Альберт Лиханов - День твоего рождения

Обождать так обождать. Толик не возражал, и они сели на лавочку - Толик посредине, а по бокам милиционер и лысый бородач. Не поленился ведь - закрыл свой ларь и за ними пришел.

Конечно, Толик волновался, но немного, Изольда Павловна все его отвлекала, и он хихикал над ней, квохтал потихоньку себе под нос.

- Ты для чего? - прервал его бородач.

- Что - для чего? - не понял он.

- Ну, арбуз утащил?

Толик задумался. Не будь милиционера, можно было бы сказать этому арбузнику про Темку. Все-таки уважительная причина - голодный человек. Но рядом сидел «картофельный нос», а милиция, наверное, с ног сбилась, разыскивая Темку. Нет, говорить нельзя. Как в тот раз, у ящика.

- Просто так! - сказал он.

- У него все «просто так»! - воскликнул бородач. И тогда «просто так», и теперь.

«Значит, узнал», - подумал Толик, усмехаясь.

- Что ты все смеешься? - спросил вежливо милиционер.

- Просто так! - ответил Толик.

- У него все «просто так»! - воскликнул бородач.

Они помолчали.

- А вы? - спросил Толик, посматривая на бородача. - Были почтарем, а стали продавцом. Почему?

- Просто так, - ответил бородач и смутился.

- И вы - просто так, - улыбнулся Толик.

- Да, - вздохнул бородач. - Ищу место в жизни.

- И я, - машинально ответил Толик.

- Что - и ты? - удивился бородач. - Тоже ищешь? Место в жизни?

Это вырвалось у Толика как-то невзначай, мимолетом. Но в общем-то да. И он ищет. А что, не может искать?

- Знаете что? - посмотрел бородач на милиционера. - Отпустите его. Это ведь она была. Учительница.

- Я так и думал, - печально сказал милиционер.

- Один раз я уже приводил его к ней.

- За воровство? - вскинул брови милиционер.

- Нет, нет, - замотал головой арбузник. - Совсем другое!

Милиционер разглядывал свои ботинки, думая, как ему быть. Привел человека в отделение, а теперь отпускать?

- Да и арбуз-то зеленый! - воскликнул бородач. - Черт с ним! Спишу на бой! Знаете, сколько их колется, пока сгружают?

- Все-таки воровство, - неуверенно сказал милиционер.

- Он не для себя! - воскликнул бородач. - Я знаю!

Дверь, куда заглядывал милиционер, неожиданно распахнулась, и на пороге появились двое. Один был милицейским майором, а второй - у Толика полезли на лоб глаза, - а второй был отец.

- Не волнуйтесь! - говорил ему майор. - Все подняли на ноги. Объявили розыск.

Отец кивнул в ответ, шагнул с порога - и замер, увидев Толика.

- Что случилось? - спросил он встревоженно.

- Украл арбуз, - сказал милиционер, поднимаясь с лавочки.

- Украл у меня арбуз! - подтвердил бородач, принимая отца за милицейского начальника. - А я говорю, что он не для себя!

- Откуда вы знаете? - строго спросил отец.

- Да верю я! - воскликнул бородач. - Смотрю на него и знаю, что не для себя. И письма тогда поджигал не просто так. Что-то у него неладно!

- И письма? - удивился отец.

- Ну да, письма! - обрадовался бородач. - В почтовом ящике.

- Вон что!.. - растерянно сказал отец.

- А вы знаете мальчика? - удивился милицейский майор, глядя на отца.

- Это мой сын! - ответил он.

- Ага! - обрадовался майор. - Нашелся!

- Да нет, это не тот, - поморщился отец.

- Любопытно! - Майор уставился на Толика, моргая белесыми ресницами. - Один сын сбежал, второй украл арбуз.

- Отпустите его! - снова попросил бородатый. - Это он у меня украл.

Майор пожал плечами.

- Раз вы сами просите, - сказал он, - мы не держим. Да и отец здесь, разберется.

Толик и отец молча вышли из милиции.

- Чьи же письма ты сжигал? - спросил отец.

Толик промолчал. Чего там старое ворошить. Что было, то прошло. Вон уже сколько нового случилось! Отец женился. Темка сбежал. Толик вздохнул: вот чем Темку кормить?

Отец словно услышал его.

- Где Артем? - спросил он глухим голосом.

Толик пожал плечами.

- Ты знаешь! - сказал отец горячо. - Ты не можешь не знать.

Толик зло взглянул на отца.

- Темка сказал, что ненавидит тебя! - крикнул он. - Темка сказал, чтобы ты уходил от них! Так что же?

Отец молчал, понурив голову.

Толик посмотрел на небо. Оно клубилось белыми барашками. Голубое поле, и стадо белых баранов. Только низко над городом плавали черные тучи. Толик вгляделся получше. Это был дым. Он поднимался черными бурунами все выше и выше.

- Что это? - спросил Толик, и сердце его дрогнуло.

- Горит, - ответил отец, думая все о своем.

- Что горит?

- Как будто Клопиная деревня.

- Что? - кинулся к нему Толик. - Что?!

Отец удивленно разглядывал его и ничего не мог понять.

Толик ринулся вперед. На тротуаре было много народу, он все время натыкался на кого-нибудь, кого-нибудь обгонял, и это злило его. Толик выскочил на мостовую и побежал изо всех сил.

Темка! Там был Темка! Дрых на своем матрасе у стенки. Толик много раз слышал, как гибнут люди во время пожара - спят, угорают от дыма и не просыпаются.

Он несся так, как не бегал никогда в жизни. Он мчался, обгоняя зазевавшиеся машины. Он мчался скорее троллейбусов, потому что троллейбусы стояли на остановках, а у Толика не было никаких остановок. Он мчался как бешеный, не думая ни о чем, кроме Темки.

За спиной послышался топот. Он не обернулся. Рядом показалась чья-то тень, которая вырвалась вперед. Он узнал отца.

- Артем там? - крикнул отец на ходу.

Молчать дальше было бы преступлением.

- Да! - крикнул Толик.

- Где? - выдохнул отец.

- Ты не найдешь! - ответил Толик.

Отец кивнул и крикнул:

- Не отставай!

Они бежали рядом, как два олимпийца, не отставая ни на шаг. Во рту стало сладко, ноги едва двигались, когда они выскочили к берегу оврага.

Горело с той стороны, где утром деревья, дома, противоположный берег казались миражем. Там гудело бешеное пламя, вырывались огненные плащи с черной дымной каймой, гулкими залпами взлетали ввысь огненные угли.

«Все ясно!» - подумал Толик, вглядываясь в свирепое лицо оврага. Он молчал, притаившись, много лет. Молчал, дожидаясь своего часа. Копил злобу на бывших своих жильцов. Злился на их неблагодарность. Вот, мол, пожили, а не нужен стал - и ушли. Ну, погодите!.. Овраг хмурился, собирал силы, чернея оспинами старых хибар, - и вот закричал. Закричал, завыл, застонал!..

Пламя крутилось красными смерчами, перебегало с крыши на крышу, и деревянные хибары, просохшие насквозь за много лет жизни, набитые сухими опилками между стен, вспыхивали, как спичечные коробки, одна за другой.

Пожарники впустую метали в огонь острые водяные стрелы. Вода испарялась, не долетая до крыш.

Овраг бесновался.

Овраг сумасшествовал.

Овраг мстил.

С пронзительным воем к обрыву подъезжали машины, из них выскакивали милиционеры и, взявшись за руки, теснили людей от края.

Толик с отцом едва пробились сквозь эту цепь.

- Там мальчик! - кричал отец. - Там мальчик!

Они побежали мимо милиционеров, и их остановили пожарники.