Ицик Кипнис - Моряк [Рассказы]

Однажды, когда я мыл руки под краном, она спросила:

— Дядя, а почему я никогда не видела, как вы наливаете воды в стенку?

Яшка засмеялся. Райка обиделась, подошла к окну, долго смотрела на улицу, потом сказала:

— Мне нравится, как дом бежит по рельсам и все звонит: дон-дон, дон-дон.

Тут Яшка решил пошутить.

— У меня таких домиков, — сказал он, — наверно сто! На пружинках! Я их как заведу, они и давай бегать и звонить по всему городу!

Он часто в шутку ей говорил, будто он все умеет и будто все-все у него есть. А Райка удивлялась и верила.

Недавно мы с Райкой сидели на крыльце; я читал, она играла с куклой. Вдруг примчался Яшка:

— А я с кем разговаривал! А я с кем разговаривал!

— С кем?

— С мамой, вот с кем!

Райка вскочила и побежала по комнатам искать Яшкину маму. Она спрашивала у всех домашних, где Яшкина мама. Ей все отвечали: не было здесь Яшкиной мамы; у них на квартире скарлатина, и Яшкина мама не выходит из дому.

Райка, растерянная, вернулась на крыльцо и подошла к Яшке:

— Где она?

— Кто?

— Твоя мама?

— Как где? Дома!

(А от нас до Яшкиного дома — добрых полчаса ехать трамваем.) Райка разинула рот, широко раскрыла глаза и стала пристально смотреть на Яшку.

— Ну, что уставилась? — спросил Яшка.

— Признавайся, наврал насчет мамы!

— Честслово, нет, мы только что с ней разговаривали!

— Неправда, неправда, — повторила Райка, — я знаю, она далеко!

— Ну, и что ж, — засмеялся Яшка, — это для меня ничего не значит. У меня такая машинка есть — за тыщу верст могу говорить! Она у меня в аптеке висит! Приложишь к уху — далеко слышно, приложишь ко рту — далеко говорит! С кем хочу, с тем и говорю через машинку. Могу с дядей твоим из Мариинска и со своим дядей из Кронштадта, и даже с Москвой могу поговорить — вот у меня какая машинка!

Райка задумалась, потом тихо сказала:

— А… а… ее сами делают, или она продается?

— И так, и сяк можно, — сбивал ее с толку Яшка.

— А как называется?

Яшка, не задумываясь, ответил:

— Так и называется — машинка. А я еще по-своему называю: «Длинный язык — длинные уши!»

Райка внимательно повторила:

— Длинный язык… длинные уши…

Она изо всех сил завидовала Яшке!..

Через месяц она поехала к дяде в Мариинск. Там ее тоже полюбили, потому что она была тихая и послушная девочка. Дядя в ней души не чаял и баловал ее.

Один раз он решил ей купить игрушку получше. В выходной день они пошли, по магазинам. Но вот беда: что дядя ни предложит Райке, все не по ней. Никак не может ей дядя угодить!

— Куклу?

— Нет!

— Лото?

— Не…

— Конструктор?

— Ни…

— Чайный сервизик?

— Нет…

Нет и нет! Дядя не знал, как быть, и растерянно пожимал плечами. Что такое приключилось с Райкой? Может, заболела? Он пощупал Райкин лоб. Ничего! Какое заболела — ведь только что, когда они выходили из дому, она была такая веселая!

— Может, ты того мишку хочешь? Он плюшевый!

— Ну и пускай плюшевый!

— Может, ты того мишку хочешь?

— Значит, тебе ничего-ничего не надо?

— Нет, надо!

— Но что, что?

— Купи мне… знаешь что… машинку! — призналась Райка.

— Какую машинку?

— Машинку «Длинный язык — длинные уши»!

— Что?

Дядя Миша испуганно посмотрел на Райку и скорей повел ее домой. Теперь-то он вполне уверился, что с девочкой неладно.

Дома он спросил:

— Что это за длинный язык. Райка? Что за длинные уши? Что ты чепуху городила?

— Никакую не чепуху!

И Райка ему все рассказала про Яшкину машинку. Как Яшка берет свою машинку и через длинный ее язык говорит за сто городов и через длинные ее уши слушает за тысячу городов.

Дядя Миша засмеялся. Наконец-то он понял, в чем дело. И он обещал Райке купить такую же машинку, как у Яшки. «Только в карман ее не положишь, — объяснил он, — она будет стоять на столе!»

— Пускай на столе, — согласилась Райка, — Яшка ее тоже в карман не клал.

Дядя Миша поставил на крыше антенну и устроил радио, а через месяц к ним провели телефон. И дядя Миша говорил по телефону со мной и с Диной. А Райка звонила Яшке, и я отвечал, что Яшки нет, что Яшка вернулся к маме.

А по радио Райка слушала разные передачи: из Киева и Москвы, из Ленинграда и Баку, из Мурманска и Севастополя. Она слушала и думала при этом:

«Жалко, что Яшки нет! А то он увидел бы, какие у меня стали огромные уши — такие длинные, до самого пола; такие огромные — чуть потолок не задевают!»

Она была очень довольна.

Эта черная кошка с белыми пятнышками— не наша, а тетина. Ох, мы ее ругали сегодня! А она — хоть бы что! Забралась в решето, где пищат ее дети, и не обращает на нас никакого внимания.

У нее четыре котеночка. Они все в мамашу— такие же черненькие с белыми пятнами и такие же хорошенькие.

Моя мама прозвала ее «Лакомка». Мама зря не назовет. Сначала мы за кошкой ничего плохого не замечали, но потом увидели, что мама была права.

У нас на дворе, под окнами, давным-давно стоит сарайчик. Много лет назад там выделывали кожи. Теперь в сарайчике валяется всякий хлам, на покосившейся двери висит ржавый замок. Около сарайчика хорошая земля — папа там накопал грядок, насадил овощей, обнес заборчиком, и получился настоящий огород.

Папа там часто копается, на огороде: то морковь поливает из кружки, то колышки втыкает для фасоли…

Я вышел помочь ему и стал таскать из сарайчика прошлогодние колышки. А если попадались плохие — концы затупились или подгнили, или еще что, — я давал Гершелю, и Гершель подправлял их топориком.

Гершель — это мой брат. Он высокий, худой, глаза и волосы у него темные. А какой он сильный! Как ловко лазает по деревьям!

Гершель подстрогал колышки, сложил, как большой, руки на груди и прислонился к сарайчику — отдохнуть. Вдруг он опустил руки и стал к чему-то приглядываться. У него зоркий глаз, он все-все замечает, не то, что я.

— Гляди, — сказал он, — какая птичка странная! Сама в руки лезет!

Я оглянулся — мало ли здесь птичек! И вдруг увидел: совсем рядом с нами, на колышке, сидит серенькая птичка и помахивает хвостиком, будто дразнится.

Я протянул руку. А птичка — прыг на заборчик. С заборчика — скок на колышек. Она, видно, не просто перелетает с места на место, а будто зовет куда-то. Будто хочет что-то сказать и не может…

В местечке началась кампания по сбору утильсырья. Все ребята ходили по дворам, искали утиль, и Гершель с приятелями пошли искать. К нам тоже пришли два мальчика с мешками.