Владислав Крапивин - Тень каравеллы. Повести

- Да нет… То есть конечно. В четвёртом классе. Кстати, в нашей школе учится.

Они опять замолчали. Хруп-хруп, хруп-хруп, - скрипели на снежном тротуаре подошвы.

- Оксана Николаевна, - осторожно заговорил Валька, - а тот вопрос… не решился?

- Какой вопрос. Бегунов?

- Про классного руководителя. Вы у нас не будете?

- Ну что ты! У меня уже давно шестой «А».

- У-у, - сказал Валька.

- Вы разве не знали?

- Ничего мы не знали… А в шестом «А» все жулики. Они, говорят, у нас пять кило цветного лома свистнули, - сказал Валька. - Вы с ними наплачетесь.

- Ну, Бегунов! - воскликнула она и начала смеяться. Смех вырывался из - под воротника клубочками пара.

Валька не улыбнулся.

- А чем у вас в классе плохая жизнь? - спросила Оксана Николаевна уже спокойно. - Вами же сама Анна Борисовна занимается.

- Она занимается, - сказал Валька.

- А что?

- Ничего, - вздохнул Валька. - Занимается…

- Она очень опытный педагог.

- Ага, - сказал Валька.

- Вы, по-моему, просто не хотите её понять.

- Наверно, - сказал Валька и отвернулся. Они проходили мимо большого магазина. За широкими окнами продавщицы развешивали гирлянды ёлочных шаров. В одной из витрин девушка в синем халатике прилаживала ватную бороду молодому симпатичному манекену: превращала его в деда- мороза. Манекен терпел и натянуто улыбался.

- Бегунов… Да, послушай. Я ведь даже не знаю, как тебя зовут. Вернее, не помню. В школе всегда почему-то по фамилиям. Нехорошо.

- Валька, Валентин… ну, или Валя. - Он поморщился.

Оксана Николаевна улыбнулась.

- «Валя» не звучит, да?

- Меня все Валькой зовут. Лучше.

- Ты любишь рисовать, да?

Валька быстро сказал:

- Откуда вы знаете?

- Ну… ты так рассматривал картину… Говорил о ней…

Валька пожал плечами.

- Я просто хотела узнать, как ты относишься к урокам рисования. У вас ведь новый учитель.

- Чер… - Валька чуть не сказал «Чертёжник». Так все звали нового учителя, потому что в старших классах он вёл черчение. - Юрий Ефимович. Он недавно.

- Ведь он должен быть вашим классным руководителем.

- Хорошо! - оживился Валька.

- Постой. Разве Анна Борисовна вам не говорила?

- Не говорила.

- Странно… Может быть, он не согласился…

Валька насторожился:

- Почему?

- Видишь ли, честно говоря, он педагог молодой. Он хороший художник, но в школе недавно. А вами даже Анна Борисовна недовольна.

«Далась ей Анна Борисовна!» - подумал Валька.

- Чем она недовольна? - буркнул он.

- Ну, вам лучше знать… В общем, я, кажется, зря тебе сказала.

- Думаете, я болтать буду? - обиделся Валь

ка. - Никому я ничего не скажу.

- Хоть огнём жги? - улыбнулась она.

Боль резко толкнулась в пальце.

- Кто меня будет жечь огнём? - хмуро сказал Валька.

- Да, пока наоборот. У тебя от мороза нос побелел. Самый кончик.

Валька отогревал правую руку в кармане. Он не стал её вытаскивать, а поднял левую - вместе с сумкой - и начал оттирать нос кулаком. Сумка тяжело раскачивалась и толкала Вальку в грудь. Он рассердился и стал тереть сильнее.

Оксана Николаевна твердо сказала:

- Сейчас пойдём к нам. Будем пить чай и греться. С Сергеем познакомлю.

«И зайду!» - весело решил Валька. Он вдруг подумал, что никогда не видел, как живут учителя.

Оксана Николаевна жила в зелёном крупнопанельном доме на углу Пушкинской.

Они поднялись на третий этаж.

- Подожди, я возьму ключ.

Она позвонила в соседнюю квартиру. Маленькая, словно игрушечная старушка моментально открыла дверь и покачала головой.

- Нет? - спросила Оксана Николаевна.

- Нет, Ксаночка. Не был. Заходи.

- Спасибо. Я попозже. - Она отвернулась к Вальке и огорчённо объяснила: - Безобразие. Серёжка не оставил ключ. Старая история.

- Может, он во дворе? - сказал Валька. - Там ребята в хоккей играют.

- Не играет он в хоккей. Такой тихоня… И растяпа, как видишь. Наверняка пошёл к приятелю с марками возиться. Теперь не дождёшься.

Старушка вздохнула и бесшумно закрыла дверь.

- А второго ключа нет? - спросил Валька.

- Второй ключ мама случайно увезла. Она уехала к бабушке в Кунцево… Ну, пусть он придёт! Я ему устрою!

Валька всегда чувствовал себя скверно, если при нём ругали кого-нибудь. Чтобы изменить разговор, он поспешно спросил:

- Кунцево - это где?

- Под Москвой. То есть уже в Москве, район такой. Не слыхал?

Валька покачал головой.

- Я там в школе училась, - успокаиваясь, объяснила Оксана Николаевна. - Мы все тогда считали, что Кунцево - знаменитое место. Из-за Багрицкого. Ты читал его «Смерть пионерки»?

- Нет.

- Да ну? Отличная поэма.

- Не люблю я стихи, - честно сказал Валька.

- Ну и напрасно… А что любишь? Про шпионов?

Можно было промолчать. Но тогда она подумала бы, что Валька в самом деле больше всего любит читать про шпионов.

Он тихо сказал:

- Про корабли. Про море…

- У Багрицкого очень много про море. Замечательные стихи. Он ведь одессит… Но «Смерть пионерки мне больше всего нравится».

Чуть прищурившись и глядя мимо Вальки, она вдруг негромко сказала:

Та-та, та-та, та-та! Тра-та-та! - отдалось в Вальке. Было что- то очень знакомое в этом ударном ритме.

- А ещё? - вырвалось у него.

Валька стоял и молчал. Будто слушал шаги уходящего отряда.

- Вот так. Валька, - сказала Оксана Николаевна. - Ну, а что будем делать?

- Не знаю…

- Ты уж извини. Так получилось… Звала в гости, а получилось вот что. Пойду к соседке. Буду сидеть и жаловаться на современных детей. Она это любит ужасно.

- Тогда и я пойду, - сказал Валька и протянул сумку. - До свиданья.

- До свиданья. Но ты потом заходи… А Серёжке вместо катка будет сегодня мытьё посуды.

«Почти как у Андрюшки», - подумал Валька. И остановился.

- Оксана Николаевна, - нерешительно сказал он, - вот вы на каток… и ваш брат… часто ходите?

- Ходим, - сказала она. - Ну, не очень часто, а когда время есть. По воскресеньям - обязательно.

Валька переминался с ноги на ногу.

- Хочешь с нами? - вдруг спросила она. - В самом деле, давай. С Серёжкой познакомишься…

- Да нет, - сказал Валька. - Я на коньках не привык. Я на лыжах… Есть один мальчик. Один мой… знакомый.

- Твой товарищ?

- Ну… да, товарищ. Только он в первом классе. Ему коньки хотели купить, а потом забоялись одного на каток пускать…

Оксана Николаевна смотрела на него очень внимательно. Валька почувствовал себя так, будто ему велели: «Бегунов, дай дневник! Я напишу, чтобы родители пришли в школу».