Иван Науменко - Война у Титова пруда

Но самый героический отец оказался у Аркадия Понедельника. Отец Аркадия топил обычную баню, был низенький, сгорбленный, и никто, конечно, Аркадию сначала не завидовал. Слава Аркадия начала расти с того времени, как учительница Мария Григорьевна вызвала его отца в школу. Аркадий разбил школьную витрину, и Мария Григорьевна велела ему прийти с отцом. Вот тогда и выяснилось, что отец Аркадия бил белых вместе с Чапаевым, что у него есть грамота, подписанная самим Чапаевым. Отец при всех стыдил Аркадия и даже хотел хлестнуть его ремнем, но учительница не позволила. С того времени ребята стали относиться к Понедельнику по другому. Его дружбы добивались все. Аркадий жил в железнодорожном поселке, и его по очереди звали к себе в гости ребята и с Первомайки и со Слободки - двух улиц, которые разделялись железной дорогой и лужком.

Яша не мог похвастаться ни своим отцом, ни дедом. Отец вступил в колхоз, возил навоз и пахал поле. С белыми он не воевал, даже в армии не служил, и рассказывать о нем что-нибудь интересное Яше было трудно. То же и с дедом. Он, правда, играл на скрипке, и его приглашали на свадьбы. Но ребята не принимали этого во внимание. Яша даже однажды упрекнул отца за то, что он нигде не воевал.

- Ишь ты, голодранец, чего захотел! - рассмеялся отец.- Поблагодари бога, что ешь хлеб во весь рот. Без отца слонялся бы, как тот Колошканов висельник…

Отец не хотел понимать Яшу, с ним трудно было говорить.

Каникулы вообще проходили интересно. Однажды, когда на станцию прибыли молотилки и жатки для колхоза, в голове рыжего Алеши родился интересный план. Он надумал сконструировать собственный трактор. Для этого требовалось множество разных колес, винтиков, болтиков. Ребята в сумерки ходили на станцию и наотвинчивали от молотилок и жаток много разного добра. Но сложить трактор все-таки не удалось. Младшие Тарабаны утащили очень много важных деталей и, несмотря на суровый допрос, который им учинил Алеша, ни за что не хотели расставаться с колесиками и болтиками. Пришлось строительство трактора на время отложить. Тем более, что наступили важные события, которые целиком захватили всех ребят. Началась война с Первомайкой…

Первая битва вспыхнула из-за Титова прудка. Этот прудок находился как раз между Слободкой, где жили Яша, Тарабаны, Змитрок Колошкан, Алесь Бахилка, и улицей Первомайкой, где сгруппировалось вражеское войско во главе с белобрысым Костей. Прудок был не слишком большой, и если с утра приходила купаться Слободка, то Первомайка уже до самого вечера не могла сюда носа сунуть. Иной раз слободские ребята вылезали из воды в обед, но Первомайка мало радовалась этому. Вода в прудке оставалась взбаламученной, черной.

До того как возникла эта война, Слободка с Первомайкой просто играли в красных и белых, а также в Чапаева и батьку Махно. Яша три раза был красным и только один раз белым. Но с того времени, как ребята с обеих улиц стали учиться в школе, они поумнели. Теперь уже ни Слободка, ни Первомайка ни за какие посулы не пошли бы в бой под флагом белой армии или батьки Махно. Следовало искать новые формы для проявления своей воинственности, которая непременно приходит к людям, если им по десять, а то и по целых двенадцать лет.

В то тихое летнее утро, когда Слободка прибежала к прудку, в воде уже плескались первомайские ребята.

День начался неудачно. Для купанья он пропал. А день был теплый, солнечный, обидно в такой день не искупаться.

Алеша Тарабан ходил по берегу прудка злой и нахмуренный. А трусливые ребята с Первомайки будто и не замечали его. Они плескались в воде, хохотали и визжали. Первомайцы вели себя просто нахально.

- Эй, синепупые, вылезай из воды! - скомандовал Тарабан.- Я считаю до десяти…

- Ты посчитай до тысячи,- ответил из воды белобрысый Костя Кветка.- Командир нашелся! Хочешь купаться, так лезь…

Яша, присутствовавший , при этом разговоре, замер от неожиданности. Еще никто никогда не разговаривал так с их Алешей. Яша немного знал Костю - он перешел в третий класс, но никаким силачом не считался.

Алеша, наверное, и сам не ждал такого отпора. В первую минуту и он растерялся.

Слободка поглядывала на своего командира, ожидая только его приказа.

- Я с тобой поговорю, выйди тольки из воды,- пообещал Алеша.- Ты у меня попляшешь…

На слова Алеши Первомайка ответила дружным хохотом.

- Мы еще покупаемся, а ты подожди немного,- закричал из воды тот же белобрысый Костя,- погрейся на солнышке!

Такого оскорбления стерпеть уже нельзя было. Алеша схватил ком земли и швырнул в белую голову первомайского Кости. За ним, как по команде, ринулись в бой слободские хлопцы. Яша тоже раз за разом бросал в воду, где плавала Первомайка, комья глины, отдавшись неожиданно возникшему боевому азарту.

Но Первомайка, видно, недаром артачилась. Через какую-нибудь минуту те, что купались, сами перешли в наступление. Да и позиция была у них лучшая. На дне прудка оказалось больше всякого добра, чем на берегу. В слободских ребят полетели палки, комья слежавшегося ила, всякая дрянь. Змитрока Колошкана первомайцы за ногу втащили в прудок, и он плюхался там в одежде. Бахилка орал благим матом: кто-то угодил ему дрючком по ребрам. Самому рыжему Алеше комом глины залепило все лицо. Первомайка так отчаянно наседала, что пришлось отступить. Первомайские ребята выскочили из прудка и голые гнались за Слободкой…

Это был неслыханный позор. Еще никогда Слободка не отступала перед трусливой, недоросшей Первомайкой. Видно, что-то с этими первомайскими хлопцами случилось. Откуда вдруг у них появились такая прыть и такая отвага?

Но много рассуждать не приходилось. Нужно было искать какой-то выход, чтобы смыть позор, нависший над Слободской улицей. Еще, кажется, никогда Яша не смотрел с такой надеждой на рыжего Алешу. Алеша должен был найти выход из этого необычайно тяжелого положения.

Весь тот день, притаившись под поветью (навесом), Слободка думала. Была выслана разведка, которая доложила, что первомайские ребята не купаются больше в прудке. Но эта весть не принесла облегчения. В тот день не ходили обдирать вишневую смолу в сад Салвеся, не пошли сдавать бутылки в лавку Алешиного отца, забыли обо всех прелестях жизни, которые лето дает просто даром.

- Надо им всыпать,- наконец решительно сказал Алеша.

Слободка с облегчением вздохнула. Так думали все, и Алешины слова придали ребятам отваги.

- Надо им дать, чтобы они помнили и впредь не лезли,- говорил дальше Тарабан.- Пусть знают, что все они нули без палочек. Я еще покажу этому Косте.