Иван Науменко - Война у Титова пруда

Яше очень хотелось показать кому-нибудь школьный подарок. Хвастаться книгой перед рыжим Алешей он не осмеливался. Сам Алеша учился не очень хорошо и, конечно, не одобрил бы Яшиной премии. Чего доброго, он еще мог и порвать книгу.

Яша пошел с книгой к деду Трофиму. Дед жил через улицу, как раз напротив них. В колхоз он не вступил и считался единоличником.

- Пойдем, внучек, сеять гречку,- сказал дед.- Я забороную, а ты потом попасешь коня на лугу.

Яша охотно согласился. В отношении дедова коня у него были свои планы. Яше хотелось проскакать верхом на коне по улице, чтобы его увидела учительница Мария Григорьевна или Лиза. Об этом мальчик мечтал всю зиму. Он воображал себе, как удивятся Лиза и учительница, когда увидят, что Яша без всякого страха мчится на коне как ветер.

Яшиной премии дед Трофим нисколько не обрадовался. Он взял книгу, повертел ее в руках и, возвращая Яше, подозрительно спросил:

- Ты, может, в эти концомолы записался? Может, нацепишь на шею красный платок и будешь горланить, что бога нет? А то за что ж бы они дали тебе эту книгу…

Дед сам читать не умел, и Яша его легко успокоил, сказав, что книга не безбожная.

- Я хорошо учился, мне дали книгу как подарок.

- Какое теперь ученье,- грустно закивал головой дед Трофим,- чему вас теперь учат? Родителей не слушать, бога не почитать. Свет такой теперь пошел…

Дед Трофим не признавал новых порядков. Он постоянно толковал Яше, что прежде жилось очень хорошо, а теперь человек не живет, а страдает… Особенно обижался дед за бога. Он не мог примириться с тем, что Яшу учат не ходить в церковь и не верить попу.

- Не слушай, внучек, этих супостатов,- говорил дед.- Без бога в душе человек - как скотина. Он тогда ничего не боится и никого не уважает.

Перед пасхой дед водил Яшу на исповедь. В церкви было много людей, они пели, плакали, становились на колени. Дед подвел Яшу к попу. Поп накрыл Яшину голову блестящим платком.

- Грешен,- сказал Яша, как учил его дед, и поцеловал крест.

После этого поп дал ему ложечку сладкого причастия.

- Дайте еще,- попросил Яша, но дед испуганно потащил его назад.

Яшина исповедь не осталась без последствий. В церкви в ту ночь была девочка, которая училась вместе с Яшей. Она тоже исповедовалась, но это не помешало ей рассказать обо всем учительнице Марии Григорьевне. Назавтра на школьной линейке назвали Яшину фамилию. Он выступил на три шага вперед из шеренги, которая выстроилась в длинном школьном коридоре.

- Он целовался с попом,- показывая на Яшу пальцем, гремел на весь коридор дежурный, ученик седьмого класса.- Он забыл, что религия - опиум народа…

Вся школа смотрела на Яшу, и ему было очень стыдно. Он тогда чуть не заплакал.

После этого Яша, может, и не ходил бы к деду Трофиму, но дед знал много интересных сказок и играл на скрипке. Он всегда угощал Яшу чем-нибудь вкусным. И еще у деда было много старых николаевских и керенских денег.

- За это можно было, внучек, купить целую хату,- жаловался дед, давая Яше красивую бумажку, которая когда-то означала целых сто рублей.

- Так что ж вы, деду, не купили?

- А кто ж его, внучек, ведал, что настанет такой час.

Яша удивлялся. Дедова хата была старая, сложена из источенных шашелем осиновых бревен. Если дед на свои деньги мог купить хорошую хату, так почему же он не купил?

Дед не жалел мальчику разных лакомств, но Яшина мать деда не очень хвалила.

- Сквалыга старый,- говорила она.-Из-под себя подобрал бы. Я в голод продала все свое приданое, а он картошки поскупился занять. И если б не было. Нет у него в душе бога.

О боге говорили и дед, и мать, только по-разному. Выходило, что у каждого есть свой собственный бог. Дедов бог был настроен против колхоза, комсомольцев, налогов. Бог, которого звала в свидетели мать, должен был покарать деда за его скупость, за то, что он не сочувствует людям. Во всем этом было трудно разобраться. Дед часто рассказывал Яше о страшном суде, который наступит очень скоро. На суде этом бог спросит каждого, кто как жил, как его почитал.

Яша однажды поинтересовался:

- А ты, дед, боишься страшного суда?

- Все мы грешны, внучек.

- А почему ты не дал картошки, когда у нас не было? Бог-то про это знает.

Дед злился и обрывал разговор. О своих грехах он говорил менее охотно, чем о чужих.

Сегодня Яша не хотел спорить с дедом из-за бога. Его интересовал конь. На дедовом буланчике мальчик не раз скакал во весь опор так, что даже дух захватывало. Но это было еще тогда, когда Яша не ходил в школу. Теперь Яша хотел промчаться на коне, как Чапаев, чтоб аж пыль вилась из-под копыт.

После того как дед забороновал загончик под гречку, Яша повел пасти буланого. Мальчик рвал траву, и послушный конь охотно подбирал ее теплыми губами из Яшиных рук. Буланый пасся до обеда, а в обед Яша на всем скаку промчался по Первомайке, где жила Лиза и учительница Мария Григорьевна. Только они не видели Яшу. На улице в это время не было никого из тех, кто мог позавидовать мальчику. И вообще день прошел не так, как хотелось Яше.

Вечером он пошел к Тарабанам. Широкий, как майдан, выгон, раскинувшийся напротив Алешиного двора, шумел, будто цыганский базар. Все ребята были в сборе. Готовилось что-то интересное. Яшино появление улица встретила настороженно.

- Отличник,- едко процедил Алеша и пренебрежительно сплюнул сквозь зубы.- Целый год к учительнице подлизывался…

- Я не подлизывался,- оправдывался Яша.- У меня просто хорошие отметки.

- Не заговаривай зубы, знаем мы таких. За что ж тебе премию дали?

Яша не умел оправдываться. Все были на стороне рыжего Алеши, и говорить здесь что-нибудь в свою защиту было просто бессмысленно.

Разговор прекратился. Видно, ребята надумали какое-то дело и не решались начинать его при Яше.

- Ладно, мы тебя проверим,- сказал наконец Алеша.- Сбегай домой и принеси хлеба. Будешь забавлять Салвесеву Рудьку. А мы полезем в сад за смолой.

Яша охотно согласился. С собакой он дружил, и было совсем нетрудно отвлекать ее хоть целый час, пока ребята в саду у Салвеся будут отдирать вишневую смолу.

- Смотри же, сторожи собаку! - строго приказал Тарабан.- Если хоть раз гавкнет, будешь знать…

Яша выманил из Салвесева двора Рудьку и стал с ней играть на выгоне. Рудька была доброй собакой, и Яшу она понимала. За дружбу она платила своей искренней собачьей дружбой. Рудька ложилась на спину, потом подпрыгивала, стараясь достать своим красным языком Яшин нос. Она непременно хотела отблагодарить Яшу за небогатое угощение. Яше было немножко неловко перед Рудькой за то, что он ее обманывает. Собака ведь не знала, что в это время ребята обдирают смолу в саду ее хозяина.