Владимир Добряков - Что берешь в дорогу

Он задумался на минуту, глянул на часы и закрыл подшивку. «Действительно, что особенного? Одноклассники. Давно не виделись. Даже смешно: просидеть столько времени в библиотеке и не встретиться с бывшим школьным товарищем! Пойду!» Вадим обернулся в сторону двери и… обмер, подумал: может, мерещится? Возле щита с заголовком «Наши новинки», пестревшего обложками книг и журналов, стояла, улыбалась и смотрела на него Сабина Шеенкова.

Быстрым, словно скользящим шагом прошла она между столиками к нему и, все продолжая улыбаться, опустилась рядом на стул.

— Ну, безработный, здравствуй! — восхищенно, полушепотом выговорила Сабина. — Так это, значит, ты, Вадька! Чудеса! Представляешь, я же не знала ничего, в общем отделе работаю, на выдаче, пришла сейчас к. Лидии Семеновне поболтать — то, се, она и показала твою карточку, смеется, интересный, говорит, парень, социальное положение — «безработный»! Смотрю и глазам не верю: Глебов Вадим Алексеевич.

— Точно, он самый, — с трудом приходя в себя и с не меньшим трудом преодолевая смущение, сказал Вадим. На Сабину он старался не смотреть — так была она хороша, так лучисто из-под густых ресниц сияли ее глаза. И еще казалось, что все в зале уже обратили на них внимание.

— Ты уходить собрался? — спросила она.

— Почти с двенадцати сижу, — кивнул он, а самому хотелось оказать: «Тебя собирался разыскивать».

— Я тоже могу пойти, — быстро опустив ресницы и посмотрев на часики с тонким золотым браслетом, шепнула она. — Пятнадцать минут осталось. Отпрошусь… На улице подожди. У выхода. Ладно?

Взглядом изучающе-любопытным и тревожным, проводил он ее до самых дверей. Она не обернулась, но шла так, будто наверняка знала, что на нее смотрят. Да, Сабина осталась Сабиной. Ничего не скажешь! Даже этот простенький сиреневый форменный халат с пояском как ловко, изящно сидит на ней! Или это от фигуры зависит? На ее фигуре все бы, наверно, смотрелось!

Ожидать пришлось недолго. И ожиданием не назовешь. Только дошел до угла дома, кинул в автомат монету (в горле пересохло), выпил, не почувствовал вкуса, стакан чистой, без сиропа, а Сабина уже из дверей выходит. Тотчас приметила его, и — док, цок — застучали ее каблучки.

На Сабине было модное расклешенное пальто, словно волнами покачивавшееся при каждом ее шаге, на голове — норковая шапка, дополняли туалет сумка и туфли — тоже коричневые, под цвет шапки.

И опять он засмотрелся, глядя на нее.

— Ну, как находишь меня? — лукаво спросила Сабина. — Не подурнела за эти годы?

Оставаться серьезным — значило бы восхищаться ею, говорить комплименты. Но что-то в нем протестовало против этого. Самое лучшее, наверное, — независимый или даже ироничный тон, который позволил бы ему хоть как-то сохранить свое достоинство, не попасть в зависимое положение. Вадим не думал об этом — просто чувствовал: так надо.

— А не видела, — сказал он, — сейчас автобус специальный во двор к вам завернул?

— Какой автобус?

— Телевидение. Не иначе как за тобой приехали, чтоб рекламировать осенне-зимние моды.

— Вадик! — удивилась Сабина. — Армия тебе пошла на пользу. В школе таким не был.

— Спрашиваешь! Армия — великая школа! — Тон бывалого, много повидавшего человека Вадиму и самому понравился. — В какую сторону мадам желает отправиться? К мосту?

— Ну, зачем же? Там ветер дует. Просто по улице пройдемся. Ты не спешишь?

— В моем распоряжении… — Вадим вскинул руку с часами, — вечность.

— Нет, — опять удивилась Сабина, — ты решительно изменился. И так возмужал… Ну, возьми меня под руку, мужественный человек. К сожалению, вечным временем я не располагаю, но полчасика смогу погулять.

Как только Вадим осторожно просунул руку под ее локоть, находчивость его и уверенность несколько поубавились. И еще люди! Вот идущая навстречу женщина почему-то внимательно, даже слишком внимательно оглядела их. Вадим почувствовал неловкость — может, одет он… не соответственно? Сабина-то как с обложки журнала. А на нем — куртка простая, в плечах тесновата, на боку, если присмотреться, след заметен: еще до армии за гвоздь как-то зацепился, ткань немножко и надорвалась. Пришлось клеем изнутри прихватить. Ботинки ладно, суконкой надраил — до сих пор блестят.

— Вадим, скажи, — подлаживаясь под его шаг, спросила Сабина, — ты зачем в библиотеку приходил?

— Газеты почитать.

— Хорошо, но почему в нашу? Она же далеко от твоего дома.

— Автобус довезет. Пять копеек всех расходов.

— А ты знал, что я работаю здесь?

Соврать у Вадима не хватило решимости.

— Знал. Крутиков вчера сказал. Был у него.

— Он рассказывал обо мне?

— Само собой. Всех поразила.

— Чем? Замуж вышла? Да?..

— Ну видишь, сама ответила.

— Что вышла за начальника, с высоким положением, с персональной машиной, с шикарной трехкомнатной квартирой, да?.. Я знаю: меня многие осуждают. И Крутиков тоже…

— Нет-нет! — протестующе замотал головой Вадим. — Сергей ничего такого… ни слова не сказал. И зачем осуждать? Кто чего знает? Может, любовь.

— Любовь… — Сабина сосредоточенно смотрела себе под ноги. — А что, — вдруг оживилась она, — ты прав: конечно, была и любовь. А как же! Я ведь не ради золотой клетки согласилась выйти за него.

Вадима подмывало спросить, почему она сказала, что любовь «была». Но Сабина и без его вопроса попыталась внести ясность. В первую очередь, видимо, для самой себя:

— Тут и спорить нечего! Я же прекрасно помню: увлеклась, размечталась. Он так красиво ухаживал, просто потрясающе ухаживал… Полюбила… А потом… Знаешь, Вадим, потом, — Сабина, будто поражаясь своим мыслям, тревожно взглянула на Вадима, — потом все куда-то пропало. Как туман рассеялся. И теперь не знаю, любовь то была или… Вадим, я никому еще этого не говорила, честное слово, тебе первому… А вдруг то была вовсе никакая не любовь? Не могло же все исчезнуть? Как ты считаешь?

Вадим остался без своего оружия. Всякая ирония сейчас исключалась. Прозвучала бы оскорбительно. Но что он мог ответить? Он, еще не целовавший ни одной девушки.

— Ты из-за этого так сильно переживаешь?

— Сильно? — Глаза ее под густой тенью ресниц округлились. Повеселели. — Нет. Представь — не переживаю.

— Как же так? — опешил он.

— А для чего? — подняв брови, коротко спросила Сабина. — Для чего? Нервную систему себе портить? Не стану. Живу я шикарно, муж носит на руках. Здорова. Одета, как видишь. Весной поедем в турне по Югославии.

— Действительно, — словно освободившись от какой-то пригнувшей его тяжести, подтвердил Вадим. — Что еще нужно для счастья!

— Ничего больше! — кивнула Сабина.

— Видишь, как у тебя все прекрасно! — сказал Вадим.

— Не хочешь посидеть? — Сабина показала на свободную лавочку в глубине небольшого сквера.