Василий Подгорнов - Тропинки в волшебный мир

— Смотри-ка, Иван, что это? — спросил я.

— Борть, — ответил он, — дуплянка. Это для ловли диких пчел подвешена. Сергея Ивановича Узюкова — Михайлова отца, должно. Он больно горазд на это дело. Хитрый старик. Таких вот дуплянок он каждую весну по всему лесу наставит и ловит пчел. Летом мало ли улетает с пасеки роев? Так что и в его дуплянку нет-нет, да и залетит. Обживутся пчелы в дуплянке, на зиму меду себе натаскают, а осенью, как только ударят первые морозы, придет Сергей Иванович, пчел продаст или отнесет на колхозную пасеку, а мед — себе. Его у нас так и зовут пчелиным волком.

Он пчел не только своими бортями ловит, но и так хорошо умеет находить в дуплах деревьев. Спец, одним словом, по этой части. Вот осенью, как только завянут цветы, взяток в природе прекратится, Сергей Иванович выберет хороший солнечный денек, летный, возьмет с собой чайное блюдечко с медом и уходит в лес. Он выбирает светлые рощи с толстыми дуплистыми деревьями, где должны быть пчелы, — место для них подходящее. Придет Сергей Иванович в такую рощу, поставит на пенек блюдечко с медом, а сам закуривает свою трубку, ложится рядом на траву и ждет. А пчелы чуют мед и издалека. Если есть в этой роще дупло с одичавшими пчелами, так они очень быстро окажут себя: обязательно несколько пчел прилетят на блюдечко с медом. А больше Сергею Ивановичу ничего и не нужно. Он осторожно берет с блюдечка одну пчелу, зажимает ее в ладонях и минут пять держит в полной темноте. А когда раскроет ладонь и выпустит пчелу, то она уже не делает кругов, чтобы заметить место, где стоял мед, а прямо без оглядки летит домой. Сергею Ивановичу только это и нужно. Он берет направление и идет со своим блюдечком, а навстречу ему новые пчелы летят, тоже дорогу показывают. Так он без ошибки к самому дуплу и подойдет. Вот ему и мед. В хорошем дупле к осени пуда три-четыре меда скопится. А Сергей Иванович за осень-то их штук десять найдет. Вот так и заготовляет. И кислушку по праздникам делает, и чай пьет круглый год. Мед у него никогда не выводится. Кое-кто из наших мужиков тоже было пробовал так же вот себе мед добывать, только ничего ни у кого не вышло. Не могут в лесу дупло с пчелами найти, хотя и знают, как это делается. А он — старик хитрый, обязательно что-нибудь да придумает. Вон и дуплянки тоже по лесу расставляет…

Борть, на которую мы напали, заветшала, и было видно, что хозяин уже давно забыл про нее. Иван полез на липу узнать, нет ли там и в самом деле одичавших пчел. В дупле он обнаружил брошенное кунье гнездо, превращенное, видимо, самой хозяйкой вместо жилья в кладовую: со дна гнезда Иван достал заднюю половину совсем недавно задавленного лесной разбойницей рябчика. Было похоже, что Сергей Иванович давно махнул на эту дуплянку рукой и отдал ее в полное распоряжение лесу.

На пасеку мы пришли только перед вечером, усталые и изрядно проголодавшиеся. Сторож Мотанкин сказал, что Дмитрий Николаевич еще перед обедом взял ружье и пошел на хутор к Михаилу. Я решил пробираться к хутору. Иван спустился в омшаник, послушал пчел и, успокоенный тем, что в ульях все хорошо, тоже пошел со мной.

У самой опушки по узенькой лесной тропинке — визирю — шла группа ребят и девушек. Все они несли на плечах кто лопаты, кто топоры. У девушек в руках были букеты медуницы и сон-травы, обрамленные веточками черемухи, с только что наклюнувшимися ярко-зелеными клювиками листьев, Молодежь, видимо, работала в лесу на очистке зимних порубок под весеннюю посадку леса. Слышались звонкий смех, крики. Чей-то задорный девичий голос пел:

— Это дочка Павла Чернышева Маша про нашего Егорку поет, — улыбаясь, объяснил мне Иван и, покачав головой, добавил: — Озорная девка…

На опушке леса, над глубокой канавой с краями залитой коричневой от палого листа водой, росло несколько больших раскидистых верб. Все они были густо облеплены серебристо-шелковыми корзиночками-цветниками. На верхушках верб из этих корзиночек уже вытянулись тонкие золотые нити соцветий, отчего вершина вербы издали казалась золотистой, словно облачко. В облачке деловито гудели пчелы.

Иван посмотрел на зацветшие вербы, на шнырявших по цветкам пчел и сказал, что сегодня утром в хуторе кто-то уже выставил пчел. Иначе неоткуда быть тут пчелам.

Он не ошибся. Подходя к хутору, мы увидели в палисаднике у Антона несколько старых, с облупившейся краской ульев. В палисаднике у Михаила тоже стояли ульи.

— Ну, вон видишь? — показал мне Иван. — День сегодня хороший, вот и выставили. Один-два улья долго ли выставить?

На завалинке у дома Михаила сидели Антон, Дмитрий Николаевич и Сергей Иванович. Сам Михаил стоял, согнувшись, около одного улья и пристально заглядывал в леток, мешая пчелам залетать в улей. Сидевшие на завалинке о чем-то мирно беседовали.

Вечер был тихий, теплый, с кристально-чистым воздухом. Солнце стояло еще высоко. На всех крышах домов вовсю распевали скворцы.

— Ну, как дела, охотнички? — еще издали спросили нас мужики. — Небось еле ноги тащите? Нашли токовище?

Лосиный рог, принесенный мной из леса, привел всех в восторг. Он переходил из рук в руки. Каждый щелкал по нему, определяя его прочность, высказывал свое мнение, Больше всех завидовал находке Дмитрий Николаевич.

— Прямо-таки музейный! — восторженно говорил он. Ко двору вышла Наташа.

— Пропащий нашелся! — заулыбалась она. — Здравствуйте! Как поживали в лесу? Это ваших уток я сегодня к ужину готовлю?

— Моих, наверное…

— А Николаевич хвалился-хвалился да набок свалился, пустой пришел, — шутила она. — И Михаил тоже ни с чем. Охотнички…

— Ты это напрасно, Наташенька, — возразил Дмитрий Николаевич. — Я вчера на тяге шесть вальдшнепов взял. Да и Михаил чуть не с десяток нахлопал.

— А где же они?

— Так съели, где им больше быть. Старик Мотанкин их сегодня утром так приготовил — пальчики оближешь, с лаврушкой да с перчиком — объеденье. Пришла бы к нам на пасеку — и тебя бы угостили.

— Да, уж Мотанкин приготовит, — усмехнулся в усы Сергей Иванович. — Стряпал он нам как-то на сенокосе — в рот не возьмешь. Может, и научился где, а то знаем такого стряпчего.

— Ну как, Михаил, пчелы? — спросил Иван.

— Хорошо, — ответил за него Антон.

— Хорошо! — подтвердил и Михаил. — Облет был на чудо. Пчела на весь хутор гудела, а сейчас вон уже с вербы обножку несут.

— Завтра и мы выставляем, — сказал Иван. — Готовь, Михаил, людей. Чтобы чуть свет были.

— Время уж, надо, — согласился с ним Михаил. — Люди будут.

Михаил работает бригадиром, и колхозники-хуторяне по многим не очень сложным вопросам обращаются прямо к нему, минуя правление.