Евгений Мар - Часовые Кремля [Рассказы о В. И. Ленине]

Солдат, это был Иван Шмелёв, накануне был в городе, раздобыл где-то несколько картофелин, сварил их и шёл теперь в казарму, чтобы поужинать. И вот встретил Ленина.

— Картошка, говорите? Отличнейший продукт. Никогда не надоедает. Я вот тоже в молодости любил печь в золе картошку и ел без хлеба, только с солью. Вкусно!

И простился, пожелав Шмелёву доброго аппетита.

А тот пришёл в казарму расстроенный и рассказал о встрече товарищам:

— Вот ведь, оказывается, Ильич тоже любит картошку. А я-то растерялся, — сетовал он, — не предложил Ильичу отведать картошки из солдатского котелка. Эх, не сообразил!

С той поры прошло много лет. Тайницкий сад, где солдат Шмелёв встретил Ленина, разросся. Вы увидите рядом с древними липами молоденькие яблони и сливы.

По-прежнему в саду поёт соловей, как в те дни, когда здесь гулял Ленин.

Постепенно Кремль приводили в порядок. Ремонтировались разрушенные во время октябрьских боёв здания. Расчищались от всякого хлама дорожки.

И только куранты Кремля на Спасской башне, «раненные» во время октябрьских боёв, всё ещё молчали.

А «ранение» у них было нелёгкое.

Часовые стрелки были перебиты осколками снаряда, вал согнут, шестерёнки разбиты. Позолоченный маятник куда-то исчез. Его утащили воры, думая, что он золотой.

Враги утверждали, что никогда не пойдут часы на Спасской башне Кремля.

Вот уже четвёртый век, как они высятся на этой десятиэтажной башне, а теперь остановились. Вместе с часами, утверждали враги молодой Советской республики, остановилась и сама жизнь. Белые всё ещё надеялись на то, что к власти снова придут капиталисты и помещики, и тогда, как в прежние времена, кремлёвские куранты заиграют царский гимн.

Председатель Совета Народных Комиссаров Владимир Ильич Ленин распорядился привести в порядок часы на Спасской башне, заставить куранты Кремля играть новую, революционную музыку.

В газетах было дано объявление: все, кто знает часовое дело, приглашались в Кремль для осмотра Спасских часов.

На Спасской башне побывало много мастеров.

Но часовщики всю жизнь имели дело с часами, которые носят в кармане или на руке, или с теми, что висят на стене. А тут один механизм занимал три из десяти этажей Спасской башни.

Смотрели часовых дел мастера на циферблат высотой с двухэтажный дом, на стрелки, каждая из которых, пожалуй, высотой с этаж, и разводили руками.

Нет, это им несподручно!

Всё же нашёлся в Кремле простой рабочий, даже не часовщик, а слесарь, Николай Васильевич Беренс. Его отец когда-то ремонтировал часы на Спасской башне, и сын многое помнил из рассказов отца. Он и вызвался помочь беде.

Слесарь Беренс быстро привёл часовой механизм в порядок. Но как заставить куранты играть, да ещё новый мотив?

Тут требовался человек, знающий музыку. Им и оказался в будущем известный художник, а в то время ещё студент Михаил Черемных, не только мастер пера и кисти, но и большой знаток и любитель музыки.

С помощью одного из молодых слесарей Кремля он заставил куранты отбивать каждую четверть часа, каждый час и четыре раза в сутки исполнять партийный гимн «Интернационал».

Осенью 1918 года, незадолго до первой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, куранты Кремля после долгого молчания наконец заговорили.

Свободные от нарядов и занятий латышские стрелки гурьбой высыпали на площадь послушать бой часов.

Беренс, находившийся внизу, у самого подножия башни, взмахнул платком. Это он подал знак своему помощнику, глядевшему в окошечко Спасской башни, пустить в ход механизм часов.

Приказ Ленина был выполнен. Часы пошли, заговорили.

А 7 ноября 1919 года ровно в 12 часов ночи вся Москва слушала, как куранты Спасской башни заиграли «Интернационал».

Мало кто спал в эти минуты. Все находящиеся на Красной площади замерли по команде «смирно». Штатские сняли шляпы и кепки, а военные приложили руку к козырьку.

Открыв окно своего кабинета, слушал игру курантов и Владимир Ильич Ленин. Он назвал куранты Кремля главными часами Советского государства.

С той поры, вот уже много-много лет, часы на Спасской башне показывают время всей стране.

Почти в канун нового, 1919 года на пост № 27 и другие посты по охране Кремля встали курсанты московских пулемётных курсов, будущие командиры Красной Армии. Они сменили латышских стрелков, уходящих на фронт.

Молодцеватые, все как на подбор, курсанты пулемётных курсов по утрам шагали из своих казарм в Кремль.

И москвичи останавливались, слушая их стройное пение, любовались отличной выправкой.

— Вот она, наша Красная Армия! — говорили они.

— Таким враги не страшны!.. Эти отстоят республику!..

Вскоре курсанты-пулемётчики из казарм, расположенных в разных концах Москвы, были переведены в Кремль.

Несли караул, занимались политграмотой, учились военным наукам. Будущие красные командиры должны были во всём показывать пример красноармейцам, стать образованными в военном деле людьми.

Дружески встретил Владимир Ильич первого курсанта, принявшего у латышского стрелка пост № 27, поздравил его с наступающим Новым годом и пожелал хорошей учёбы.

— Благодарю, — ответил часовой и, чуть отведя винтовку в сторону, по-военному приветствовал товарища Ленина.

Это был ещё совсем молоденький паренёк. И Владимир Ильич с интересом начал расспрашивать часового — откуда он родом, успел ли повоевать, кто его родители.

Курсант говорит:

— Извините, Владимир Ильич, но отвечать на вопросы не могу. Часовому по уставу не положено разговаривать.

Курсант — будущий командир — хотел соблюсти устав.

Владимир Ильич улыбнулся, прошёл в свой кабинет и позвонил коменданту Кремля.

Он попросил коменданта, если возможно, разъяснить часовым-курсантам, что они должны отвечать на его вопросы, как прежде латышские стрелки. Ленин очень дорожил этими короткими беседами с молодыми солдатами Красной Армии.

И комендант тут же дал указание часовым отвечать на любые вопросы Председателя Совета Народных Комиссаров.

Владимир Ильич, отправляясь по утрам в свой кабинет, по-прежнему останавливался возле часового, чтобы перемолвиться с ним несколькими словами.

Ленин спрашивал курсантов о том, как живёт народ, и курсанты рассказывали Ленину всё, что знали, без утайки.

Каждое слово, сказанное Владимиром Ильичём курсанту, оставалось в памяти. Он обязательно напишет о своём разговоре с Лениным в письме, которое пошлёт домой. А письмо станут читать вслух, оно будет переходить из избы в избу, попадёт на фронт, где сражается брат или отец курсанта.