уху. Фаддейка отскочил.

- Зачем тебе моя надежность? - сердитым голосом спросила Юля.