Евгений Рудашевский - Солонго. Тайна пропавшей экспедиции

— Ну, Уссурийска ещё не было, если уж говорить точно, — заметил профессор. — В те годы там стояло село Никольское.

— Да при чём тут это? Я же так, образно.

— Ну, считай, статейка готова, — вяло усмехнулся Тюрин.

— Э, Мишаня, ещё не готова! — Сергей Николаевич резко повернулся к профессору. — Тут ещё копать и копать. Разве тебе не интересно, что же там спряталось в Саянах, что один в суеверном ужасе со всех ног бежит оттуда, а другой, рискуя жизнью, идёт туда в полном одиночестве?

— Нет, неинтересно, — профессор пожал плечами.

— Ну конечно. Тебе только библиотеку Ивана Грозного и живых потомков Колчака подавай!

— При чём тут библиотека Грозного? — дёрнулся Тюрин, но тут же стих и продолжать не стал.

— Далее! — крикнул Сергей Николаевич, с задором поглядывая на Артёма и Марину Викторовну. — Корчагин готовит повторную экспедицию, никуда не торопится. Потом вдруг замечает, что за ним следят. Значит, Виктор Каюмович кого-то боялся, иначе никакой слежки не заподозрил бы. Мало ли кто в Кырене шатается. Тут пьяниц больше, чем собак. Но старик Корчагин так перепугался, что решил немедленно отправиться в горы. Значит, был уверен, что малейшее промедление будет стоить ему жизни. В последнее мгновение решил перестраховаться. На подробные объяснения нет времени. Он вырывает из дневников записи, торопливо пишет короткое послание Марине. Прячет документы в сейф. Выходит из дома. Запирает его на ключ. Идёт на почту. Отправляет иркутскому коллеге ключи, просит передать их дочери ровно через год. Почему именно год? Почему не отправить письмо сразу Марине? Этого мы не знаем. Как не знаем и того, что случилось с Корчагиным в дальнейшем. С той минуты, когда он вышел из местного отделения почты, следы теряются. Вот что нам известно на данный момент. Есть вопросы?

— Что такое «три земли»? — спросил Артём.

— Что?

— Дедушка написал, что золото искали под тремя землями.

— Э…

Сергей Николаевич растерялся. Не знал, что ответить, и вопросительно посмотрел на Тюрина. Оказалось, что тот почти не слушал разговора. Пришлось повторить ему вопрос.

— Три земли, — профессор полез в один из кармашков, будто там лежала подсказка. Вынул платок и начал старательно тереть лоб. Летняя жара была ему неприятна. — Три земли — это тундра, ил и речные камни. Так буряты раньше говорили про золото, которое мыли на реках, — что оно лежит под тремя землями. Где, говоришь, это написано?

Профессор впервые проявил интерес к разговору. Артём показал ему дедушкин листок с соответствующей записью.

— Любопытно… — протянул Тюрин.

— Ещё вопросы? — Сергей Николаевич посмотрел на жену.

— Кто такой Дёмин?

— Стыдно не знать! Старик Корчагин не одобрил бы.

— И кто это? — Марина Викторовна давно перестала обижаться на манеру мужа говорить.

— Ну, для таких справок у нас есть специалист.

В гостиной стало тихо. Все смотрели на Тюрина. Тот увлёкся своими мыслями и, вновь рассматривая записи Виктора Каюмовича, не сразу понял, что все ждут от него ответа. Услышав неожиданную тишину и почувствовав внимание, оживился.

— Дёмин? — Тюрин пожал плечами. — Простой каторжник.

— Не простой, а беглый! — поправил Сергей Николаевич.

— Ну да, — согласился профессор. — Беглый. В тысяча восемьсот шестидесятом году сбежал из Александровского централа. Собственно, тогда сбежала целая артель. Спрятались в Саянах, там все и погибли. Бежали-то зимой, в холода. Это сейчас по берегу Китоя тянутся тропинки, а тогда глушь была.

Тюрин неожиданно замолчал. Опять погрузился в свои мысли. Сергей Николаевич знал эту особенность друга.

— И? — вкрадчиво спросил он.

— Ну что? До Шумака добрались четверо. Среди них был Дмитрий Дёмин. Прятались там в пещере. К весне в живых остался только Дёмин. Дальше было проще. Зайцев сторожил, белок, шишковал, черемшу, ягоды собирал. Плёл себе верши [5] В е рша — рыболовная снасть, сплетённая обычно из ивовых прутьев, в виде узкой круглой корзины с воронкообразным отверстием. , рыбу ловил. Опытный был, знал, как в тайге держаться. Кочевал с места на место, чтобы охотникам не попасться. Потом, говорят, увидел в речке золотой песок. По устью добрался до жилы, которую эта речка и подмывала. Наковырял себе самородков, да и подался в Тунку. На золото купил свободу и зажил спокойно. По пьяни кому-то про свою жилу рассказал, вот и пошли сказки. Вроде бы как нашёлся купец, который за хорошие деньги купил у Дёмина приметы, по которым можно было добраться до жилы. Но ничего не нашёл. Приметы там были путаные. «От речки иди по пиритовой жиле, оттуда, видя две горы-шапки, пройди в вершину ключа, берущего начало у шапок» и так далее. С такими приметами можно до второго пришествия по Саянам гулять. Там этих ручейков — сотни тысяч, и какой из них дёминский — непонятно. Вот и вся история.

— Отлично! — Сергей Николаевич хлопнул в ладоши. — Всё сходится.

— Ничего не сходится, — поморщился Тюрин.

— Детали не идут в счёт.

— Детали? Читай «Советскую Азию» от тысяча девятьсот тридцатого года, статьи профессора Львова. Сам увидишь, что не в деталях дело.

— Ну, во-первых, ты знаешь, настоящий журналист читает только одно издание — то, в котором работает. А в нём — только одну статью. Свою собственную.

Тюрин усмехнулся.

— А во-вторых, документам Корчагина и двум самородкам я доверяю куда больше, чем всем твоим советским львовым вместе взятым.

Тюрин хотел что-то ответить, но осёкся — увидел в руках у Артёма нефритовую статуэтку.

— В результате могу сказать одно! — Сергей Николаевич остановился посреди гостиной. Такая фраза означала, что говорить он будет ещё долго. — К нам в руки попала замечательная история. И мы не можем её упустить.

— Что ты хочешь сказать? — Марина Викторовна поднялась с кресла.

— То, что мы пойдём вслед за твоим отцом, по его карте!

— Ты с ума сошёл!

Если бы кто-то в эти мгновения взглянул на Тюрина, то очень удивился бы, заметив, как изменилось его лицо. Скуки и сонливости как не бывало. Под толстыми щеками нервно заходили желваки. Пот на лбу проступил ещё обильнее. Утирая его платком, профессор медленно приближался к Артёму, не отводя зачарованного взгляда от статуэтки в его руках.

— Хочешь сказать, тебя не интересует судьба Корчагина? — язвительно спросил у жены Сергей Николаевич.

— Тебя интересует только громкая история, а не мой отец!

— Статья в газете — это приятный бонус, не более того.

— Только не надо мне об этом рассказывать!

— Вспомни, он сам написал, что экспедиция могла стать венцом его карьеры! Дело всей жизни твоего отца! А ты готова так просто отказаться от попытки хоть что-то понять в этой путанице!

Артём вздрогнул. Слушая, как ссорятся родители, он и не заметил, что Тюрин вплотную приблизился к нему и настойчиво смотрит на его руки.