Алексей Мусатов - Дом на горе. Повесть

На преподавателей в классе Алёша обычно посматривал, как на грозовую тучу. Хорошо, если бы дождь прошёл стороной и ему остаться сухим!

Мальчик старательно изучал особенности учителей. Про Клавдию Львовну, преподавательницу русского языка, например, рассказывали, что она спрашивает в первую очередь тех учеников, которые отводят глаза в сторону и ведут себя на уроке подозрительно тихо. И Алёша, подняв голову, не сводил глаз с учительницы, был оживлён и шумен. Наоборот, на уроках математики он вёл себя тише воды, ниже травы. Нередко Алёша начинал заниматься сложными вычислениями: если его спросили на уроке сегодня, то следующая очередь дойдёт не раньше как недели через две. Он даже составлял мало кому понятные «графики опасных дней».

Но учителя плохо считались с Алёшиными «графиками» и нередко спрашивали уроки совершенно неожиданно. Двойки в Алёшином табеле росли, как грибы после тёплого дождика. «У меня голова с форточкой, всю теорию выдувает», - жаловался Прахов.

Учителя были недовольны ребятами и нередко спрашивали отстающих, что с ними происходит. За лето они хорошо отдохнули, подросли и если уж решили пойти в восьмой класс, так надо браться за учение по-серьёзному.

- Зато они в агротехнике сильны, на мастеров высоких урожаев целят, - смеялся Витя. - И им, как членам бригады, по другим предметам скидка положена…

- Нам скидка не требуется. Нечего тень на бригаду наводить! - сердился Костя и, оставшись с приятелями наедине, требовал от них не позорить бригаду.

Проходил день, другой. Алёша получал очередную двойку, Вася Новосёлов - замечания от учителей, и Витя, не утерпев, вновь подпускал шпильку:

- Ну как, мастера? Уже урожай собираете? По всем правилам агротехники… Богатый у вас год будет!

У Кости пересыхало в горле. Он сжимал кулаки в карманах, но Паша с Васей уводили его в угол.

- Кораблёв брешет - ветер носит, - невозмутимо говорил Паша. - А ты - ноль внимания, уши ватой заткни.

Но не только в школе подстерегали Костю огорчения.

Началась пора родительских собраний. Школьники всегда ждали их с трепетом. По почину Фёдора Семёновича, собрания проводились не в школе, а по колхозам, где родители чувствовали себя свободнее. Учителя приходили в сельский клуб или в правление и рассказывали родителям, как их дети учатся в школе, и, в свою очередь, просили взрослых поделиться тем, как ребята ведут себя дома, в семье и на улице.

И родители ничего не скрывали. В разговор вступали даже те колхозники, дети которых давно уже закончили школу.

Проводить родительское собрание в Высокове досталось Галине Никитичне.

- Рассказывай о школьниках откровенно, ничего не утаивай, - напутствовал её Фёдор Семёнович. - И сама слушай внимательно, что скажут о детях родители.

Когда Галина Никитична пришла на колхозное собрание, Сергей поднялся и освободил ей место за столом.

Все придвинулись ближе. Дед Новосёлов протолкался к самому столу и, сняв полушубок, положил его под себя, как видно собираясь долго сидеть.

В дверь заглянул Костя с товарищами.

- Домой, други, домой! - сказал им Сергей. - Сегодня не требуетесь… Разговор без вас будет.

Ребята неохотно вышли на улицу. Накрапывал дождь, но по домам расходиться не хотелось.

- А знаете, почему не пускают? - слукавил Вася Новосёлов. - Тесно в правлении - яблоку негде упасть. А в сенях слушай сколько угодно, не возбраняется. И под окном можно!

- Хитришь ты! - попыталась возразить Варя, хотя ей тоже очень хотелось послушать, что сегодня будут говорить о школьниках.

- Тогда слушайте там… и докладывайте по очереди, - приказал Костя Васе и Алёше Прахову.

Те подошли к раскрытому окну, а остальные школьники укрылись от дождя под ивой. Через несколько минут подбежал Вася и сообщил, что в правлении только что обсудили Митю Епифанцева. Колхозники вполне согласны с оценками учителей, а Яков Ефимович даже сказал, что Митя - передовик учебы, дельный комсомолец и побольше бы в школе таких ребят.

- Качать передовиков учебы! - крикнул кто-то из мальчишек.

- Да будет вам! Ещё зазнаюсь! - отмахнулся Митя.

- Тогда давайте так, - предложил Костя: - кого очень хвалить будут - под дождь ставить. Чтобы не зазнавался!

- Правильно! Под дождь! - захохотали школьники.

- Тихо вы! - зашикал Паша. - Вон Прахов бежит… Слушайте!

- Ребята, там Витьку Кораблёва обсуждают! - возбуждённо сообщил Алёша.

- Ну и как? - спросил Костя. - Всё, конечно, исправно: и по учению и по поведению?

- Исправно-то исправно, да не совсем. Колхозники вопросики всякие задают. А сейчас дядя Яков высказывается… Хотите послушать?

Все бросились к окнам.

Яков Ефимович в комбинезоне - на собрание он пришёл прямо из кузницы - стоял у двери.

- За школу Вите честь и хвала, - говорил он. - Но, коли парень по учению один из первых, пусть это звание и дома бережёт и на улице. А то что ж получается, граждане: в классе он в одну одежду рядится, дома - в другую…

- Любишь ты в чужие окна заглядывать! - недовольно перебил его Никита Кузьмич. - А только мы с матерью сынком довольны, не жалуемся.

- Может, кто и доволен, да только не Анна Денисовна, - многозначительно заметил Яков Ефимович.

- Мать, да скажи ты ему! - взмолился Никита Кузьмич, толкая жену в бок. - Зачем он в чужой дом ломится? Это уж наше дело, семейное, как мы о сыне печёмся. В артельном уставе про то не записано.

- Обождите, Никита Кузьмич, - сказал Сергей. - Устав… его ведь как прочитать… Там, по-моему, обо всём сказано.

Анна Денисовна подняла голову и сквозь сизую табачную дымку встретила глаза дочери. Она туже затянула под горлом уголки тёмного платка и поднялась.

- Ладно, отец, скажу… Шила в мешке всё равно не утаишь. Я, конечно, радуюсь, что Витя учится исправно. А вот дома его порой и не узнать. Всё швырком да броском, доброго слова не услышишь. Всё ему подай, всё приготовь. Третьего дня дужка у ведра отвалилась. «Ты бы, говорю, сынок, починил ведерко-то, дело же нехитрое». - «Не стоит возиться, отвечает, лучше новое купить. Ему и цена-то грош ломаный».

Никита Кузьмич дёрнул жену за руку:

- Да ты, Анна, в своём уме? Не угорела часом? Кому это интересно про наши семейные дела знать! Сядь скорее, не срамись перед народом.

- Погоди, отец! - остановила его Галина Никитична. - Пусть мама до конца выскажется.

Анну Денисовну поддержали колхозники:

- Она дело говорит!

- Чересчур балуете вы своего наследника!

- Правильно, Денисовна! По шёрстке сына погладить каждая может. А вот встречь шёрстки - на это сила нужна.

Колхозники один за другим припоминали Витины проступки: то он надерзил старшим, то обидел малышей, то не уступил в клубе место деду Новосёлову.

- У меня такая просьба к учителям будет, - обратилась мать к дочери: - построже там, в школе, с сынка-то взыскивайте… И как он дома себя ведёт, тоже в расчёт берите.