Владимир Добряков - Что берешь в дорогу

— В прошлом году-у… Нет, гражданин-товарищ, здесь таких нету. Четырнадцать лет здесь живу. По фамилии и по обличью всех знаю.

— А в соседнем доме? — подсказал Вадим.

— И тамочки нету. Это доподлинно. Есть там в двадцать третьей квартире мать и дочь. Так фамилия — Пружинкины. И дочь неходячая. На коляске мать возит. Не знаешь, кого жалеть больше…

— Спасибо, — сказал Вадим. — Значит, не здесь.

— Нету, нету, — закивала женщина.

Вадим решил перейти на другую сторону улицы, чтобы сразу, как говорится, фронтально обследовать. Для начала неплохо — пятнадцать минут, и два таких огромных дома уже не в счет.

Дом номер два был отделен от соседнего забором. У песочного ящика с выломанной доской и грибком с крышей-скелетом играли две девочки лет по шести.

«Эти тоже все знают», — подумал Вадим и без промедления направился к ящику-уроду.

И не ошибся. Черноглазая девчонка в рыжей вязаной шапке так замотала головой, что бантик на косичке хлестнул ее по носу:

— У нас Люда не живет, а там, — она показала на забор, — в том доме живет.

— А большая она? — насторожился Вадим.

— Еще какая! Вот такая! — Черноглазая подняла руку над головой.

— Она работает?

Девочки разом прыснули:

— Вы что! В четвертый класс ходит.

Соседний дом будто в другом государстве. Ящик для песка радовал глаз всеми четырьмя досками, выкрашенными голубой краской. И крыша грибка со скамеечкой была цела и тоже выкрашена. А еще стояла во дворе горка, сверкая жестяным корытцем и красными ступеньками лестницы. И каждое дерево, заметил Вадим, даже самое малое, ограждали новые рейки.

У одного из деревьев Вадим увидел плотного, с крепкой шеей старика, рядом валялись эти самые деревянные рейки. Согнувшись, старик медленно и ритмично пилил ножовкой. Во дворе никого больше не было, я Вадим направился к нему.

— Здравствуйте! — сказал он.

Старик допилил рейку и поднял голову.

— Здравствуй, солдат!

Вадим очень удивился — ничего военного на нем не было. Как же он узнал?

— По выправке вижу, — понял тот удивление незнакомца.

— Четыре дня как вернулся. Гвардии рядовой запаса Глебов! — охотно доложил Вадим.

— Майор в отставке Птицын. Василий Ананьевич, — в свою очередь представился старик. — Интересуешься? — повел он горделивым взглядом по двору. — Все моих рук дело. Как на службе. Встаю — за работу. Летом посмотрел бы! Ботанический сад!

— Товарищ майор, может быть, помочь? — кивнул Вадим на рейки. — Я это мигом.

— Спасибо, солдат. На здоровье пока не обижаюсь! Я уж сам. По какому делу явился?

Вадим четко, по-военному доложил про свою заботу.

— Рад бы послужить солдату, — выслушав его, сказал майор в отставке, — да не могу. Каждого жильца знаю пофамильно — Беловых не числится… А совет дам — сходи в домоуправление. Улица Лермонтова, шестнадцать. Думаю, там помогут.

— Спасибо, товарищ майор! — прищелкнул каблуками Вадим. — Попробую воспользоваться советом.

А выйдя на улицу и подумав, Вадим решил, что обращаться в домоуправление нет резона. И так дело ходко идет. Четыре дома. А еще и часа не прошло.

Дома «6» и «8» не разделялись забором. Здесь двор был просторный, с баскетбольным полем, ямой для прыжков и перекладиной — вполне приличной, не расшатанной, совсем не то что во дворе бывшего дома Люды. Но уже сам факт, что здесь во дворе стоял турник, настроил Вадима на оптимистический лад. Он даже подошел к турнику, поплевал на руки. Все, что знал и умел, демонстрировать не стал лишь коротким энергичным взмахом локтей выбросил тело вверх и застыл над перекладиной.

Парнишка, кативший на велике, затормозил и, не покидая седла, с любопытством уставился на незнакомого парня.

— А сальто можете? А соскок с поворотом на триста шестьдесят градусов?

— Много слишком хочешь! — усмехнулся сверху Вадим. — Билет не покупал, а все ему покажи! Вопросик к тебе имеется. — Вадим спрыгнул на землю. — Жильцов в этих домах хорошо знаешь?

— А для чего вам?

— Так не по правилам, — заметил Вадим. — Я же первый вопрос задал. Можешь ответить?

— Валерку знаю, — без энтузиазма сказал мальчишка. — Козлика с пятого этажа. Любчика, Саню-лягушку.

— Это почему так прозвали? Фамилия Лягушкин?

— Не. Раньше на турнике он только лягушку делал. И хвастался, что лучше всех у него получается. Вот и прозвали.

— А теперь?

— О-о, — с уважением протянул мальчишка на велике. — Теперь и «солнце» крутит. И сальто умеет. В секцию ходит.

— Ну, а Людмилу Белову не знаешь? Волосы светлые такие, белокурые.

— А зачем мне? — пожал плечами мальчишка. — Я на девчонок вообще ноль внимания, фунт презрения.

«Дурачок надутый!» — хотел обозвать его Вадим, но лишь рукой махнул: ладно, кати, мол, дальше.

Списки жильцов тоже ничего не дали. Во втором подъезде и вовсе не было списка. Кто-то, видно, сорвал, а новый повесить не догадались.

У подъезда сидели на лавочке три подружки и до того что-то оживленно обсуждали, что Вадиму показалось неудобным прерывать беседу. Все же присел на краешке, послушал с минуту. Напрасно стеснялся — пустой разговор: «А она…», «Обожди а он?», «Что он?», «Нет, я лучше знаю», «И я знаю…».

— Девочки, хочу спросить…

Те мигом стихли и с выражением живейшего интереса уставились на Вадима.

Общительный все-таки народ девчонки. А какие участливые! Принялись вспоминать, перебирать всех девушек — и белокурых, и темно-русых, и вовсе чернявых. И с радостью вспомнили наконец, что в соседнем доме есть девушка Люда, тоже светленькая, но оказалось, что вместе с ней еще живут младшая сестра и брат. А потом сидевшая ближе всех к Вадиму большеглазая, с ямочками на щеках Наташа припомнила и фамилию той Люды — Синицына.

Девочки очень сильно переживали, что никак не могут помочь молодому и на вид такому симпатичному парню. А Вадим, тронутый их участием, даже вытащил из комсомольского билета фотографию Люды — может быть, где-то в другом месте видели?

Глядя на карточку, девочки почему-то уже с меньшим усердием стали припоминать, «где такая живет», зато наперебой восхищались: «Красивая!», «Какие глаза большие!», «А волосы посмотрите!», «А мне губы нравятся…», «И нет, лучше подбородок».

— А кто эта Люда? — по-взрослому вздохнула Наташа.

— Девушка знакомая, — сказал Вадим. — Кондитером работает.

— А… — Ямочки на щеках Наташи лукаво затаились. — А вы ее любите?

Ну и вопросик! Вадим пальцами придержал губы, чтобы не показать улыбки.

— В общем, врать не стану — есть такое дело, — кашлянув, сказал он, потом, отобрав карточку, спрятал в карман. — Девочки, благодарю! Сто пятерок в дневники вам!

Обогнув дом номер восемь, обследовать который уже не было нужды, Вадим вышел на улицу. Тоже не тихая улица. Не такая, как проспект Ломоносова, но захочешь перейти на другую сторону — не сразу получится. Машины — одна за другой. А улицу пора переходить. Вон как по четному порядку вырвался вперед. Надо подтягивать тылы.