Евгений Коковин - Экипаж боцмана Рябова [Рассказы и повести]

— Пятого найдём, — заверил Антоша. — Желающих сколько угодно. Я вам обещаю, Степан Иванович!

— Ладно, Антон. Слово дал — держи! «Буревестник» на днях на слом, а боцман — в отпуск, а может быть, и на пенсию. Тогда займёмся ремонтом и оборудованием яла. Ремонтная ведомость простая. Она у меня вся в голове. У нас будет установка тентовых стоек. В любое время сможем накрыть нашу посудину, крышу над головой устроить на случай непогоды. Потом ремонт мачты и установка бушприта, словом, рангоут. Парус есть, сошьём ещё стаксель. Полная окраска — и в плавание!

И вот ремонт начался. Под началом боцмана ребята установили на берегу ручную лебёдку и вытащили ял. Судёнышко сразу же было цепко схвачено заранее подготовленными брусчатыми стапелями.

— Работай весело! — подбадривал Степан Иванович. — Не получается — не унывай, начинай снова! Ещё раз не вышло — не унывай, начинай снова и продолжай. Надоест работе упрямиться — и тогда всё получится. За три мили обхожу унылых. Где уныние, там нет доброй работы. Будет трудно — улыбнись. И всё пойдёт на лад.

Когда боцман уходил по своим делам, он всегда оставлял за себя Антона, самого старшего и сметливого из ребят. Антоша умело плотничал и столярничал. Он ведь сам мастерил дома книжные стеллажи, полки и корпуса радиоприёмников. Степан Иванович не мог нахвалиться работой юного мастера.

Оставаясь за боцмана, Антон шутливо подражал ему:

— Три матроса да старший, четыре пишем, капитан и боцман в уме.

И сам он работал за троих, руководя и командуя.

И остальные по его примеру работали без устали. Всем хотелось поскорее отправиться в плавание.

— Где будем ставить тентовые стойки? — спросил Степан Иванович, испытующе оглядывая своих матросов.

— Хорошо бы на середине, чтобы и при дожде можно было грести, — сказал Ян. — Но вот как это сделать?

— Подумаем, — отозвался Антон.

— Думайте, — улыбнулся боцман. — Это полезно.

Вяча сидел, морщил лоб и ничего придумать не мог. Егор не стал утруждать себя изобретательством, а вытащил из сумки жерлицы и удочки и ушёл рыбачить. А Антон, раскрыв блокнот, принялся что-то сосредоточенно чертить. Иногда он подзывал Яна и советовался с ним.

Минут сорок спустя Антон показал свои эскизы боцману.

— Решение верное, — согласился Степан Иванович. — Только отверстия для мачты в тенте не нужно. Во-первых, шканечный серединный тент будет позади мачты; во-вторых, при сильном или затяжном дожде под парусами ходят редко.

Когда тентовые стойки по эскизам Антона были изготовлены, Степан Иванович позвал с собой Егора и Вячу, и они отправились искать дерево для бушприта. Антону и Яну боцман поручил ремонт мачты.

— Знаете, что такое бушприт и для чего он служит? — спросил Рябов ребят.

— Это что-то на судне, да? — не очень уверенно сказал Вяча.

— Не что-то, а такая жердь на носу корабля, — сказал Егор. — Вроде мачты, только она не стоит, а лежит и, будто пушка, нацелена вперёд. И от неё идут кривые паруса.

— Не кривые, а косые, — поправил боцман. — Они называются кливерами.

Когда они вернулись к ялу, Антон и Ян уже отремонтировали мачту и примеряли её к гнезду в килевом брусе.

— Молодцы! — похвалил боцман.

Он вытащил из рюкзака журнал и показал Вяче и Егору фотографию парусного судна.

— Где бушприт?

Егор и Вяча одновременно ткнули пальцами в носовую часть парусника.

— Теперь знаете, какой бушприт. Вот и приступайте к работе. А Антона и Яна назначаю вашими помощниками!

Антоша улыбнулся, а Вяча заявил:

— Мы и без них справимся. Правда, Егор?

— Попробуем, — без большого энтузиазма отозвался Егор.

Они работали долго, по очереди орудуя топором и рубанком, и наконец доложили боцману:

— Степан Иванович, бушприт можно ставить!

Докладывал, конечно, Вяча. А Егор лишь довольно улыбался.

Устанавливали бушприт всей командой после обеда, приготовленного на костре Антоном и Яном.

— Теперь приступим к окраске, — сказал боцман.

Четыре матроса — четыре шкрабки, четыре щётки, четыре кисти, бочонок красной краски да две банки белил.

Яхтсмену Яну красить борта было не впервой. Ловко орудовали кистями и Антон и Егор-Беломор. Зато Вяча к каждому мазку добавлял пару глубоких вздохов и по крайней мере полторы дюжины капель пота — на лбу, на носу и на шее.

А каким красавцем выглядел ял после старательной окраски!

И только боцман чуть хмурился, глядя на обновлённое судёнышко:

— Ял с бушпритом… гибрид на удивление. А может, на смех морякам? Но ничего, вместо яла-шестёрки будет наш шлюп. Так и будем его называть.

Наступило время дать шлюпу достойное имя.

— «Адмирал Нахимов», — раньше всех предложил Вяча.

— Очень уж громко для маленького шлюпа, — заметил Антон.

— Давайте назовём шлюп «Юный спортсмен» или «Старт». — Яну, заядлому яхтсмену, хотелось, чтобы шлюпу дали спортивное название.

— «Стартом» назовём, а какой ещё финиш будет, — рассмеялся Вяча. — А вот название: «Стрела»!

— Наш шлюп как стрела не полетит, — уныло заметил Егор.

— С парусом он хорошо пойдёт, — оживился Ян.

— А меня, старого морячину, что-то на лирику потянуло, — включился в спор Степан Иванович, выбивая о каблук сапога трубку. — Вон смотрите, кто над нами кружит.

Мальчики подняли головы.

— Ласточки.

— Ну и как? Плохое название?

— «Ласточка»… — Антоша вопросительно оглядел ребят. — По-моему, хорошее название.

— Я согласен, — сказал Вяча.

— Отличное название! — согласился и Ян.

На том и порешили: назвать шлюп «Ласточка».

— А теперь нам ещё свой вымпел нужно придумать, — заявил Вяча.

— Это верно! — поддержали его ребята. — Вымпел обязательно нужен. Только какой?

— А если такой, — сказал Ян, который перевидал вымпелов столько же, сколько яхтенных парусов. — На удлинённом голубом треугольнике, как в небе, — белая ласточка. Белая, потому что она освещена солнцем.

— Что же, хороший будет вымпел, — одобрил боцман. — Мы его на грот-мачту повесим. А на корме — красный с серпом и молотом государственный советский флаг. Сегодня дома с Егором да с Ириной Григорьевной и соорудим. — Помолчав, он заговорил снова, начав со своей любимой прибаутки: — На пеньковом конце четыре узла — четыре матроса, боцман один, капитан в уме. Итак, «Ласточка» — на добрые дела для людей. Моё правило: ни дня без доброго дела. И весёлое, ободряющее слово — тоже доброе дело. Якорь поднят. Отдать швартовы! Антон, пиши на борту шлюпа название «Ласточка».

Задорно насвистывая «Юного барабанщика» и как будто ни о чём не думая, Вяча Полянкин неторопливо шагал по набережной Северной Двины. Нет, конечно, ни о чём не думать Вяча не мог. Он думал о предстоящей завтрашней поездке к Новодвинской крепости. К той крепости, под огонь пушек которой Иван Рябов посадил на мель вражеские шведские корабли. В воображении мальчика Новодвинская крепость представлялась неприступной твердыней.