Анатолий Митяев - Ветры Куликова поля [Рассказы о воинской доблести предков]

До новой войны с Турцией оставалось четыре года. Что их точно четыре, тоже, конечно, никто не знал. Но все — от главнокомандующего князя Потемкина до рядового матроса и пехотинца чувствовали приближение грозной поры. Работы велись на пределе сил. А тут началась по всему югу эпидемия чумы. Люди гибли во множестве. Пришлось прервать строительство кораблей. Матросские команды были выведены из города в степь и там ждали конца эпидемии. Только с наступлением холодов возобновились работы на верфи.

В команде корабля № 4, благодаря стараниям и заботам Ушакова, чума не имела большой добычи. За сбережение матросских жизней Федор Федорович был награжден орденом Владимира 4-й степени, затем произведен в капитаны 1 ранга. К двум радостям вскоре прибавилась третья — сошел на воду 66-пушечный линейный корабль № 4, названный «Св. Павлом».

До «Св. Павла» были спущены 66-пушечный корабль «Слава Екатерины» и 50-пушечный фрегат «Св. Георгий».

Русский линейный корабль времен 2-й русско-турецкой войны. Фрагмент картины А. Боголюбова. XIX в.

На ходу русские корабли были тяжелее турецких и уступали им в скорости, так как делались из сырого леса. Но даже с этим недостатком начинающийся Черноморский флот России уже представлял собой силу. Очаковские турки знали о строительстве в Херсоне, но были спокойны, считая, что больших кораблей у русских не будет. Большие корабли, по их мнению, невозможно было провести в море по мелководным участкам Днепра. И вот, как чудо, в Днепровско-Бугском лимане возникли громады кораблей. Пусть с неимоверными трудностями, но русские моряки буквально протащили корабли по речному руслу до глубокой воды.

От Кинбурна путь кораблей лежал в Крым, в Севастополь…

В годы, когда Крымское ханство стало независимым от Турции, а хан Шагин-Гирей ориентировался на прочные связи с Россией, турки, не желая терять влияния на крымские дела, неоднократно подходили к полуострову с военным флотом. Тогда, чтобы не допустить высадки турецкого десанта и захвата Крыма, на полуостров вошли русские войска, которыми командовал Александр Васильевич Суворов.

Опытным глазом генерал сразу определил, где могут высадиться турки, и приказал поставить орудия и сделать укрепления на берегу бухты у деревушки Ахтиар. Бухта эта, названная вначале Ахтиарской, была известна и русским морякам. Как только Крым был присоединен к России, в бухту наведалась Азовская флотилия под командованием вице-адмирала Федора Алексеевича Клокачева, одного из героев Чесменского сражения. Вице-адмирал так отозвался о месте, избранном для главной базы будущего Черноморского флота:

«Подобной еще гавани не видал, и в Европе действительно таковой хорошей нет; вход в сию гавань самый лучший, натура (природа) сама разделила бухту на разные гавани, то есть военную и купеческую… Положение же берегового места хорошее и надежно к здоровью, словом сказать, лучше нельзя найти к содержанию флота место».

Самая обширная бухта — Северная, — вдавшаяся длинным клином в гористую местность, как бы выдвинула из себя несколько меньших клиньев, обращенных на юг: Стрелецкую, Казачью, Южную, Карантинную, Камышовую бухты. В них хватало места кораблям и судам даже тогда, когда парусников сменили броненосцы, а броненосцев — линкоры…

За год до войны в Севастополе собралась довольно внушительная эскадра: линейные корабли «Слава Екатерины», «Св. Павел», «Св. Мария Магдалина», большие фрегаты «Св. Георгий», «Св. Андрей», а также двенадцать 40- и 32-пушечных фрегатов, прибывших из Таганрога, бомбардирский корабль «Страшный» и 14 меньших судов. Все вместе они имели 826 орудий. Полагалось же Черноморскому флоту быть в составе 12 линейных кораблей и 20 фрегатов, иметь около 2 тысяч орудий. Расчет этот делали, исходя из численности флота турецкого. Как видим, отставание в линейных кораблях было большое. А мирного времени оставалось совсем мало.

В начале 1787 года произошло событие, взбудоражившее Стамбул и все другие столицы Европы. В истории от того события осталось понятие «потемкинские деревни». Но не только и не столько теми деревнями было оно знаменито… Екатерина II, пригласив с собой австрийского императора Иосифа II, а также посла Англии и посла Франции, отправилась в путешествие по Новороссии и Тавриде. Тавридой, прежним древним названием, стал называться Крым и прилегающие к нему на севере земли; Новороссией — область, расположенная на побережье Азовского и Черного морей, широкая полоса от Астрахани на востоке до польской границы на западе. Цель такого необычного путешествия заключалась в том, чтобы показать Европе, что Россия твердо обосновалась у Черного моря и никому не позволит изменить это положение.

Особые виды были на Иосифа II. Если в минувшей, первой русско-турецкой войне Австрия была в союзе с Турцией, теперь вырисовывалась картина иная — австрийцы в надвигающейся войне могли стать союзниками России. Они станут союзниками в том случае, если император Иосиф убедится, что причерноморские степи наполнились жизнью и деятельностью, что новые города и новые поселения существуют не только в рассказах русских дипломатов, а есть на самом деле. Иосиф и его правительство замышляли воевать в ближайшее время из-за польских территорий с Пруссией. Нужно было повернуть планы австрийцев, вернее, повернуть австрийскую армию на сто восемьдесят градусов.

Поезд с Екатериной и гостями, с пышной свитой выехал из Петербурга в январе. Он состоял из 14 карет и 120 саней. Везли их 560 лошадей. Ночами вдоль дороги через каждые сто шагов зажигались костры. Эти цифры дают представление о торжественности и праздничности всего мероприятия. А к ним надо добавить триумфальные ворота при въездах в деревни и города, толпы встречающих в нарядных одеждах, починенные заборы, подновленные крыши — российские правители демонстрировали довольство и благоденствие подданных императрицы.

В самом конце января путешественники добрались до Киева. Устраивая балы и пиры, задержались в нем до вскрытия Днепра и до приезда Иосифа II.

Весной у Киева собрались галеры. Их, покрытых парчой и иными убранствами и украшениями, было восемь десятков, почти столько, сколько воевало при Гангуте. Флот императрицы двинулся вниз по Днепру. Екатерину везла галера «Десна». И на «Десне» и на других судах с вельможными путешественниками были сильные и красивые гребцы, кроме них — музыканты и певчие, которые по пути давали концерты.

Из селений, стоявших вдоль реки, созывались на берег люди, молодежь водила хороводы, степенные старики кланялись проплывающим. Когда флот достиг степной полосы, еще недавно невозможной для оседлой жизни, опасной набегами крымских татар, к стоянкам флота стали съезжаться депутации казаков и новых поселенцев Новороссии — русских, украинцев, армян, греков, сербов, венгров, немцев; всем желающим тут давались земли, жить было вольнее — в Новороссии еще не было крепостного права.