Владимир Добряков - Две строки до востребования

— Мам, — Костя старался говорить равнодушным голодом, — я схожу ненадолго. Можно?

— Надеюсь, не к этому Гриньке легендарному?

— Нет, — соврал Костя. — К Симе. Он в школу не приходил. Наверно, заболел. Задание на завтра отнесу. И поучим вместе.

— Сима? Это у которого слепой отец? Что ж, пойди. Только, пожалуйста, к ужину возвращайся.

Захватив дневник, Костя вышел во двор. Так и есть: вон она, Ленка-шпионка! Играет с девчонками в вышибалы. Костя подошел к ней, но вместо того, чтобы задать трепку, как мысленно решил, сидя в туалете, он ласковым голосом отозвал ее в сторону.

— Ленусь, только честно, ты карты в моем столе брала?

Сбитая с толку таким необычным обращением брата, Леночка не стала отпираться.

— А маме о картах не рассказывала?

— Ой, забыла! — чистосердечно призналась сестренка.

— Ленусь, — еще более ласково пропел Костя и даже соринку снял с ее кофты, — можешь пообещать мне, что ничего про карты ни маме, ни папе не скажешь? Карты эти… В общем, не мои карты.

— Гринькины?

— Почему обязательно Гринькины? Совсем другого человека. Ты не знаешь его. Он увидел меня утром и дал подержать на день. На рыбалку шел, боялся испачкать новые карты.

Слушала Леночка очень внимательно, будто трудную задачку на уроке решала. Она верила брату. Вот только…

— А почему в коробке денег не стало? — спросила она.

Костя чуть не крякнул с досады. Все засекла, противная!

— Карандаши тебе на что покупал?

— Там было много денег…

— Еще два сливочных мороженых съел. Тебе хотел купить, да побоялся, что растает. Но завтра куплю обязательно!

Обещанное мороженое и упоминание о подаренных карандашах вконец убедили Леночку в добрых намерениях брата.

— Хорошо. Не скажу про карты.

— Вот и молодец! А то еще начнут понапрасну расстраиваться.

— А сейчас куда идешь?

— К Симе. Задание несу. — Костя отвечал покорно, как на милицейском допросе. С сестренкой лучше так, по-хорошему, нахрапом не возьмешь.

Для маскировки Косте пришлось зайти в подъезд, где жил Симка. Даже поднялся на четвертый этаж и позвонил у его дверей. Опять же главным образом из-за Ленки. Вдруг Симка через минуту один выйдет из своего парадного, и Ленка его увидит. Не постесняется — спросит. Такая заноза — ужас! И о здоровье, кстати, надо узнать, не заболел ли в самом деле из-за тех чернил?

Дверь открыл отец Симы. Уставился поверх Костиной головы круглыми стеклами темных очков.

— Сима дома? — поспешил спросить Костя.

— Был. Да ушел… А это ты, Костя?

— Я, дядя Саша. А куда Сима ушел?

— Не сказывал. Должно, во дворе гуляет.

Ни о чем другом Костя допытываться не стал. Гуляет, значит, здоров.

«Как же это Ленка не засекла его?» — с усмешкой подумал Костя, спускаясь по лестнице и перепрыгивая сразу через три ступеньки. Однако у выхода сбавил шаг, с опаской выглянул из дверей. Симку не застукала, а вот удастся ли ему самому проскочить незамеченным?.. Стоп! А где же Ленка? Девчонки по-прежнему бросаются друг в дружку мячом, а сестрицы и след простыл. Уж не сделал ли он ошибку, попросив не рассказывать про карты? Вдруг как раз и помчалась домой — докладывать?

Но думай об этом, не думай — не придумаешь. Костя вышел во двор и торопливым шагом направился к девятиэтажному Гринькиному дому.

Единолично завладев кабиной лифта, Костя снова достал карты. Улыбнулся: «Не верил Гринька, психовал, а вот выложит он сейчас этих красавчиков на стол — получай! Небось глаза на лоб повылазят!» В груди пела радость, все обиды забыл Костя…

И Гринька (это с первого взгляда было заметно) обрадовался.

— Явился! — распахнув дверь, воскликнул он. — А мы уж с Симкой заждались. Хотели идти к соседям — звонить тебе.

Симка сидел на диване и занимался вчерашним делом — грыз семечки. Несмотря на его чуть подсиненные губы, на которых желтым фонариком прилепился кусочек тыквенной шелухи, лицо Симки категорически заявляло об отменном здоровье хозяина. Предупреждая Костин вопрос, Симка сказал:

— Тер, тер губы — без толку: синие. Ну и устроил себе выходной. А то ребята пристанут: отчего, почему… Контрольной не было?

— Завтра сочинение будем писать.

— Во, радость… — Симка почесал в затылке, а потом поднялся, посмотрел в зеркало. — Синие… И завтра, что ли, выходной устроить?

— А отец, не боишься? — спросил Костя. — Сестра ведь тоже во вторую смену ходит. Узнает.

— Велика важность! И на первом этаже их класс… А пусть и узнает — скажу, болел живот. Она и так все приставала — отчего губы синие?

— И что же соврал? — усмехнулся Гринька.

— Что химический карандаш грыз. Решал задачку и грыз… Все! Завтра еще устраиваю себе выходной.

— Молоток! — одобрил Гринька. — Тогда и я — за компанию. На речку сходим. Правильно! Говорят: уже купаются некоторые. Может, и я попробую. А что? Запросто, не побоюсь… Айда, Кисель, махнем все вместе? Знаешь, как погуляем! А школа не убежит, еще целый месяц мучиться.

Костя лишь вздохнул. Вчерашние обещания отцу, Ленкины намеки о решении родителей взяться за него… Нет, вряд ли это возможно.

— Посмотрим, — неопределенно протянул Костя и, желая перевести разговор на другое (ради чего и пришел), торжественно выложил на стол новенькую колоду карт. — Получай должок!

Гринька взял карты, посмотрел на червонного туза, лежавшего сверху, но — удивительное дело! — на лице его не отразилось радости.

— Не нравятся? — настороженно спросил Костя. — Полтора рубля заплатил. В универмаге. С твоими-то не сравнить…

— Отчего же, — задумчиво ответил Гринька, — карты хорошие. — И потасовал колоду. — Ишь, картиночки какие! Блеск!

Костя удовлетворенно кивнул:

— Так и знал, что тебе понравятся. Пора заменить твое дранье.

— Пора, конечно, заменить, — согласился Гринька и взглянул на окно. Вверху слышался тутой нарастающий гул самолетных двигателей. — Кто отгадает, какой тип? — крикнул он и кинулся к приоткрытой балконной двери. Костя и Симка бросились за ним.

С высокого Гринькиного балкона был отлично виден серебристый, стремительный и легкий заходивший на посадку самолет.

— ТУ-134! — заявил Симка.

— Как бы не так, — авторитетно опроверг Костя. — У сто тридцать четвертого хвост кверху поднят. Это — ИЛ-18. Видишь, четыре мотора.

Самолет скрылся за далекими крышами, и ребята вернулись в комнату. Гринька, держа карты в руках, причмокнул губами:

— А правда, хороши карты! Вот удружил ты, Костя, так удружил!

Косте было вдвойне приятно. Настоящим именем Гринька наконец назвал его, а то — Кисель, Кисель!

— Ну, сразу и обновим тогда. До трех «дураков». Кто останется, тому комнату убирать. Идет?

— Конечно! — тотчас подхватил Костя. В такие прекрасные карты он бы сейчас даже согласился и проиграть.