Георгий Балл - Алошка

— Надевай — К.П, голубчик, — сказала бабушка и подала мне костюм Это был медвежачий костюм. И я стал совсем белым медведем.

— А мама не испугается? — спросил я у бабушки.

— Уж не знаю, — ответила она и поступала в тети Верину дверь: — Выходите! Мы готовы!

Из комнаты вышли два довольно больших зайчика. Я прямо даже растерялся. Где мама? Где тетя Вера?

Один зайчик погладил меня лапой по голове. Кто этот зайчик?

А другой подскочил к столу, оглядел блюда с пирогами да конфетами и сказал:

— Наготовили как на маланьину свадьбу, а народу нет никого.

«Кто этот зайчик? Ну, это я немного догадался. Вот если бы был папа, — подумал я, — кем бы он нарядился?»

Может, тоже медведем? Были бы мы с ним два белых мишки. А маленький Алошка сидел бы у меня на плече кии и макушке:

И вдруг — динь-дань! — тихонько зазвонило.

Оба зайчика побежали к телефону, схватили трубку в две правые лапы…

— Алло! — крикнул один тоненьким голосом.

— Алло! Эй! — крикнул другой голосом грубым.

Никто не отозвался.

А когти! — оба зайчика ушли, я на цыпочках подошел к домику. И сразу понял: домик не пустой. Там КТО-ТО ЕСТЬ. Я просунул руку в окошко, зажег зеленую лампочку и увидел: на кроватке, прямо в шубе, шапке и валенках, лежал Алошка. Он спал. А на полу валялся звоночек.

Наверно, Алошка выронил его во сне — вот и зазвонило.

— Алошка, — позвал я. — Алошка, проснись.

Но Алошка не просыпался. Я начал тормошить его:

— Ты скажи, где папа, а потом спи сколько хочешь.

Тихонько подошла бабушка, погладила меня по голове.

— Нашелся, значит, наш маленький, — вздохнула бабушка. — Ох, какие-то вести принес?

Бабушка обняла меня за плечи, и мы стояли и глядели, как спит Алошка. Вы подумаете, почему она мне бабушка? Потому что мой папа — ее сынок. Вот почему.

Мы с бабушкой решили никому пока про Алошку не говорить.

Я погасил свет, и мы вышли на кухню. Огонь там не горел, но было светло от чужих окон.

— Ничего, — сказала бабушка и запела тихонько:

Вдруг поднялся ветер. Не такой сильный и холодный, а теплый, ласковый.

— Бабушка, — сказал я, — погляди в окошко, что на улице делается.

Бабушка кивнула:

— Знаю, знаю.

— Бабушка, гляди: над городом гуси-лебеди летят!..

Они летели тихо да стройно. И все, что было в городе, перестало спешить. Остановилось. И все подняли вверх головы, потому что не каждый же день такое случается.

Над трамваями и над автобусами, маленькими домами и над высотными, среди проводов и антенн — разве бывает такое? — летели гуси-лебеди!

Вдруг они развернулись и стали кружить над нашим окном.

— Бабушка! Они к нам летят! — крикнул я.

Бабушка высунулась в форточку:

— Тега! Тега! Гуси-лебеди, домой! Нечего вам тут, летите домой, в Авдотию…

Гуси-лебеди махнули крыльями и стали подниматься все выше и выше.

Вот и скрылись гуси-лебеди. Улетели.

И тогда я заметил: по улице шагает человек. Очень высокий и очень мне знакомый. Он шел прямо к нашему подъезду.

Я побежал через коридор в комнату, и вдруг за входной дверью: тук-тук-тук!

Все так и повскакивали с мест.

Все так и побежали к двери. И закричали:

— Кто там?

И вошел человек.

Он был очень высокий — выше мамы, выше бабушки и даже немного выше тети Веры.

— Мама! — крикнул он и приподнял над полом… бабушку. И поцеловал ее в седые волосы.

Но я пока не верил.

— Любушка! — сказал он и снял с одного из зайцев маску.

Он не гадал, где какой заяц: под маской была мама. Он поцеловал ее в нос, а мама заплакала.

Но я еще не верил.

Потом этот человек подошел ко мне. Я ничему еще не верил.

Человек нагнулся, и вдруг я полетел вверх, к самому потолку, и все закружилось, поплыло — и пальтовая вешалка, и шкаф, и пыль на шкафу.

— Сынок! — говорил он. — Медвежонок! Большущий мой! Милый мой ПУРЗЯ.

— Папка! — закричал я.

Я знал… Теперь я точно знал — это папа!

И, вместо того чтобы обрадоваться, засмеяться, я почему-то тоже заплакал.

Я притащил папе мой барабан, и мы тихонечко побарабанили.

— А где твоя погремушка с попугаем? — спросил папа.

Я нашел погремушку. Я уже давно в нее не играю, но раз папе так хочется…

— А где лошадка-качалка, Любушка, ты помнишь…

Папа и мама что-то такое помнили, чего я не знал даже. И как это папа все помнил?

Мы сели за стол, я прижался к папиному боку…

И как это мы жили без папы?

Папа рассказывал, как он там работал на своей речке Ладоге, а может, и не на Ладоге. Папа скучал без нас.

А потом папа сказал, что он очень обрадовался, когда прибежал Алошка.

— Как он тут живет? — спросил папа.

— Нет нашего Алошки, — ответила мама. — Нет его.

— Как же так? — Папа даже вскочил со стула. — Как же так? — Он очень заволновался: — Ведь Алошка давно ушел от меня. И я просил его передать…

В комнате стало тихо, как будто это не был веселыйпревеселый праздник Новый год. А тетя Вера скорее погасила елку. Взяла и огоньки все задула. В комнате стало совсем темно. Тут мы с бабушкой как закричим:

— Есть! Есть Алошка!

И все увидели: там, в Алошкином домике, горит ЗЕЛЕНЫЙ ОГОНЕК.

Все побежали к Алошке, а он выскочил из домика и как бросится… вы думали к кому? Прямо ко мне! Обхватил меня за шею и смеется! А у него в руке колокольчик.

— Алошка! — говорю. — Где же ты пропадал, милый Алошка?

А он ткнулся носом мне в плечо и все смеется:

— ЧиПОчиТОМ, чиПОчиТОМ чиРАСчиСКАчиЖУ.

— Эй, эй, Алоха, — говорит папа. — Это что засекреть!?

— Папка, ведь ты еще ничего не знаешь, у нас с Алошкой есть тайный язык!

— А меня научите? — спросил папа.

— ЧиНАчиУчиЧИМ! — крикнули мы с Алошкой. — Научим. — И мы сразу начали учить папу нашему тайному языку. Но вдруг все услышали:

Это громко скучала тетя Вера.

— Друзья мои, — сказал папа. — А помнится мне, у нас на третьем этаже жил такой человек с усами — Иван Иваныч. Где он?