Андрей Андрущенко - Адмирал Ушаков

Спуск больших морских военных кораблей на речной верфи, широкое строительство других судов в новом городе, выросшем в степи, произвели на иностранцев большое впечатление, как и смотр Черноморского флота.

В Севастополе было показано нападение бомбардирского корабля «Страшный» на деревянную крепость, специально построенную для этой цели на северном берегу рейда.

Бомбардировка прошла удачно, крепость была сожжена брандскугелями.

Екатерина осталась довольна виденным и произвела повышения в чинах.

Мордвинов и Войнович были произведены в контр-адмиралы, а Ф. Ф. Ушаков — в капитаны бригадирского ранга.

Быстрое создание Черноморского флота говорило о прочном закреплении России на юге. Это сильно беспокоило Турцию и её союзников, всё время подогревавших реваншистские настроения турок.

Посещение Крыма Екатериной II было истолковано в Константинополе как вызов, и раздражение достигло высшего предела. Однако война для России была преждевременной. Потёмкин писал Екатерине II: «Весьма нужно протянуть два года, а то война прервёт построение флота» [76] «Русская старина», 1876, кн. VII, стр. 242. .

Тем не менее международная обстановка не позволила завершить в мирных условиях постройку флота.

Турция никак не хотела примириться с потерей Крыма и укреплением России на Чёрном море. Реваншистские стремления турецкого правительства постоянно поддерживались западноевропейской дипломатией. На этот раз особенно активно помогали Порте Англия и Пруссия.

Англия, ставшая огромной колониальной державой, стремилась укрепить своё возросшее влияние на Ближнем Востоке, чтобы надёжно обеспечить подступы к Индии.

Но закрепление России на Черноморском побережье, успехи её в налаживании средиземноморской торговли, активная политика в Закавказье и на Балканах — всё это мешало внедрению английского капитала в турецкие владения и ставило под удар ближневосточные коммуникации с Индией.

Поэтому английское правительство поставило своей главной задачей приостановить продвижение России на юг, ликвидировать угрозу своим колониальным интересам на Востоке.

С этой целью английский премьер Питт Младший начал сколачивать в Западной Европе союзы против России. Главным партнёром англичан становилась Пруссия.

Она также не была заинтересована в росте политического и экономического могущества Российской империи и её союзницы Австрии. С Австрией Пруссия вела ожесточённую борьбу за главенство среди многочисленных германских княжеств.

Неприязнь Пруссии к России усиливалась ещё и тем, что она сдерживала непомерные аппетиты прусских юнкеров к расширению королевства за счёт чужих земель, особенно польских.

В 80-х годах XVIII в. международный авторитет России сильно вырос. Русская дипломатия всё настойчивее вмешивалась в западноевропейские дела и нередко диктовала свою волю другим государствам. Например, во время войны между Пруссией и Австрией за так называемое «баварское наследство» Екатерина II выступила посредницей и потребовала от Австрии «вполне удовлетворить требования немецких князей». Тешенский мир 1779 г., закончивший войну, был заключён по воле русских дипломатов. Россия стала гарантом государственного устройства Германской империи. Многочисленные немецкие княжества зависели от немецкого отделения Коллегии иностранных дел России.

Декларация о морском вооружённом нейтралитете, установившая новые международные нормы права для плавания судов во время войны, была дипломатическим триумфом России.

С 1780 г. началось австро-русское сближение, закончившееся в следующем году подписанием союзного военно-наступательного договора против Турции. Возник в России так называемый «греческий проект», по которому Турция изгонялась из Балкан и на её месте предполагалось восстановить Византийскую империю и создать отдельное государство Дакию.

Вполне естественно, что Англия начала ожесточённую борьбу с Россией за первенство и в европейских делах.

Средством для достижения цели английские дипломаты избрали войну Турции с Россией.

Английский посол Энсли и прусский посланник Диц развили кипучую провокационную деятельность в Константинополе против России, особенно летом 1787 г.

Русский посланник при Порте Я. И. Булгаков сообщал в Петербург, что «визирь, слушая вздорные внушения английского, прусского, шведского, да может быть, и других ещё министров, принимает оные за наличные деньги и основывает на них надежду на получение от дворов их помочи» [77] ЦГАДА, Константинополь, Rapports еn Cour, 1787, д. 692, л. 3. .

Антирусская деятельность в Константинополе приняла такой открыто враждебный характер, что вице-канцлер И. А. Остерман вынужден был сделать по этому поводу официальное представление английскому посланнику в Петербурге.

«Не мы одни, — писала Екатерина II Потёмкину в начале ноября 1787 г., — но и вся Европа уверена, что посол английский и посланник прусский Порту склонили на объявление войны. Теперь оба сии двора от сего поступка отпираются» [78] «Русская старина», 1876, кн. VI. стр. 259. .

Франция продолжала свою давнишнюю враждебную России линию.

«Я знаю точно, — писал Потёмкин Екатерине II в августе 1783 г., — что французы манят Порту помочь им недопущением флота нашего в Архипелаг и ссудою офицерами» [79] Там же, стр. 242–243. .

Такие враждебные действия против России сделали своё дело.

5 августа 1787 г. турецкое правительство предъявило русскому послу Булгакову ультимативное требование: вернуть Крым, согласиться на уничтожение всех существующих трактатов и приступить к заключению новых. Булгаков категорически отверг такое требование и был с сотрудниками посольства брошен в подземелье Семибашенного замка. Это означало объявление войны. Русскому правительству не удалось оттянуть войну на два-три года, строительство Черноморского флота осталось незаконченным.

Ушаков понимал, что Черноморскому флоту с кораблями, построенными наспех из сырого дерева, тяжёлыми и неповоротливыми в ходу, будет трудно состязаться с сильным и упорным противником.

Зная это, он искал способы, как победить сильного противника малыми силами. В его одарённой голове зрели новые тактические приёмы боя, основанные на маневренности боевого порядка во время сражения. Его не удовлетворяла устаревшая, негодная уже морская тактика, господствовавшая во всех флотах Западном Европы.