Александр Исбах - Капитан Соколин

Ей казалось, самое дорогое потеряла она в жизни. И не найдет уже больше никогда.

Она должна лететь туда, успеть. Может быть, его еще спасут. Его должны спасти. Но она не может лететь на запад, — у нее срочное задание, и задание ведет ее на восток.

Дубов понимал, что не время сейчас никаким словам утешения. Они просто не дойдут до нее.

Как маленькую девочку, как дочь, о которой он всегда мечтал, он бережно отвел ее к себе домой и отдал на попечение жены.

Он вернулся в батальон, связался по прямому проводу с командующим и долго говорил с ним.

Вечером пришел приказ: пилоту Сташенко срочно вылететь в Москву с особым заданием.

…Метеорологическая станция давала неблагоприятные сведения. Полоса штормов. Лететь нельзя. Галина решила лететь.

Перед самым полетом к ней пришел Василий Гордеев. Капитан спас ему жизнь, и, если бы он мог, он вернул бы эту жизнь Соколину. Но Гордеев знал, что чудес не бывает на свете. Он знал, что Галина — любимая подруга капитана. Был день, когда Гордеев дал слово капитану: никому не рассказывать о его героическом поступке во время воздушного десанта. Как это ни было трудно, он твердо держал свое слово.

Но теперь Гордеев не мог молчать. Он все рассказал Галине. Рассказал и о последнем бое у острова, о том, как, изрешеченный пулями, не покидал капитал Соколин рукояток боевого «максима». И Галина вспомнила тот давний яркий, солнечный день и сотни голубых парашютов в воздухе. Горькими глазами посмотрела она на Гордеева, но ничего не сказала ему. Да, он был героем, ее Сашко. Разве он мог поступить иначе!

Она встает, решительная, готовая к полету. Она пожимает руку Гордееву и идет к машине.

Штормы кидали ее самолет, точно пушинку. Облака окутывали ее, и она прорывалась сквозь них и вела машину в слепом полете над облаками, не видя земли.

Однажды самолет отказался подчиниться ей. Обледенели крылья, и машина, проваливаясь в облака, падала вниз. Сначала она пыталась выровнять машину, потом внезапно пришла мысль: а может быть, так и надо? Она ударится о землю, и все будет кончено. Сначала Саша, теперь она. Но это было только мгновенье полной безнадежности и отчаяния.

Красная армия воспитала ее. Перед ней примерами стояли образы ее друзей — Кондратова, Дубова, Саши Соколина, — и она могла подумать о таком поступке! И погубить машину!.. Машину, которую доверил ей командующий. Гадина знала, что никакой необходимости послать ее на запад у командующего не было. Но он послал… А она… И потом она обязана успеть. Он еще жив. Он ждет ее…

Галина приросла к штурвалу. Нечеловеческими усилиями она выровняла самолет, когда земля уже совсем наплывала на нее.

Непогода сопутствовала ей всю дорогу. Каждый раз после посадки старые пилоты не советовали стартовать и беспокойно покачивали головами, глядя на маленькую решительную летчицу.

Она нигде не ночевала; наскоро подкреплялась тут же, на аэродроме, заправляла самолет горючим и летела дальше, летела вперед и вперед, решительная, упрямая, неутомимая.

Когда она увидела перед собой огромную Москву и знакомый аэродром, она почувствовала, как смертельно устала, и, не выпуская из рук штурвала, откинулась на сиденье самолета и на секунду закрыла глаза.

Комдив Андрей Васильевич Кондратов встречал ее на аэродроме. Он посмотрел в ее глаза, красные от бессонных ночей, и молча обнял ее.

И она поняла все… И тогда впервые за все эти дни она, прислонясь головой к его шинели, по детски всхлипнула.

Как когда-то много дней назад, они сели вместе в машину и поехали через весь город. Миновали парк, и комдив вспомнил, как бродили они здесь ранней осенью и качались в лодках качелей. Он грустно взглянул на Галину, такую родную и близкую, прикорнувшую рядом с ним на широком сиденье автомобиля.

Весь вечер Андрей Васильевич рассказывал Гале о последних днях Саши Соколина.

Она перебирала письма, конспекты для академии.

Между страницами книги Ганса Дельбрюка она нашла свою короткую, состоящую из двух слов телеграмму.

Галя передала комдиву рассказ Гордеева. Комдив слушал молча. Глубокая вертикальная морщина прорезала его высокий лоб до самого переносья.

Клавдия Филипповна уложила полумертвую от усталости девушку, и Галя сразу заснула.

А комдив долго еще сидел в раздумье за своим письменным столом. Он писал, медленно зачеркивая написанное, вставал, ходил по комнате и снова писал.

Необычайный рапорт писал комдив. Рапорт народному комиссару о героических подвигая бывшего командира первого батальона первого полка вверенной ему, Кондратову, дивизии, капитана Соколина, капитана, против фамилии которого в списках бойцов Рабоче-Крестьянской Красной армии значилось сурово и неумолимо: снят со всех видов довольствия. Причина: смерть.

Комдив предложил ей остаться в дивизии. Он не хотел отпускать Галину. Он перенес на нее ту любовь, которую испытывал к Саше Соколину.

И Галя тоже любила его. Он был теперь, после смерти Саши, самым близким ей человеком.

Она почти готова была согласиться…

Маршал вызвал ее к себе.

Она никогда не видала его так близко и оробела.

— Лейтенант Сташенко. Явилась по вашему приказанию, — отрапортовала она.

— Я слышал о вашем перелете, лейтенант, — сказал маршал. — Следовало бы поругать вас.

— Я слышал о вашем перелете, лейтенант, — сказал маршал .

Он с удивлением осмотрел ее маленькую, хрупкую фигурку и покачал головой. — Да вот комдив Кондратов за вас ходатайствует.

Он смотрел на нее чуть усталыми добрыми глазами. Она передала ему пакет с Дальнею Востока. Он вскрыл его, пробежал глазами и улыбнулся.

Потом он стал совсем серьезным и даже строгим.

— У вас большое горе, товарищ Сташенко. Я знаю это. И я понимаю. Такое горе скоро не забывается. Но я вызвал вас потому, что я хочу лично просить вас найти в себе силы перебороть горе.

Она стояла перед ним взволнованная и потрясенная. Тысячи лейтенантов, таких, как она, были в частях, которыми он руководил. И он знал о ее жизни, о ее горе, он нашел ее, маленькую Гальку Сташенко, чтоб сказать ей задушевные слова поддержки и ободрения…

— Комдив Кондратов просят оставить вас у него в дивизии. Я не буду возражать, если вы захотите. Но… — Маршал подошел к ней и взглянул ей прямо в глаза. — Нам нужны волевые командиры. Человек, проделавший такой перелет, как вы, должен вернуться сейчас (он подчеркнул это слово) туда, в Приморье. Я назначаю вас командиром боевого звена истребителей имени капитана Соколина.

…Имени капитана Соколина. Она не ослышалась— Звено имени капитана Соколина.